«Ха! Тайна-то простая! Образованным человеком надо быть! Боцман-то, он что „несет по матери“? То, что знает: такелаж, инструмент, кухонную утварь, да морской горизонт и волны. Когда же этим швабрам и тряпкам приходит конец, у него и лексика кончается! Я же его на одних химических терминах более шести минут дерьмом мазал: плюмбумы там, бром-пропилы, „серуны“, „актигноиды“, „лантагниды“… Потом по палеонтологии пошел – по динозаврам и „плесеньзиозаврам“ и „игуанодамам“…, потом по математике и физике, – по „интегрогадам“ и „пи-мезон-падлам“… И через полчаса высказываний у меня еще и минералогия, и астрономия, и геодезия с картографией, и медицина с анатомией и фармакологией были в запасе. Только приставки и окончания приделывай, чтоб смачно получалось…»
И аромат, и прелесть розы
Растут на грядке из… навоза.
Похожая история есть и у Соболева (кажется, в «Капитальном ремонте»).
(Написано по рассказу А.К.Удалова)
Танцор с диском, или ВАНЬ-дал
Меня, вообще-то Ваней зовут, но Натка моя опосля этого случая Вань-далом зовет. И в шутку, и с уважением так: «Вандал ты», – говорит. А в бальной секции в доме моряков, где мы с Наткой тренируемся, тоже, как пронюхали о том, стали меня «танцором с диском» называть. «Пойдем на улицу, – говорят, – покажешь, как с крышкой плясал. В порядке обмена опытом…»
А я… а я, честно сказать, мужик-то трусоватый, страсть как хулиганов боюсь! С того все и вышло, чего со страху не наделаешь! Хорошо еще характер овечий, – обошлось без увечий…
Честно сказать, была бы нога здорова, – сбежал бы, да разболелась, натер ее ботинком. Иду, хромаю вечерком. А тут подходят двое… две темные фигуры с шифонерными габаритами, два «шкафа» (задирает глаза вверх, потом проводит их по сторонам, показывая габариты «шкафов»). Один говорит: «А ну гони закурить!..» А другой сразу кулаком по физиономии – бах! Ну, испугался я, скажу… все внутри обмерло! И не сбежать – нога совсем отнялась. Надежда тут мелькнула, – может не бить меня, а ограбить хотят. Так все отдам, все не пожалею… Но как вспомнил, сколько в кошельке осталось, – сразу «надега» погасла. За такие деньги и убить могут! «Издеваешься, – скажут, – мы что тебе, нищие на подаяние!..» И ногами, ногами… Ой-ой…! А под ноги взгляд бросил, – там крышка люка с дыркой. Вдруг, со страху и подумал: «Или я с тобой потанцую, или они на мне отпляшутся…»
Хвать крышку за дырку, – оторвал, и закрутил вокруг себя, как Натку в джайве… В темпе так… Трам-та-рам-та-рам-та-там!.. Вокруг больной ноги, как циркуль – вокруг крышки, а она вокруг меня так… Замелькало, замелькало все, но крутится я привычный… Часика по три, или четыре… Но здесь быстрее кончилось… Трам-та-рам-та-рам-та-там!.. А они забегали, забегали, как тараканы…
В закрутке стал их задевать крышкой, – одного, другого, одного, – другого. Там, у края крышки – ухо такое торчит, так об это ухо один так быстро поизносился… Одежонка порвалась, клочки полетели… Мясо вроде не отрывалось… Клочками… Уклонялся он, нагнулся, его крышкой по спине мазнул, – на крышке плащок остался… Другой, правда, порвался меньше, – его по лицу задел… Раза три… Или четыре… Потом увидел – один в люке исчез, то ли провалился, то ли отступил туда. А второй пытался между крышкой и столбом проскочить, но неудачно… Затерло его, помяло, хрустнуло что-то… упал… Ойкнул так, и упал… С того столба и мне от крышки досталось по зубам так, что крышечку выронил на бетон. А со столба плафон упал, – чуть не убило… Того, чуть не убило!.. Ну, звон, понятно, и от крышки, и от плафона пошел как со Спаса на пасху, – на всю улицу, из окон головы повылазили смотреть! Кое-кто, вижу, уже все с начала наблюдал… С интересом.
– Эй, – кричит один, – дискобол! Крышкокрыл! Повтори финт, а то свояк не видел!
– Давай, давай, мужик! – один старикашка орет, – они здесь, засранцы, полгода ракетуют.
– Второго, – его бабка вопит, – тоже в люк надо, а потом крышку на место полож! Пущай поплавают канальи в своем канале!..
Легко ей сказать – полож крышку!.. Она ж, зараза, такая тяжелая, что и не поднять! Тяжелее Натки! Ее труднее выжимать и крутить было…
– Во, – кричат, – Блин! Крышковерт! Во мужик дает блином!
– При исполнении рэкетиров «замачивают» в люке! Или плановая проверка проф пригодности?
– Да нет, кричат, – наверно, разборка бандитская. На части разбирают крышкой, чтоб полная крышка была и им и уликам! ДИСК-строфиков из бандюг делают!
– Слава правозащитнику! – это бабка опять встряла.
– Защитничек нападающего плана, коль таких мордоворотов в офсайт засунул!.. – болельщик так… уважительно.
Я вдруг чувствую, – нога прошла! Можно бы и сбежать, да как-то уже неудобно перед народом… Стыдно… И неохота уже как-то… А страх-то, страх – еще пуще! За тех страшно, – один в люке затихарился, другой, оборванный весь, на тротуаре совсем дохлый валяется. Но, оказалось, притворился, и ноги у него отказали, а то бы сбежал уже. А другой – в люке! А что там, в люке – неизвестно! Может, не вентиль, а…, а жидкость эта, не очень чистая… Но, правда, думаю, дерьмо в дерьме не сразу и потонет, – родственная среда. Они там привычные… вращаться… Им в санузел окунуться, – это как мне в танцзал заглянуть…
Тут с полдюжины старичков с кольями подбежали, кричат:
– Батяня комбат! Пополнение! Москва за нами!
Ну, думаю, еще не хватало, чтобы фронтовички этих дубьем добили. Ведь могут! Ведь фюрера кончили!.. Потому кричу:
– Равняйсь! Смирно!.. Достать верзилу из люка!
Доставать тяжело было… Долго он не соглашался. Согласился, только когда я на своем кресте поклялся. Достал, трижды поцеловал, и пообещал, что во имя отца, сына и святого ЛЮКА… Что больше с крышкой танцевать не буду!.. Только тогда вылез!
– Ну, лючные мои, – говорю, – вам сначала к Склифасовскому, или к милицейскому?
Они говорят: «Все равно к кому, нам бы только с вами расстаться побыстрее… И со старичками ентими… Лучше б нам с ОМОН-чиками – те закон знают, и за глаза не пришибут…»
Вежливо так говорят. Кротко. И друг к другу жмутся…
Понял: им с судом легче, чем с народом разбираться. Повел к омончикам.
В отделении, волнуясь, пытаюсь объяснить майору, а тот не верит. Спорит! «Такое, – твердит, – с людьми можно сделать только самосвалом с кирпичом, и на полной скорости!.. Раза три… Или четыре…»
Но старички въедливые напирают» «Сами, – говорят, – видели: крышкой люка они „облинены“! Мы палками не добавляли, хоть и очень хотелось! Подтверждаем: только крышкой!»
– С джайвом, – это я.
– За что вы их так? Так людей извалтузить!
– Да со страху, – они меня бить начали. Нога болела – убежать не мог. Боялся, что покалечат. А они только ограбить хотели! Знал бы – все отдал! Все три рубля и пятьдесят копеек!
