Фрэнсис Дрейк, по одной версии сын матроса, а по другой – отпрыск духовного лица, начинал как заурядный работорговец (он командовал невольничьим судном «Юдифь»). Англичане в ту пору возили в Новый Свет чернокожих африканских рабов, а в обмен на живой груз получали в испанской Вест-Индии хлопок, сахар, ром и табак. Но со временем добрые отношения между европейскими державами разладились, а потом и вовсе затрещали по швам. Испанцы начали беззастенчиво совать англичанам палки в колеса и даже конфисковывать британские корабли. Вспыльчивый как порох Ф. Дрейк мгновенно воспламенился и дал страшную клятву рассчитаться с проклятым супостатом сполна. Х. Ханке пишет, что жажда мести обуревала его до такой степени, что он объявил испанской короне нечто вроде личной войны. В 1570 году он промчался как вихрь по морям Мэйна (Мэйн, испанский Мэйн – старинное название испанских колониальных владений в Центральной и Южной Америке, начиная от устья Ориноко и до полуострова Юкатан), потопил несколько испанских галионов, разграбил несколько городов и, обремененный богатой добычей, исчез так же стремительно, как появился. Два года спустя, теперь уже во главе двух кораблей, он снова появился в Вест-Индии, сжег город Вера-Крус, обобрал до нитки Номбре-де-Дьос, золотую кладовую Испании, и пустил ко дну испанские корабли, стоявшие на рейде Картахены.
Однако самым знаменитым предприятием, навсегда прославившим имя Дрейка, стал его поход 1577 года, в ходе которого он обогнул земной шар. Английский капер вышел в море на флагмане «Пеликан» (вопреки старой морской традиции он уже в дороге получит новое имя – «Золотая лань») в сопровождении четырех других кораблей. Водоизмещение флагманского корабля не превышало 100 тонн, и он имел на борту всего-навсего 18 пушек, а остальные суда небольшой флотилии были еще меньше (самое маленькое – 15 тонн). Однако нехватка огневой мощи с лихвой искупалась опытным и дисциплинированным экипажем, поскольку Дрейк лично отбирал людей из числа бывалых рубак и проверенных в деле старых моряков. В те времена судовые команды обычно вербовались в портовых притонах и тюрьмах, но англичанин и тут решительно пренебрег традицией – все его люди были исключительно добровольцами. На борту «Золотой лани» нашлось даже место для священника Фрэнсиса Флетчера, который плавал с Дрейком в качестве судового капеллана. Благодаря его записям мы имеем неплохое представление об экспедиции британского адмирала.
План английского капера поражал воображение своей дерзостью. Он намеревался обогнуть с юга Американский континент, чтобы обрушиться, как снег на голову, на испанские владения вдоль его западного побережья (территория современных Чили и Перу). Испанцы чувствовали себя здесь в полной безопасности и даже мысли не допускали, что кто-нибудь рискнет пройти коварным Магеллановым проливом или осмелится обойти вокруг Огненной Земли. Более того, они сами предпочитали не соваться в пролив, если в трюме кораблей лежало инкское золото, а практиковали безопасный кружный маршрут. Испанские суда доставляли благородный металл в порт Панама на тихоокеанском побережье Центральной Америки, а затем вьючили ценности на мулов, которые неторопливо брели через Панамский перешеек. На атлантическом берегу сокровища вновь грузили на корабли, и поместительные галионы отчаливали в Испанию.
В апреле 1578 года флотилия Дрейка благополучно достигла залива Ла-Плата и двинулась дальше на юг. Сделав остановку в Патагонии, он убедился, что туземцы, населяющие эти суровые земли, отнюдь не дикие великаны, как их описывал Магеллан, а просто рослые люди атлетического сложения. Впоследствии выяснилось, что рост аборигенов, как правило, не превышает 193 сантиметров, но капюшоны из шкур гуанако делают их заметно выше. Флетчер писал:
Они оказались добродушными людьми и проявили столько жалостливого участия к нам, сколько мы никогда не встречали и среди христиан. Они тащили нам пищу и казались счастливы нам угодить.
У восточного побережья Южной Америки Дрейк потерял два корабля, но три оставшихся без проблем спустились на юг и вошли в устье Магелланова пролива, который британцам удалось преодолеть вдвое быстрее, чем португальцу 50 лет назад, – всего за 16 дней. Именно здесь, среди отмелей, подводных камней и кипящей штормовой волны, флагман переименовали в «Золотую лань».
Тихий океан встретил Дрейка в штыки. Впору было подумать, что сбывается наяву старинное матросское суеверие. Свирепая буря разметала корабли: один из них разбился о скалы и затонул, а другой бесследно исчез, будто канул в небытие. «Золотая лань» целую неделю болталась, дрейфуя с зарифленными парусами, в тщетной надежде, что корабли сопровождения рано или поздно обнаружатся. Наконец адмирал решил продолжать плавание в гордом одиночестве (впоследствии выяснилось, что уцелевший корабль сумел войти в Магелланов пролив и благополучно вернуться на родину). Шторм бушевал на протяжении двух месяцев, а небо до самого горизонта сплошь затянуло черными тучами, так что днем не было видно солнца, а ночью – звезд. Только в конце октября ветер стал понемногу стихать. Когда долгожданное светило кое-как прорезалось, вынырнув невыразительным бледным пятном из полосы сплошной облачности, то оказалось, что беснующийся океан и коварные течения отнесли «Золотую Лань» далеко на юг, примерно к 56° или 57° южной широты. Англичане смогли воочию убедиться, что Земля Огней, открытая Магелланом, не продолжение мифической Terra Australis Incognita (Неведомая Южная земля), а всего лишь сравнительно небольшой треугольный остров, за южной оконечностью которого лежит бескрайнее море. Флетчер писал:
Дальние отроги… этих земель находятся вблизи пятьдесят шестой параллели. За ними в южном направлении не видно никакого континента или полоски суши, повсюду лишь Атлантика и Южное море, сливающиеся воедино в этом гигантском и ничем не затмевающемся просторе.
Дрейк отнюдь не горел желанием продолжать плавание в этих ледяных широтах, где его спутники безбожно страдали от холода и пронизывающих ветров, а потому немедленно приказал взять курс на север. Тем не менее широкий пролив между Южной Америкой и Антарктидой получил впоследствии его имя, и в какой-то мере это вполне справедливо, поскольку он был первым европейцем, увидевшим крайний юг Американского континента.
Оставив за кормой промозглые широты Антарктики, Дрейк помчался вдоль западного побережья Южной Америки, безжалостно предавая огню и мечу испанские поселения и емкие пузатые галионы. «Золотая лань» летела как на крыльях. Сначала разграблению подверглись безмятежные Вальдивия и Сантьяго, а потом Дрейк обрушился на город Вальпараисо, на рейде которого он взял на абордаж неповоротливый корабль, груженный золотом и вином. Улов превзошел все ожидания, поскольку на судне, кроме всего прочего, удалось найти секретные карты западного побережья Южноамериканского материка. Правда, вскоре выяснилось, что испанцы не совсем верно рисовали береговую линию, и обстоятельный Дрейк сразу же внес необходимые уточнения. Ему необыкновенно везло. Под покровом непроглядной тропической ночи он тихой сапой просочился в порт Лимы, где стояли рейде три десятка хорошо вооруженных испанских кораблей, а рано утром, снявшись с якоря, легко нагнал и захватил одинокий галион, на борту которого находилось 26 тонн серебра, 40 килограммов золота и 13 ящиков, под завязку набитых золотыми изделиями и редкими самоцветами. Он изрядно пощипал так называемый «серебряный флот», который на всех парусах стремился в Панаму. Дрейк обрушился на него с волчьей яростью, наподобие голодного сокола в смертоносном пике, и взял на абордаж самые тяжелые галионы, низко сидевшие в воде. Поскольку трюм «Золотой лани» и без того ломился от несметных богатств, Дрейк приказал грузить на борт только золотые слитки, потому что для серебра места уже не хватало. Одним словом, первая британская кругосветка оказалась причудливым симбиозом откровенного беззастенчивого грабежа и географических открытий по ходу дела.
