Склады
Туареги, вынужденные запасаться впрок просом в Нигере, финиками в Тидикельте. не могут перевозить с собой все это при каждом перемещении. И не только потому, что это очень трудно, но раньше было еще и опасно иметь при себе все съестные припасы, ибо их могли отнять во время реззу, что обрекло бы на голод всю семью. Поэтому каждый имел на стоянке запас продовольствия лишь на несколько недель. Остальное же прятали в расселинах гор, в труднодоступных местах, известных только людям данного племени. Эти тайные хранилища находятся под защитой бога; закон, который здесь никогда не преступается, запрещает людям другой стоянки или племени, если им случится обнаружить припасы, прикасаться к ним. Интересно отметить в этой связи, что если у туарегов считается нормальным и даже почетным грабить открыто, то человек, укравший потихоньку, достоин презрения, он рискует быть изгнанным своими же, во всяком случае, ему грозит тяжелое наказание.
Кроме таких хранилищ-тайников некоторые племена, владеющие участками в земледельческих центрах, часто держат продовольственные запасы и там; это уже запасы для целого клана. Так, даг-рали имеют свои склады в Кудье, Иламане, Терхенанете, в Абалессе и т. д. и поручают их охрану членам своего племени. Эти центры имеют и собственные тайные склады — тоже в целях защиты от реззу. Я видел такого рода тайники в Тите, Блумете, есть они также в Тазеруке и Иделесе. Это погреба, вырытые среди скал, скрытые от посторонних глаз; таким способом запасы защищены от людей и от грызунов.
Склады в скалах — частое явление у берберов. Можно встретить их и в Марокко, и в Оресе у шауйя. Этот обычай характерен для народов всех средиземноморских стран, и в частности для Сирии и Палестины, где он известен с библейских времен.
А настоящие склады в количестве трех или четырех были только у аменокаля Ахамука. Они построены из камня, скрепленного глиной (по суданскому способу), и стоят на вершине скалистого гребня, на правом берегу уэда Абалесса, вблизи того места, где чаще всего располагалась его стоянка. Там собиралось запасов провизии в виде проса и пшеницы иногда на целый год.
Можно утверждать, что туареги, так же как и многие скотоводческие народы, живут за счет молока и молочных продуктов. Действительно, они занимают большое место в их рационе, но совершенно ясно, что этого недостаточно. Может быть, когда-то давно так оно и было, как, например, у татар Туркестана, питавшихся исключительно молоком кобылиц, однако питательные его свойства гораздо выше, чем у молока верблюдиц. Что же касается туарегов, то они никогда не получали молока в достатке (за очень редким исключением), что вынуждало их находить какое-то существенное дополнение. Тем не менее я наблюдал немало случаев, когда туареги питались почти исключительно молоком, например пастухи, охранявшие стада верблюдов на севере Ифораса, почти полностью отрезанные от своих племен. Они довольствовались верблюжьим молоком, добавляя в него лишь немного собранных семян дикорастущих злаков.
Туареги употребляют в пищу в основном сорго Sorghum cernuum, то есть его разновидность, выращиваемую в земледельческих центрах и в Сахеле. Оно так прочно вошло в их жизнь, что даже в сахельских племенах, где обилие коровьего молока, казалось бы, позволяет туарегам питаться исключительно молочной пищей, просо — такой же основной продукт питания, как и в сахарских племенах. И так повелось издавна, это отмечали многие арабские путешественники, среди них эль-Бекри и Ибн Баттута.
Кель-ахаггар потребляют и пшеницу, однако предпочитают просо, которое, по их словам, «меньше горячит». Лишь (и в основном) во время переходов и на караванном пути они едят испеченные на углях пшеничные лепешки (тагелла) простого и быстрого приготовления, особенно в периоды, когда масло становится роскошью. Кускус — лакомое блюдо, приготовляемое по торжественным случаям. В течение последних лет благодаря общению с арабами оно стало употребляться чаще, и туарегские женщины, раньше и не слыхавшие о нем, успешно его готовят.
Любопытно, что туареги, принадлежащие по своей культуре к средиземноморской цивилизации, которую называют еще «пшеничной цивилизацией», не сохранили пшеницу в качестве основного питания, подобно другим народностям Северной Африки. А ведь вкусовые привычки как раз больше всего привязывают человека к родным местам, и он обычно сохраняет их и при миграциях. Туареги же, сами не будучи земледельцами, этой привязанности не испытали.
Пшеница культивируется в Мали — вплоть до района Томбукту, в Аире и чуть севернее Нигерии. Там этим сравнительно недавним новшеством обязаны арабам, не отказавшимся от своей традиционной пищи.
Просо — пища благоприобретенная, связанная с массовым переселением туарегов на юг, где новые условия существования оказали на них большее влияние, чем прежние в Северной Африке.
Важную роль в питании кель-ахаггар играют также финики. Ежегодно каждый глава семьи снаряжает небольшой караван в Туат или Тидикельт, чтобы привезти оттуда два-три вьюка сушеных фиников (невысокого качества), которые туареги толкут в ступе и едят с верблюжьим молоком.
Можно подсчитать примерную потребность туарегов в пище, если знать, сколько продукта производится на возделываемых землях Ахаггара и сколько его ввозится. В благоприятный год местная продукция составляет всего четверть необходимого количества и может быть оценена в 150 тонн. Сюда следует добавить зерно, которое, однако, нельзя безоговорочно принимать во внимание при расчете потребления, так как зерно вплоть до 1940 года почти полностью вывозилось в Тидикельт, а теперь потребляется в основном оседлым населением Таманрассета. Из этого следует, что потребность в ввозе составляет до 4000 вьюков проса в год; если учесть, что каждый вьюк весит 150 килограммов, то это будет 600 тонн, которые закупаются или обмениваются, как правило, в Дамергу или в районе Тахуа. Ежегодная потребность в финиках составляет 400 вьюков. Эти цифры относятся к 1940 году, когда движение караванов в Нигер активно поощрялось.
Из всего сказанного выше следует, что потребление продуктов на душу населения в год составляет примерно один вьюк проса и одна десятая часть вьюка фиников, что приблизительно соответствует 187 килограммам проса и 16 килограммам фиников (аналогичный подсчет для сахарских арабов дал 180 килограммов зерна и 75 килограммов фиников). Однако не следует заблуждаться на сей счет: полученные данные приходятся на годы если не изобилия, то по крайней мере относительного благополучия. На самом деле средняя норма бывает значительно ниже, так как ахаггары не всегда располагают продуктом для обмена. В иные годы эти цифры уменьшаются на добрую треть, а иногда и наполовину.
