17. НА ВСЕХ ПАРАХ
Дверь была открыта настежь. Войдя в хижину, четверо путешественников убедились, что единственная комната этого жилища ещё совсем недавно была обитаемой. В очаге, сложенном из трех больших камней, головни покрывала та лёгкая, словно вата, зола, которая разлетается от малейшего дуновения. Кровать — деревянная рама с натянутым на неё матросским гамаком — ещё хранила отпечаток человеческого тела.
На этом гамаке Эрик сразу же заметил клеймо «Веги».
Большая плоская кость — лопатка ископаемого животного, положенная на четыре берцовые кости — образовывала некое подобие стола, на котором виднелись крошки морских сухарей, оловянная чарка и деревянная ложка шведской выделки.
Без сомнения, они находились в доме Патрика О'Доногана, и, судя по всему, он покинул его совсем недавно. Не для того ли, чтобы уехать с острова? Или, наоборот, чтобы его обследовать? Установить это можно было только при внимательном осмотре местности.
Разрытая земля и канавы вокруг хижины свидетельствовали о том, что трудились здесь довольно усердно. Штук двадцать мамонтовых бивней, сложенных в ряд на ровной вершине холма, указывали, какова была цель этой работы. Очевидно, раскопки велись для того, чтобы извлечь на поверхность останки давно исчезнувших животных. Путешественники окончательно в этом убедились, когда заметили, что бивни отсутствовали почти у всех валявшихся здесь скелетов слонов и мамонтов. Значит, жители Сибирского побережья успели подобрать клыки, не дожидаясь прибытия Патрика О'Доногана. Потому ирландцу и пришлось заняться раскопками. Впрочем, клыки, которые ему удалось найти в подпочвенном слое, не отличались высоким качеством.
Но недаром же молодой врач с «Беги», так же как и хозяин «Красного якоря» в Нью-Йорке, утверждали, что лень — это отличительная черта Патрика О'Доногана! Вряд ли у него надолго могло хватить терпения обречь себя на такой неблагодарный и малоприбыльный труд. Вполне допустимо, что при первой же возможности он предпочёл покинуть Большой Ляховский остров. Единственную надежду застать ещё здесь ирландца давали только следы его недавнего пребывания в хижине.
Тропинка, спускавшаяся по противоположной стороне склона, вела к берегу моря. Путешественники пошли по ней и вскоре очутились у котловины, в которой от таяния снегов образовалось маленькое пресное озеро, отделённое от моря скалистой грядой. Тропинка тянулась дальше, по краю этого водоёма и, огибая береговые скалы, обрывалась у естественной гавани.
На песчаной отмели были брошены сани и виднелись уголья от недавно погасшего костра. Эрик тщательно осмотрел берег, но не заметил никаких следов, оставленных отчалившей лодкой.
Он уже возвращался к своим спутникам, когда увидел под кустом, недалеко от того места, где был разведён костёр, какой-то ярко окрашенный предмет. Это была жестянка из-под мясных консервов, называемых обычно «тушёнкой», которой наполняют теперь продуктовые кладовые на всех кораблях. С первого взгляда находка не представляла ничего особенного, так как Патрик О'Доноган был обеспечен продовольствием с «Веги». Но внимание Эрика привлекла приклеенная к жестянке печатная этикетка с именем фабриканта: «Мартинес Доминго, Вальпараисо».
— Значит, здесь был Тюдор Броун! — тотчас же воскликнул Эрик. — Ведь нам говорили на «Веге», что его корабль стоял в Вальпараисо. Туда именно он телеграфировал, чтобы судно ждало его в Ванкувере!.. Ведь не с «Веги» же сюда были доставлены эти чилийские консервы, к тому же ещё совсем свежие! С тех пор, как эта жестянка была вскрыта, не прошло и трех дней, а может быть, и одних суток.
Доктор Швариенкрона и Бредежор хотели было возразить против столь категорического утверждения, как вдруг Эрик, продолжавший тщательно осматривать свою находку, наткнулся на одну деталь, окончательно опровергшую всякие сомнения: на крышке, по-видимому поставщиком консервов, было нацарапано: «Альбатрос».
— Здесь был Тюдор Броун! — повторил Эрик. — А зачем ему было сюда приезжать, как не за Патриком О'Доноганом? Теперь все ясно! Он высаживался в этой бухте, а матросы ожидали его здесь и завтракали у костра. Тюдор Броун поднялся на холм к ирландцу и увёз его отсюда — по доброй ли воле или насильно, не все ли равно! Я до такой степени уверен в этом» как будто вижу все собственными глазами.
Но, несмотря на свою уверенность, Эрик решил подробно осмотреть остров, что бы окончательно удостовериться в отсутствии Патрика О'Доногана. Не прошло и часа, как удалось выяснить, что остальная часть острова совершенно необитаема. Там не было ни одной тропинки и никаких следов животных. Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулись дюны и песчаная равнина, без всякой растительности, без птиц, без насекомых, без всего того, что могло бы нарушить царившее здесь безмолвие. И только повсюду на поверхности острова были разбросаны огромные кости, как если бы целые полчища мамонтов, носорогов и зубров пришли сюда в незапамятные времена искать спасения от какой-то страшной катастрофы и погибли на этом затерянном клочке земли. А вдали, за дюнами и холмами, подобно гигантской завесе, тянулась горная цепь, покрытая снегами и вечным льдом.
— Вернёмся! — сказал доктор Швариенкрона. — Дальнейший осмотр бесполезен. Всего этого, вполне достаточно, чтобы заключить, что Патрик О'Доноган не заставил себя долго упрашивать.
Поездка на остров заняла четыре часа. Как только шлюпка вернулась, «Аляска» снова тронулась в путь.
Эрик не скрывал, что теперь у него не осталось никакой надежды. Тюдор Броун, выиграв в скорости, первый прибыл на Большой Ляховский остров и, без сомнения, увёз Патрика О'Доногана. Отныне вряд ли удастся когда-нибудь его разыскать! Человек, способный сделать всё, что было им предпринято против «Аляски», способный проявить такую бешеную энергию, чтобы вывезти ирландца из подобного места, конечно, позаботится и о том, чтобы следы его потерялись навсегда. Мир велик, и весь морской простор открыт перед «Альбатросом»! Как узнаешь, в каком направлении розы ветров[73] он увозил О'Доногана и его тайну?
Вот о чём размышлял капитан «Аляски», прохаживаясь по юту, после того как приказал держать курс на запад, к мысу Челюскину. И к этим печальным размышлениям прибавлялись ещё угрызения совеет. Как он мог разрешить своим друзьям разделить с ним все опасности и трудности этой вдвойне бесполезной экспедиции? Ведь Тюдору Броуну не только удалось найти Норденшельда раньше, чем «Аляске», но и опередить её на пути к Ляховским островам! И они вернутся в Стокгольм — если только им будет суждено туда вернуться! — не выполнив ни одной из поставленных перед экспедицией задач. По совести говоря, не слишком ли большое невезенье?.. Так пусть хотя бы благополучное прибытие «Аляски» в Стокгольм послужит дополнительным подтверждением важности плавания «Веги»! Пусть подтвердится повторным опытом возможность использования Северо-Восточного пути! Любой ценой нужно достигнуть мыса Челюскина и обогнуть его с востока «а запад! Любой ценой нужно вернуться в Швецию через Карское море!
