Правительственная гостиница — современное здание, где в номерах имеются кондиционеры и душ. Управляющий ее уже поджидает нас. Поданная нам еда очень вкусна. Всякий раз, когда мы заканчиваем блюдо, он спрашивает, понравилась ли нам эта рыба. О том, что это была рыба, мы узнавали лишь после его вопроса, настолько блюда из нее разнообразны. Приготовленная с картофелем, бананами, помидорами, красным стручковым перцем, она совсем теряла свой рыбный вкус. Иногда для одного блюда используют два-три вида рыбы. В море около Эль-Мукаллы, говорит управляющий, водится столько всякой рыбы, сколько мерцает звезд на небе.
На стол непременно подается прозрачная холодная вода в голубых стаканах и сладкие (мукалльские) бананы. Мухаммед Абдалла всегда присутствует при наших трапезах и радуется, если мы едим с аппетитом. У него красивые черты лица и темно-коричневая кожа. Если бы не светлые ладони, я принял бы его за уроженца Южной Аравии, ибо у большинства Жителей Эль-Мукаллы кожа именно темно-коричневая и такие, же ладони и ступни ног. Отец Мухаммеда Абдаллы был рабом и работал поваром у султана. Когда его предки были вывезены из Африки, он не знает. До 1967 г. рабство существовало в самых разнообразных формах во всей Южной Аравии. Султаны, да и, вероятно, большинство английских советников при правителях, воспринимали рабство как нечто само собой разумеющееся.
Работорговля продолжалась вплоть до недавнего времени. Из глухих деревень восточного побережья Африки рискованными путями на доу людей доставляли в тайные гавани южного побережья Аравии. Такой гаванью могла служить любая бухта. Бывало, что владельцы доу, если угрожала опасность со стороны судов береговой охраны государств, охотившихся за такими «невольничьими кораблями», просто-напросто сбрасывали «живой товар» за борт. Выброшенные за борт люди мгновенно становились жертвами акул. Однако у южного побережья Аравийского полуострова «невольничьим кораблям» ничто не угрожало.
Когда я спросил управляющего, как звали последнего султана, он сказал:
— Султан встанет по левую руку пророка, и его имя должно быть забыто. Народ больше не знает имени султана. Почему мы должны помнить о нем после того, как его прогнали? Зачем нам помнить его имя?
Сразу же после ужина мы услышали, как у гостиницы остановился «лендровер» и как кто-то попросил охранников впустить его к друзьям из ГДР. Это оказался редактор мукалльской газеты. Мы сердечно поздоровались, и вскоре контакт был установлен. Два года назад этот человек учился в ГДР — он говорит по-немецки.
— Дома в районе Дис, — сказал он, — принадлежат в основном гражданам, которые живут и работают за границей — в Индонезии, Индии, Малайзии, США и Канаде. На деньги, посылаемые оттуда, их жены или родственники строят им дома здесь, в Мукалле. Об этих домах они мечтают там, за границей. Вот, состарившись, возвратятся с чужбины, чтобы дожить остаток дней под солнцем родины, в кругу друзей.
За границей они выполняют самую разную работу — от подметальщиков улиц до директоров банков и акционерных обществ, принадлежащих южнойеменцам. Их особенно много в странах Азии и на побережье Восточной Африки. Примером тому может служить семья Кафов (аль-Каф) из Хадрамаута. Большинство из них не меняют подданства, остаются гражданами Южного Йемена и не забывают свою родину.
— Удивляют масштабы той помощи, которую оказывает каждый южнойеменец не только своей оставшейся на родине семье, — продолжает наш гость, — но и вообще стране. Революционное правительство сумело привлечь проживающих за границей южнойеменцев к участию в осуществлении общих целей в деле построения нового, счастливого Йемена. Например, в городах Калифорнии, в Детройте, Чикаго и Буффало, где живут рабочие из Южного Йемена, недавно состоялись митинги, на которых присутствовало более шестисот человек. В принятых резолюциях рабочие одобрили действия революционного правительства и пожелали больших успехов в деле строительства новой жизни.
Каждый такой рабочий ежемесячно вносит в специальный фонд развития экономики Демократического Йемена по пять долларов. Деньги переводятся в Фонд экономического развития НДРЙ. В Калифорнии был основан Комитет по туризму, поставивший задачу рекламировать туристические поездки по Южному Йемену. Подобные комитеты были созданы в Чикаго, Нью-Йорке и в других городах. Газеты сообщали, что министр иностранных дел НДРЙ посетил рабочих в этих городах, поблагодарив их от имени родины за их труд, а также побеседовав с ними о проблемах, касающихся развития страны.
Лишь очень немногие рабочие могут позволить себе провести свой отпуск на родине. Они собирают деньги вскладчину, чтобы купить билет на самолет нескольким из своих земляков.
Слушая рассказ редактора, я невольно вспомнил о десяти своих пациентах, которых мне довелось лечить два месяца назад в Адене. Они родом из Третьей провинции и приехали домой в отпуск. Правительство организовало для них поездку в глубинные районы страны. Во время путешествия их «лендровер» столкнулся с другой машиной, потому что шофер заснул за рулем. К счастью, все отделались легкими ранениями. Они работают в США уже более двадцати лет. Это представители рабочего класса, участвовавшие в классовых боях американского пролетариата, — уверенные в себе, образованные и политически грамотные люди.
Один из южнойеменцев, с которым я познакомился в горах Яфи, сказал мне:
— Я приезжаю на родину всякий раз, когда представляется такая возможность. В Америке у меня хорошая работа, но тоска по родине не проходит.
«Граждане Мукаллы! Радиостанция Центра передает последние известия, затем — сообщение из Адена!» Это можно слышать несколько раз в день по репродуктору, установленному на крыше невысокого здания, в котором нашли приют слепые Эль-Мукаллы. Здание расположено на рыбном базаре, а построено было в 1938 г. по инициативе и на средства некоей англичанки.
Это старейший на юге полуострова Центр для слепых. Радиостанцию смонтировали сами слепые и очень гордятся ею. Она позволяет им общаться с миром зрячих. Те, кто приходит на рыбный базар, также с удовольствием слушают радио.
Исключительно на счет врожденной вежливости жителей Пятой провинции следует отнести сообщение радиостанции о том, что впервые с целью изучения дела медицинского обслуживания на местах в Эль-Мукаллу прибыла небольшая группа врачей из ГДР, работающая в Адене. Само собой разумеется, мы посещаем и Центр для слепых.
В прохладных помещениях Центра нас приветствует небольшой оркестр народных инструментов Южной Аравии. «Слепые руки» мастерски берут нужный тон, вызывая в моей памяти ассоциации с Центром слепых в Адене. «Аль-амаль» («Надежда») — написано большими белыми буквами по-арабски и по-английски на голубом деревянном указателе, установленном прямо на главной магистрали Хормаксар — Маалла. Почти каждый день я, как и многие иностранцы в Адене, проезжал мимо Центра на своей машине, отправляясь за покупками в Стимер-пойнт или в клуб у моря, но однажды, преодолев свою инертность, свернул на боковую улицу и остановился у Центра. Как живут там люди? На что надеются? Наверное, главным образом на человеческую гуманность, на исцеление или по крайней мере на облегчение страданий. И в не меньшей степени на то, что труд, которым они занимаются в Центре, даст им возможность стать полноценными членами общества. Лишь очень немногие из слепых жителей Южного Йемена могли быть приняты в аденский Центр для слепых, открытый в 1960 г. Средства на его строительство были получены главным образом от пожертвований людей, живущих в разных концах земли, а также от Международного общества слепых. Так возникло это гуманное учреждение. Слепые в аденском Центре сами ведут хозяйство, зрячие здесь только директор и несколько сотрудников. При Центре есть школа, где дети получают четырехклассное образование, и интернат. Лучшим ученикам предоставляется возможность продолжить образование в Каире. «У нас налажены контакты с каирским университетом», — сказал мне 50-летний слепой учитель Мухаммед Ахмед. Сам он тридцать лет назад был водителем тяжелых грузовиков на трассе между Аденом и нефтепромыслами Саудовской Аравии. Однажды случилась авария, и он лишился зрения. Профсоюз помог ему закончить среднюю школу в Каире и затем юридический факультет. Работу по специальности он найти не смог и стал учить слепых. Этот труд приносит ему удовлетворение, он целиком отдается ему. Его жена-египтянка и двое детей живут в Каире, он бывает у них только раз в году, потому что зарплата у него невелика.
