Дядюшка Антифер даже не стал подниматься по широкой лестнице в свою комнату.
— Мы встретимся здесь потом,— сказал он своим спутникам.
— Иди, иди, старина,— ответил Жильдас Трегомен.— Иди прямо на абордаж!
То, что нужно идти «прямо на абордаж», признаться, беспокоило дядюшку Антифера. В его намерения, конечно, не входило хитрить со своим сонаследником, как хитрил с ним самим Бен-Омар. Честный и, несмотря на причуды, очень прямой человек, малуинец решил действовать без всяких уловок. Он придет к банкиру и скажет ему: «Вот что я вам принес… А ну-ка, посмотрим, что вы можете предложить мне взамен?» А теперь в путь!
Впрочем, судя по документу, найденному на островке, упомянутый Замбуко должен получить предупреждение о том, что некий француз, по имени Антифер, в один прекрасный день явится к нему с долготой, без которой невозможно определить местоположение того самого острова, где хранятся сокровища. Следовательно, банкира это посещение не удивит.
Дядюшка Антифер боялся только одного: а вдруг случится так, что его сонаследник не говорит по-французски? Если Замбуко понимает хотя бы по-английски, то можно выйти из положения с помощью молодого капитана. Ну, а если банкир не знает ни того, ни другого языка? Тогда поневоле будешь зависеть от переводчика. И тогда тайну ста миллионов будет знать третий…
Не сообщив своим спутникам, куда он идет, дядюшка Антифер вышел из гостиницы и подозвал проводника. Оба скрылись за углом, повернув на улицу, примыкавшую к площади Морского Флота.
— Ну, если мы ему не нужны…— сказал Жильдас Трегомен после ухода дядюшки.
— …то пойдем гулять и начнем с того, что сдадим мое письмо на почту,— закончил Жюэль.
Побывав сначала в почтовом бюро рядом с гостиницей, Жюэль и Трегомен направились затем к Баб-эль-Бахару — Воротам Моря и обошли с наружной стороны зубчатую ограду, опоясывающую Белый Тунис. Ограда эта тянется на два добрых французских лье.
Отойдя от гостиницы шагов на сто, дядюшка Антифер спросил своего гида-переводчика:
— Вы знаете банкира Замбуко?
— Его здесь знают все.
— А где он живет?
— В нижнем городе, в мальтийском квартале[300].
— Проводите меня туда!
— К вашим услугам, ваше сиятельство.
В этих восточных странах «ваше сиятельство» произносят так же часто, как во Франции — «месье»[301].
И дядюшка Антифер направился к нижнему городу. Поверьте, он не обратил ни малейшего внимания на достопримечательности, встречавшиеся на каждом шагу,— будь то многочисленные мечети с красивыми высокими минаретами[302], древние руины[303] римского или сарацинского[304] происхождения, живописная площадь под тенью пальм и фиговых деревьев или узкие улицы с домами, как бы глядящими в глаза друг другу. Улицы поднимались вверх, улицы спускались вниз, окаймленные по сторонам лавками со всевозможными товарами. Чего здесь только не было: съестные припасы, материи, безделушки, смотря по тому, какой квартал — французский, итальянский, европейский или мальтийский — обслуживают торговцы. Но Пьер-Серван-Мало думал только о визите к Замбуко, о приеме, какой он встретит. Ну вот что! Больше никаких сомнений!… Если кому-либо приносишь пятьдесят миллионов, можно быть уверенным, что тебя встретят радушно…
Минут через тридцать они дошли до мальтийского квартала. Это не самая лучшая часть Туниса, города с полуторастатысячным населением, не отличающегося чистотой, особенно в старых кварталах. Впрочем, в ту пору Тунис еще не находился под протекторатом[305] Франции и на его цитадели не развевался французский флаг.
В конце улицы, вернее маленькой улочки, этого коммерческого квартала проводник остановился перед одним из самых неказистых домов. Как и все тунисские жилища, он представлял собой квадратный монолит с террасой, без окон и, как принято в арабских странах, с внутренним двориком — патио, куда выходят окна всех комнат.
Увидев такой дом, дядюшка Антифер сделал заключение, что его владелец вряд ли купается в золоте, и подумал, что это может только способствовать успеху дела.
— Банкир Замбуко действительно живет здесь?…— спросил он проводника.
— Именно здесь, ваше сиятельство.
— Это банк?
— Да.
— Может быть, у банкира есть другие дома?
— Нет, ваше сиятельство.
— И что же, он слывет богатым?
— Он миллионер!
— Черт возьми! — произнес дядюшка Антифер.
— Но так же скуп, как и богат! — добавил проводник.
— Тысяча чертей! — воскликнул дядюшка Антифер.
С этими словами он отпустил проводника, величавшего его «вашим сиятельством».
Само собой разумеется, что Саук, стараясь оставаться незамеченным, следовал за дядюшкой Антифером. Итак, адрес Замбуко он узнал. Но сможет ли, встретившись с банкиром, повернуть дело в свою пользу? Представится ли случай сговориться с Замбуко таким образом, чтобы совершенно вытеснить дядюшку Антифера? А если между двумя сонаследниками Камильк-паши возникнут разногласия, можно ли будет на этом сыграть? Как ему, в самом деле, не повезло, когда дядюшка Антифер вдруг спохватился и не произнес тогда после имени Замбуко цифры новой долготы! Если бы Сауку стали известны эти цифры, он успел бы прибыть в Тунис первым, привлек бы на свою сторону банкира, пообещав ему значительную премию… И возможно, ему удалось бы даже вырвать у того тайну, не развязывая кошелька…
Но тут же он вспомнил, что в документе упомянут именно Антифер, и никто другой!… Тем хуже для француза! Саук свои планы менять не станет, он доведет их так или иначе до конца. Как только мальтиец и малуинец овладеют наследством, он ограбит обоих.
Пьер-Серван-Мало вошел в дом банкира, а Саук остался ждать на улице.
Налево за поворотом находилась пристройка, служившая конторой. Во внутреннем дворике не было ни души. Как будто именно сегодня утром банк закрылся из-за прекращения платежей.
Но знайте — Замбуко банкротом никогда не был!
Представьте себе этого тунисского банкира: человек лет шестидесяти, среднего роста, худощавый, нервный, сутулый, с быстрым холодным взглядом, безбородым лицом, пергаментным цветом кожи, седыми, свалявшимися, как войлок, волосами, напоминающими ермолку, надетую на череп, с морщинистыми руками и длинными, кривыми пальцами. У него сохранились все зубы — зубы, привыкшие кусать, что сразу бросалось в глаза, когда он разжимал тонкие губы.
Даже такой ненаблюдательный человек, как дядюшка Антифер, сразу почувствовал, что личность этого Замбуко малосимпатична и отношения с таким субъектом не могут доставить удовольствия.
