— Как вы ведете себя, ведь у нас гости.
Однако это их не успокоило. Тогда она подошла к столику и только тут поняла причину неожиданного веселья — среди тарелок сидела на корточках маленькая обезьянка и жевала кусочек хлеба.
— Кто принес сюда эту малышку? Кто это сделал?
Все молчали. Обезьянка взяла в передние лапки корку и начала важно расхаживать с ней по столу. Дети с восторгом наблюдали за ее проделками. Неожиданно обезьянка сделала кувырок и продемонстрировала стойку на руках. Потом она соскользнула со стола и прямиком бросилась к Марион, прыгнула ей на руки и нежно поцеловала в щеку. Девушка рассмеялась.
— Так ты умеешь целоваться? — спросила она.
Файя удивилась.
— Как же она сюда попала?
Дети молчали, затем один из них — Инди вспомнил, что он был старшим — произнес:
— Мы не знаем. Она сама пришла.
Файя недоверчиво посмотрела на свой выводок.
— Если вы не хотите иметь дома животное, — начала Марион, но Файя перебила:
— Раз она тебе нравится, то все в порядке.
Марион еще с минуту подержала обезьянку, прежде чем спустить ее на пол, однако та, сверкнув глазами, тут же снова забралась к ней на руки.
— Любовь с первого взгляда, — констатировал Инди.
Животные интересовали его не больше детей, к тому же он находил их еще менее забавными.
Марион обняла малышку и нежно прижала к себе. Инди с удивлением смотрел на эту картину. Лобызаться с какой-то мартышкой? Он взглянул на Саллу, который как раз вставал из-за стола.
— Пошли, выйдем во двор, — предложил хозяин и направился к двери. Инди двинулся следом.
На улице стояла невыносимая духота, стена, ограждающая дворик, не допускала внутрь и дуновения свежего воздуха. Инди почувствовал, что засыпает, однако время для отдыха еще не наступило.
Салла указал ему на плетеное кресло, и Инди сел.
— Ты хочешь поговорить со мной о Тунисе, — сказал Салла.
— Точно.
— Я так и думал.
— Значит, ты там работаешь?
Салла ответил не сразу, устремив взгляд в черное небо.
— Инди, — произнес он наконец, — сегодня я проник в тот зал в Тунисе, где находится макет города.
Хотя он и ожидал чего-то подобного, эта новость все же потрясла его. На какое-то время он даже растерялся, все мысли, воспоминания, намерения, казалось, скользнули в пустоту. Легендарный зал в Тунисе, содержащий миниатюрный макет города! Затем на ум ему пришел Абнер Равенвуд, человек, который всю жизнь положил на поиски Ковчега и так и умер, сойдя с ума, одержимый все ой же идеей. Неожиданно Инди осознал, что его охватывает необъяснимое чувство ревности, словно это он должен был первым проникнуть в этот зал, как если бы это было его законное право, непостижимым образом переданное ему Равенвудом. Безумие какое-то, сказал он себе и взглянул на Саллу.
— И как у них идут дела?
— Ты знаешь фашистов с их дисциплиной.
— Да, исполнять приказы — это их любимое дело.
— Кроме того, у них работает один француз.
— Француз?
— Беллок.
Инди застыл в кресле. Беллок. Снова этот ублюдок. Шастает по всему свету, будь он неладен.Инди почувствовал, как его охватывает злоба, но затем какое-то новое чувство зашевелилось внутри. А неплохо будет помериться с ним силами и отомстить за прошлое поражение. Он улыбнулся. Ну что ж, Беллок, ты у меня получишь, произнес он мысленно и сам поразился своей решимости.
Он достал из кармана медальон и протянул его Салле.
— Хоть они и нашли зал с макетом города. Без этой штуки им далеко не уехать.
— Я так понимаю, это солнечный диск, венчающий жезл Ра.
— Точно. Но что написано на нем, я понять не могу, а ты?
Салла покачал головой.
— Я тоже. Правда, тут есть один человек, завтра я отведу тебя к нему.
— Это будет неплохо, — заметил Инди. Он взял у Саллы медальон и засунул в карман. Тут он в сохранности, а Беллок без него как без рук, подумал он с удовлетворением. Я обошел тебя, Рене. Если бы можно было так же просто решить проблему с фашистами.
— Сколько немцев занято на раскопках? — спросил он вслух.
— Что-то около сотни. Я так и думал. — Инди закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Он чувствовал, как постепенно его охватывает дремота. Я должен что-то придумать, сказал он себе. И как можно скорее.
— Меня тревожит одна вещь, — донесся до него голос Саллы. Инди встрепенулся.
— Какая вещь?
— Ковчег. Если он действительно в Тунисе…— Салла умолк, его лицо болезненно искривилось. — В общем, лучше бы его не трогать. За ним по пятам всегда следовала смерть. Всегда. Он не принадлежит этому миру, ты понимаешь меня?
— Понимаю.
— И потом этот француз… Он просто помешался на реликвии. Я заглянул ему в глаза и увидел там такое… я даже объяснить тебе не могу. Да и немцы его недолюбливают. Впрочем, ему плевать. Ему вообще на все плевать. Ковчег— это единственное, что его интересует. А видел бы ты, как он все разглядывает, ничего не упустит. Когда он вошел в зал, где хранится макет города, то лицо у него приняло такое странное выражение, словно он вдруг переместился куда-то. Не хотел бы я там оказаться.
Неожиданно из душной темноты до них донесся порыв ветра, поднял в воздух песок и пыль и так же внезапно утих.
— А сейчас тебе пора спать, — заявил Салла. — Мой дом-твой дом.
— Спасибо, Салла, — поблагодарил Инди, и приятели вошли в дом.
Было тихо. Подойдя к дверям комнаты, где спала Марион, Инди остановился и прислушался к ее ровному дыханию. Спит как младенец, подумал он, и в памяти возник образ Марион, какой она была много лет назад, во время их непродолжительного романа. Однако желание, охватившее его, относилось уже к теперешней, взрослой женщине.
Это чувство почему-то его обрадовало.
Он осторожно двинулся дальше по коридору, Салла шел за ним следом.
Ребенка больше нет, есть женщина.
— Борешься с искушениями, Инди? — спросил Салла.
— А ты не знал о моих пуританских наклонностях?
Салла пожал плечами и загадочно усмехнулся. Войдя в комнату для гостей, Инди прикрыл за собой дверь и улегся на постель. В глубине коридора были еще слышны шаги Саллы, наконец они затихли, и дом погрузился в тишину. Инди закрыл глаза, рассчитывая тут же уснуть, но к его удивлению сон не приходил, оставаясь где-то за гранью его утомленного сознания.
Он беспокойно ворочался в постели. Почему же он не может заснуть? Борешься с искушениями, Инди? Он закрыл глаза руками, снова несколько раз перевернулся с боку на бок, но образ безмятежно спящей в своей комнате Марион не отступал. Он вылез из кровати и открыл дверь. Оправляйся-ка лучше в постель, посоветовал он себе. А то сам не знаешь, что делаешь.
Он выскользнул в коридор и на цыпочках, словно вор, прокрался к комнате девушки. У дверей он остановился, помедлил, повернул, было назад, но потом надавил на дверную ручку и вошел в спальню. Она лежала, не шевелясь, поверх покрывала, вся в лунном свете, словно укутанная прозрачным серебристым крылом ночной бабочки, руки прижаты к груди, лицо нежное и юное… Она казалась такой красивой, беззащитной. Спящая женщина, залитая лунным сиянием — у него захватило дыхание. Он подошел к постели и сел на самый краешек, не сводя с нее глаз. Потом легко коснулся кончиками пальцев щеки девушки. Она тут же открыла глаза — огромные, темные, но ничего не казала. Инди приложил палец к ее губам.
