Начало маршрута
Скалы казались серыми, даже снег был серым в первых, мертвенно-бледных лучах рассвета. И было что-то еще серое, шевелящееся впереди. На этот раз не скалы, а люди, появляющиеся из своих мешков-палаток в «Бивачной пещере». Немедленно все мысли, сомнения и вопросы, которые рождались в секретных глубинах нашего эго, умчались прочь. Мы не собирались обсуждать их, тем более с незнакомыми товарищами-альпинистами, которые были одновременно и товарищами, и конкурентами.
А.Хекмайер
Незнакомцы? Альпинисты никогда не бывают по-настоящему незнакомцами, тем более на этой Стене. Мы представились этим двум, которые только что пробудились от ночного сна. Тогда они сказали нам, кто они такие: Андреас Хекмайер и Людвиг Фёрг. Это было уникальное место для такого знакомства. Свет приближающегося дня был слишком ярким, чтобы мы были в состоянии видеть лица стоящих напротив людей, различить отдельные черты и оценить их.
А.Хекмайер
Итак, это был известный Андреас Хекмайер. Ему 32 года и он был самым старшим из нас четверых. Его лицо было покрыто глубокими морщинами, выделяясь острым, выступающим носом. Это было худое, храброе лицо, лицо бойца, человека, который требует многого от своих напарников, но и сам выкладывается по полной.
Л.Фёрг
Второй мужчина, Людвиг Фёрг, казалось, был точно противоположным типом; хорошо-закругленный, атлетического телосложения, нисколько не жилистый или худой, при этом черты его лица не были столь запоминающимися, как у Хекмайера. Они излучали дружелюбное расположение; все его существо характеризовалось скрытой силой и внутренним спокойствием. Его друзья, с которыми он был на Кавказе два года назад, прозвали его «Король Бивака». Даже те ужасные ночи под открытым небом на 2000-метровой ледяной стене Ушбы, «Ужасной Горы», не смогли нарушить его сон.
Делая краткий вывод, можно было бы приписать динамическую силу Хекмайеру и выносливость Фёргу. В любом случае два таких разных и дополняющих друг друга характера не могли удержаться от искушения совершить это сложное восхождение.
Мы не могли сказать, были ли эти два мужчины разочарованы тем, что мы находились на Стене одновременно с ними. Если и были, то, конечно, не показывали этого. Хекмайер сказал: «Мы знали, что вы пытались преодолеть Стену. Мы видели ваш рюкзак и прочитали ярлык». Мы же не могли понять, почему были в неведенье о присутствии этих двух мужчин, которые не жили в палатке или в Альпиглене или Кляйне Шайдигг, ни в сене, ни на одном из пастбищ. Только позже мы узнали, что на сей раз, они полностью скрыли свои следы. Они прибыли в Гриндельвальд с багажом и сняли комнату в одной из гостиниц в Кляйне Шайдегг.
Отели в Кляйне Шайдегг
Кто когда-либо слышал о кандидате на покорение Северной Стены Айгера, спящем в гостиничном номере? Уловка сработала великолепно. У Хекмайера и Фёрга было с собой лучшее, самое современное снаряжение. Они были фактически столь же бедны, как и мы, но нашли спонсора для восхождения заранее и поэтому впервые в жизни получили возможность покупать все, что душе угодно в лучшем спортивном магазине Мюнхена, и даже изготовить снаряжение по спецзаказу.
Конечно, у обоих были двенадцатизубые кошки, которые только вошли в моду. У Фрица были десятизубые, а у меня кошек и вовсе не было. Надо сказать, это было ошибкой, но это не было результатом небрежности, а скорее слишком скрупулезного расчета. Мы рассудили, что Северная Стена была скальной стеной с участками снега и льда. Пара кошек прилично весит, и мы чувствовали, что, если мы обойдемся без них, то сможем взять с собой больше снаряжения и провизии. Мои ботинки были подбиты специальными гвоздями, по системе, популярной в Граце; расположение шипов, обеспечивало одинаково хорошую устойчивость на скалах и льду.
Наш план заключался в том, чтобы Фриц шел впереди по льду, а я на скалах. Мы также не хотели заниматься бесполезной тратой времени, надевая и снимая кошки. Мы были весьма неправы, и это была ошибка, но она не привела к трагедии, мы всего лишь потеряли время. Но мы еще не знали об этом, когда стояли и разговаривали с Хекмайером и Фёргом у входа в Бивачную пещеру. Фёрг, привыкший жить на биваках в любых условиях и местах, ворчал о ночи, которую они только что провели. «Было холодно и неудобно», жаловался он. «Камнепады не позволили спать снаружи пещеры, а сама пещера была узкой и мокрой. На наши спальники-палатки капало всю ночь».
Подножье Северной стены Айгера
Хекмайер посмотрел на свой высотомер и встряхнул неопределенно головой. «Поднялось примерно на шестьдесят метров», объявил он, «это означает, что барометр упал примерно на три пункта. Это не предвещает хорошей погоды». В этот самый момент Фрайзль и Бранковски подошли к нам.
Последовали знакомство и дружественные приветствия, но в это время в голосе Хекмайера уже были слышны нотки беспокойства. Как хороший актер он скрыл свое разочарование. Он только указал на облако в форме рыбы на горизонте и сказал: «Я уверен, погода меняется. Мы не пойдем дальше». Сами мы были уверены, что погода будет стабильной, и Фриц высказал свою оптимистическую точку зрения «О, уверен, что погода продержится неизменной. И кто — то же должен подняться на Стену когда-нибудь, в конце концов!»
Хекмайер и Фёрг начали готовиться к спуску, а мы пошли дальше. Я продолжал думать об отступлении этих двух превосходных альпинистов, и передо мной стоял взгляд неописуемого разочарования на лице Фёрга. А как же Хекмайер? Я скоро понял, что его подозрительное облако и «повышение высотомера» были только оправданиями. Он знал, что присутствие трех связок на Стене могло привести к серьезным задержкам, но он был слишком хорошим спортсменом, чтобы настаивать на правах «кто первый встал…» и просить, чтобы одна из наших команд вернулась. Таким образом, он сам решил вернуться: вместо того, чтобы говорить «вы не правы», он отметил, что ему не понравилась погода. Это было решение, продиктованное истинным смыслом ответственности в альпинизме. Снова и снова альпинисты на Северной Стене сталкивались с трудностями, из-за того, что позволили себе поторопиться не только из-за состояния Стены или погодных условий, но и соревнуясь с другими. Фёрг, один из самых замечательных альпинистов, которые пытались покорить вершину, не хотел позволить себе торопиться.
