«Отягчающим» обстоятельством для нас было то, что в коллективном пропуске значилась Галина С., а вместо нее мы взяли Татьяну П., но предъявили паспорт Галины. Поэтому мы стали усиленно «ломать голову», вспоминая паспортные данные Галины, чтобы «накачать» ими Татьяну для ответов на «допросе». Было загадкой, обнаружат ли офицеры несходство фотографий (не столь уж явное) «на лице» и в паспорте. По этому признаку лже-Галину вполне можно задержать, как «шпионку», а всю нашу компанию из 13 человек еще на трое суток «до выяснения» с более крупным начальством, когда оно проспится после пьянки в выходные. Перспективы были туманные… Оставлять товарища, тем более женщину, здесь, в беде, мы не намеревались. И морально готовились «забастовать» все, если «погранцы» вздумают кого-то задержать. Думалось, что с такой многочисленной «шарагой» они не захотят связываться надолго. Мы могли потребовать и кормежки, и более сносных постельных условий. По этому поводу стали пытаться вспомнить, каковы права заключенных, но об этом наша интеллигентная компания инженеров и научных работников имела весьма скудный запас знаний. Поколению отцов мы явно уступали. Пришли к выводу, что прав у нас никаких: скажут, что «заключенными» мы не являемся. Просто отпускать «не положено», кормить «не положено», а «положено» только в туалет под конвоем…
Руководитель группы и секции, Гарик Худницкий, бывший и начальником крупного отдела в нашем «КБ без вывески» прикинул, к кому и какая приедет «телега» («бумага»), и как ее «тормознуть» через инстанции. Некоторый опыт на сей счет имелся, и тихие административные похороны «телеге» были обеспечены.
Утром каждого отвели на краткое «собеседование» к начальнику погранзаставы. Особо напряглись, когда увели Татьяну, лже-Галину. Остальные «наши» были чисты, как «стеклышки». Все прошло гладко: офицеры то ли не заметили разницу, то ли просто не захотели раздувать пустяк до шпионского романа. После 8 часов «отсидки» оформили акт и выпустили с разрешением ехать «по назначению» через Кузнечное.
На станции нас ждал интересный спектакль с участием «нашего» пьяницы из КПЗ. Как он «брал» вагон свободным лазанием на четвереньках без страховки, надо были видеть! Третья попытка оказалась удачной, – вершина была взята. Видимо, он счастливо заснул в коридоре вагона под стук колес, и проснулся уже за Петрозаводском. Мы, правда, не были четко уверены, в том ли направлении он уехал…
Со сладким чувством свободы поехали обратно, до Кузнечного. После 8 часов «отсидки» и 4 часов марша по лесу с тяжелыми рюкзаками наши выносливые женщины-лыжницы валились с ног. Сказывалась не только физическая, но и моральная усталость. Но никто не ныл, только шуточки приутихли, «зековские» темы стали надоедать. Пока сготовили плотный ужин, наступила темнота. Кто-то устало лег спать, а кто-то подсел к костру со сладким чувством свободы, как будто сбежал из плена. Соседи—студенты пели забавные песни. Запомнилась одна, – про ковбоя, который подбирал себе по цвету, дизайну, весу и размеру все «для ночных скаканий, ночных стреляний»: и винчестер, и седло, и жеребца, и девицу. И ради хорошего их качества был готов на все, «даже на убийство, например…» Тематика песни была очень созвучна настроению. Такой концерт после «отсидки» пришелся очень кстати.
Так мы «прошли КПЗ», как через элемент «горной стихии» и элемент глупости высокого пограничного начальства, не позволявшего туристам передвигаться по пропускам в 30 км от границы. Сами, конечно, тоже виноваты, «прокололись». Совет же и вывод здесь один: если что случится, держаться надо вместе и не позволять никого «отрывать» от коллектива, или кому-то «отрываться». Выпьем «за птичку, которую жалко». Чтобы не повторять ее ошибку! Легендарную ошибку Икара, – надо видеть «истоки»!..
14.02.2003 г.
Процесс обретения обратных билетов от Оша до Ташкента, и далее – до Москвы и Ленинграда поначалу шел с немалыми затруднениями в те августовские дни 1980-го, после памирского похода по Заалаю.
Первая, прямая атака на кассу аэропорта, не внушала особых надежд на успех. Одному из наших, Володе, надо было вернуться домой по служебным делам очень срочно, и на коллективном совете его решили отправить андижанским поездом до Ташкента. Думали, что «в ночку, в одиночку» он сумеет пробиться быстрее…
На вокзале Володю тепло проводили, а сами уселись посовещаться о дальнейших действиях. Каково же было общее удивление, когда минут через пятнадцать Володя вернулся в наш дружный коллектив! Бывают же такие радостные встречи! Володю неверно проинформировали, и он сел не в тот поезд. И эта ситуация вызвала у всей группы приступ феерического веселья. Это же какой повод появился для новой серии шуток, подкалываний и коллективных издевательств над обстоятельствами, в которых мы оказались. Интересно: прощание с товарищем вызвало немалую грусть, а его возвращение явилось как-бы нежданным подарком судьбы. Надо уметь посмеяться над негативными обстоятельствами, и тогда они сразу изменятся. Сначала в душе, а потом и в делах.
С новым задором атакуем кассу аэропорта. Не прямо «в лоб», а слегка обходными путями, с коллективной заявкой. Пошло в ход все: бумага об участии в чемпионате СССР, красная книжечка Лени Кренгауза «Мастер спорта СССР», конфетки, цветочки и рассказы о крутости памирских перевалов для девушек-кассирш. Скоро нас там уже знали хорошо и, видимо, им стало ясно, что эту группу праздно шатающихся оборванцев хочешь-не-хочешь, а придется «сплавить» в Ташкент одним из ближайших рейсов на Як-40. Да и оформить коллективный билет на «10 душ» куда легче, чем 10 отдельных билетов.
Номер прошел! В кассу явилась строгая начальница, и приказала: «Этой группе продать билеты согласно распоряжению номер пять!» Конечно, мы и понятия не имели, что это за распоряжение и кого оно касается, но свято уверовали в силу таинственной инструкции… «Да, а согласно распоряжению номер четыре нас, наверно, вообще должны провезти бесплатно! Только неясно, как „особ приближенных“, или как „особо опасных…“
В Ташкенте «затарились» дынями. На «пятом» распоряжении проехать не удалось, но из-за большей вместительности самолетов вскоре прорвались на Москву. Ледорубы взяли с собой в салон, чтобы они не порвали рюкзаки и не помяли дыни при перегрузке. Это обстоятельство вызвало страшные подозрения одного из пассажиров, бывшего «опера». Он заподозрил, что мы – террористы, и хотим захватить самолет. Сначала он попытался отобрать ледоруб у Гены, а когда это не удалось, стал жаловаться экипажу. Вероятно, он бы пришел в ужас, узнав, что у троих билеты на первые места, у самой кабины пилотов. Потому к нам подошел стюард, и вкрадчиво попросил успокоить не в меру бдительного пассажира, отдать ледорубы на хранение на время рейса. Конечно, мы на это сразу согласились, на чем «ария опера» завершилась. Не знаю, быть может, он продолжал «бдеть» нас до самой Москвы.
