С японцами познакомиться не успели, да и их встречного желания не виделось, скорее всего, они были строгими последователями своего соотечественника Наоми Уэмуры — основателя эры одиночных экстремальных экспедиций. Вот теперь и встречаются, во всех уголках Земли, увешанные рюкзаками, путешественники-одиночки — жители давно перенаселённой Японии. Идущие куда-то скорее всего в поисках смысла жизни.
Наконец-то погрузка была закончена, а с ней постепенно умолкли суматоха и сутолока. Шум моторов возвестил о готовности к отплытию, значит, ворота в Чёрную Африку приоткрываются. И если даст Бог, завтрашним утром мы и наш транспорт окажемся на долгожданной территории Судана — большой, но неизвестной, и как говорят иные — малоцивилизованной страны. А что интересно будут говорить суданцы о нашей „цивилизации“?
Суматошный день угасал, и вдруг резко всё окутали сумерки, погружая в темноту иссушенные дневным солнцем гористые берега со скудной, еле заметной растительностью.
На небосводе появилась луна — хозяйка ночи, играя своим мягким серебристым светом на поверхности воды. Вечернюю тишину нарушал только шелест брызг рассыпающихся у форштевня „Синая“ — теплохода идущего против течения великой реки и спешащего доставить свою ношу на юг, в порт Вади-Хальфу.
Ощущение новизны и предстоящего нелёгкого пути переполняют душу. Дышу и в лёгкие врывается какой-то своеобразный запах — пряных ароматов. У нас на Родине такого нет. Подымается в сознании вихрь ярких мыслей и неожиданных эмоций. Я ощутил те описанные всеми путешественниками ощущения, чувства, возникающие от первого знакомства с неизвестностью „чёрного континента“, вот и сам пишу почти то же самое — словно штамп, присущий процессу знакомства европейца с далёкими южными странам, он въелся, словно морская соль, в поры тела и складки одежды.
Стоя на палубе под бесконечным, чистым, усыпанным звёздами небом, которое бывает только в пустынях, я всё вглядывался в тёмную полоску берега, хотя уже едва что можно было разглядеть. Темнота здесь какая-то глубокая: ниоткуда не приходит того рассеянного сумеречного освещения, которое позволяет у нас дома и ночью в лесу что-то видеть.
Обдувает лёгкий освежающий ветерок, несущий отдых и спасение всему живому в этих краях, пока новое солнце ещё не вышло на свою, испепеляющую всё сущее, работу.
Справа по борту, в нескольких метрах, проскользила по воде фелюга — деревянная лодка с косым парусом, управляемая рыбаками. И больше никаких признаков жизни: куда ни глянь — безлюдные просторы без единого огонька. Лишь только поскрипывающий старинный фонарь, на удаляющемся судёнышке, нарушает эту идиллию.
А дальше справа, на долгие-долгие тысячи километров растянула свои владения Сахара — до самого Атлантического океана. И слева пустынно: там тоже окраины Сахары — Нил разрезает их, отвовёвывая себе и людям для жизни лишь узкую полоску в несколько километров шириной, а за нею — справа и слева — безжизненность.
Я задумался о тех, кто сейчас ждёт нас на далёкой холодной Отчизне, о тех, кто переживает за нас. Память яркой чередой проносила образы всех родных и знакомых. Можем ли мы сейчас почувствовать друг друга на расстоянии, услышать в сердце то, что чувствуют они? Конечно, о нас помнят, волнуются, болеют, и сейчас, и всегда, когда мы в дороге, — путешественник уверен в этом, этими мыслями и греется.
Совсем стих скрип проплывшей мимо фелюги, исчезли очертания её косого силуэта, как исчезает всё, что появляется на свет. Я вспомнил всех, кого поглотило Время своим бескомпромиссным охватом, оставляя лишь имена, выгравированные чёрным на белых страницах книг и увесистых фолиантов, на холодных плитах. Всех тех, кто оставил свои следы на африканской земле до нашего появления здесь. Сколько их было и сколько их будет ещё — неутомимых, любознательных, целеустремленных. Имя их — путешественник, исследователь, испытатель. Часто значение этого слова недооценивалось и предавалось забвению, как несущественное. Но стремление идти к неведомому живёт в людях, будет жить, его не унять, пока жив сам человек. Вынь это чувство из человека — и он исчезнет как явление природы!
Когда смотришь на великую, самую большую по протяжённости реку в мире, то невольно уходишь мыслями в историю её исследования и открытия европейцами.
Долгое время истоки Нила оставались загадкой для просвещённой Европы. Многим предприимчивым исследователям не давала покоя тайна стремительных вод этой удивительной реки. Имеется в виду южный приток Нила — Белый Нил. Обширные болота Сёдд, занимающие тысячи квадратных километров на равнинах южного Судана, являлись естественным препятствием — барьером, на пути к разгадке географической тайны. Многие путешественники расплатились своей жизнью в вязкой массе болот, пытаясь проникнуть за их нескончаемые пределы в глубь материка.
Связь Нила с такими озёрами, как Виктория, Альберт и Эдуард, удалось выяснить доктору Спику, который проник с восточного побережья океана к ископаемому источнику загадочной реки.
Любопытно, что во второй половине XIX веке наш соотечественник Василий Васильевич Юнкер сумел определить притоки Белого Нила — систему рек Бахр-Эль-Газаль и отделить от них реку Уэле, относящуюся к бассейну второй по величине африканской реки — Конго.
Нил заставил вспомнить Альфреда Брэма — известного немецкого учёного, зоолога, середины XIX века, который во время двух экспедиций в Судан, в течение пяти лет старательно собирал образцы животного мира. Какую непоправимую потерю понёс он на этом пути, когда его родной брат Оскар утонул во время купания. Нил поглотил парня прямо на глазах у брата. То же случилось с Мунго Парком, известным шотландским исследователем реки Нигер, в западной Африке, в начале XIX века. Мунго Парк испытал множество лишений и страданий во время двух экспедиций. Он был истинным христианином и умел стойко переносить все тяготы пути и встречать все жизненные невзгоды, а также глубоко понимать всё, что вставало перед ним и окружало его на избранном поприще. Но какова воля Свыше! — что на одном из порогов Нигера лодку с сопровождавшими его соотечественниками туземцы забросали камнями, обстреляли стрелами, и он исчез навсегда в Нигере — река оборвала его непростую скитальческую жизнь.
Много числится жертв за африканскими реками. Вот какой ценой продвигалась наука, ценой жизней, которые записаны в её анналах.
* * *
Доброе, солнечное утро 1 апреля 2003 года. Вот мы и в Судане. Наши отдохнувшие мотоциклы стоят у здания таможни в Вади-Хальфе. А мы рядом, намечаем первый марш-бросок по карте, по ручному навигационному прибору GPS фиксируем наше теперешнее местонахождение, и намечаем будущие — плановые.
