Действительно, неповиновение экипажа «Ванкувера» не заставило себя ждать. Сдерживать канаков становилось все труднее. Капитан Харрисон с уверенностью мог рассчитывать лишь на двух ирландцев, трех американцев да храброго француза, слегка «американизированного» после долгих лет, прожитых в Соединенных Штатах.
Этот достойный человек был пикардийцем. [24] Его звали Жаном Фантомом, [25] но отзывался он не иначе как на прозвище Флип. Бравый моряк, натура цельная, с собственной жизненной философией, помогавшей всегда поддерживать бодрость духа и сохранять ясность ума, он избороздил уже весь мир. Флип первый заметил мятежные настроения на борту и предложил капитану Харрисону немедленно принять решительные и энергичные меры. Но что можно было сделать? Не лучше ли, соблюдая осторожность, выжидать благоприятного ветра, который погонит судно к причалам родного Сан-Франциско?
Тревога Гарри Клифтона, осведомленного о происках помощника капитана, росла день ото дня. Наблюдая, как зреет заговор канаков и некоторых матросов, инженер горько сожалел о том, что сел на «Ванкувер» и подверг семью столь грозной опасности. Но было уже слишком поздно.
В конце концов бунтарские настроения вырвались наружу. За особо грубые выходки Харрисон заковал в кандалы мальтийца, схваченного Флипом и одним американским матросом. Это произошло 23 марта. Перешептывавшиеся дружки негодяя не противились выполнению приказа. Наказание это довольно незначительное, но, по прибытии в Сан-Франциско, сам факт неподчинения капитану мог иметь для нарушителя весьма серьезные последствия. Однако дерзкий мальтиец, позволяя заковывать себя, не сомневался, что «Ванкувер» не прибудет в пункт назначения.
Капитан и инженер часто беседовали о тревожной ситуации на корабле. Харрисон, серьезно обеспокоенный, намеревался арестовать Боба Гордона, который явно замышлял захватить судно. Но арест мерзавца мог вызвать бунт, поскольку помощника, похоже, поддерживало подавляющее большинство канаков.
— Очевидно, — уверял капитана Гарри Клифтон, — арест ничего не изменит. Рано или поздно Боба Гордона придется выдать возмущенным сторонникам, и положение станет хуже прежнего.
— Вы правы, Гарри, — соглашался капитан. — Увы, нет никакого способа помешать подлецу — разве что всадить ему пулю в лоб! И если он будет продолжать свое, Гарри, видит Бог, я сделаю это! Ах, если бы только ветер и течение не подвели нас!
И впрямь, свежий морской ветер непрерывно сбивал «Ванкувер» с курса. Корабль изрядно трепало. Миссис Клифтон и двое младших детей не покидали полуюта. [26] Не желая тревожить жену без крайней необходимости, Гарри Клифтон ничего не рассказывал ей о беспорядках на борту.
Но вот море стало таким грозным, а ветер таким сильным, что «Ванкувер» принужден был встать носом на волну и идти под стакселем [27] и двумя взятыми на нижний риф [28] марселями. [29] Двадцать первого, двадцать второго и двадцать третьего марта солнце скрывалось за густыми облаками, и нельзя было провести никакие астрономические наблюдения. Капитан Харрисон больше не знал, в какой точке Тихого океана находится «Ванкувер» и как далеко на север ураган унес корабль. К прежним тревогам теперь добавилась новая.
Двадцать пятого марта, к полудню, небо слегка прояснилось. Ветер повернул на четверть к западу и благоприятствовал курсу судна. Показалось солнце, и капитан намеревался этим воспользоваться, чтобы определить местонахождение корабля, тем более что приблизительно в тридцати милях к востоку показалась земля.
Земля! Земля в поле видимости, в той части Тихого океана, где даже на новейших картах не было нанесено никакой суши. Капитан Харрисон пришел в недоумение. Неужели их отнесло так далеко на север — до широты Алеутских островов? Именно это надлежало проверить. О цели предстоящих измерений капитан рассказал не менее удивленному инженеру.
Капитан Харрисон взял свой секстан [30] и, поднявшись на полуют, ожидал, когда солнце достигнет самой высокой точки своего суточного пути, чтобы провести нужные измерения и определить точно направление на юг.
Было 11 часов 50 минут, и капитан как раз поднес секстан к глазу, как вдруг из трюма послышались шум и громкие крики.
Капитан Харрисон подбежал к балюстраде полуюта и глянул вниз. В этот момент приблизительно тридцать канаков, опрокидывая английских и американских матросов, вырвались из трюма наверх, исторгая ужасные вопли. Освобожденный от оков мальтиец находился в толпе бунтовщиков.
Капитан в сопровождении инженера немедленно спустился на палубу. Верные матросы сомкнулись вокруг Харрисона.
В десяти шагах от капитана, перед грот-мачтой, все разрасталась толпа взбунтовавшихся канаков. Большинство из них вооружились ганшпугами, [31] брусьями и кофель-нагелями, [32] вырванными из кофель-планок. [33] Мятежники кричали, размахивая палками. Канаки собирались захватить корабль по наущению Боба Гордона, собиравшегося превратить «Ванкувер» в пиратское судно.
Харрисон решил покончить с мерзавцем.
— Где помощник? — спросил капитан, но ответа не дождался.
— Где Боб Гордон? — повторил он.
От толпы бунтовщиков отделился человек. Это и был Боб Гордон.
— Почему вы не на стороне вашего капитана? — спросил Харрисон.
— На борту нет другого капитана, кроме меня! — нагло ответил помощник.
— Вы ничтожество! — воскликнул Харрисон.
— Арестуйте этого человека, — приказал Боб Гордон, указывая на капитана взбунтовавшимся матросам.
Но Харрисон, шагнув вперед, выхватил из кармана пистолет и, направив дуло на помощника, выстрелил.
Боб Гордон бросился в сторону, и пуля ударилась в деревянную обшивку корабля.
Выстрел послужил сигналом к общему мятежу. Канаки, побуждаемые Гордоном, устремились к маленькой группе матросов, стоявших вокруг капитана. Произошла ужасная потасовка, но исход борьбы был предрешен. Испуганная миссис Клифтон вместе с детьми поспешила уйти с полуюта. Английских и американских матросов разоружили и арестовали. Когда потасовка закончилась, один человек остался недвижно лежать на палубе. Это был капитан Харрисон, смертельно раненный мальтийцем.
Гарри Клифтон хотел броситься на помощника, но Боб Гордон приказал накрепко связать инженера и запереть его в каюте вместе с собакой Фидо.
— О Гарри! Гарри! — воскликнула бедная миссис Клифтон, и плач детей сливался с ее мольбой.
Связанный Гарри Клифтон не мог сопротивляться. Мера его отчаяния не поддается описанию: он видел, что жена и дети беззащитны перед свирепой бандой… Несколько минут спустя инженера заперли в каюте.
Боб Гордон провозгласил себя капитаном. «Ванкувер» полностью попал под его власть. Бывший помощник мог теперь делать все, что считал хорошим и правильным. Семья Клифтон осложняла ситуацию на борту, и Гордон, не испытывая укоров совести, без малейших колебаний решил судьбу несчастных.
Через час, когда до видневшейся на горизонте земли оставалось приблизительно двадцать миль, Гордон приказал лечь в дрейф и спустить на воду шлюпку. Матросы бросили туда мачту, парус, пару весел, положили мешок сухарей и несколько кусков соленого мяса. Флип, оставленный на свободе, молча следил за этими мрачными приготовлениями. Что мог он сделать в одиночку?
Как только шлюпку подготовили, Боб Гордон отдал приказание посадить в нее миссис Клифтон и четверых детей, указывая им одной рукой на суденышко, а другой — на виднеющуюся вдалеке землю.
