В тот же вечер мы увидели сначала Бобровый остров — отмель близ острова Св. Павла, а потом и сам этот остров. Острова Св. Георгия и Св. Павла расположены так близко, что с одного можно видеть другой. 2 июля мы стояли близ Бобрового острова в полный штиль, в туман и в дождь. Море выглядело грустным и грязным; жировые пятна на поверхности отливали всеми цветами радуги. Байдары с острова Св. Павла ходили от берега к кораблю и обратно; с «Рюрика» же не было спущено на воду ни байдары, ни шлюпки.
После обеда подул слабый ветер; мы миновали отмель и подошли к главному острову; 3-го пушечный выстрел возвестил, что мы поблизости. Навстречу тотчас вышла байдара, и в ней мы направились к берегу. Хорис и Каду на этот раз остались на «Рюрике».
Своей известностью остров Св. Павла обязан морским котикам (Ursus marini Stelleri){189}, бесчисленными стадами которых в периоды, когда самки приносят потомство, усеяно побережье. Шкуры молодых животных высоко ценятся и имеют прочный рынок сбыта в Кантоне [Гуанчжоу], где их реализуют по твердым ценам. Самцы вдвое больше самок и, кроме того, отличаются строением и окраской. Самцы и молодняк более темные, самки — светлее. Я привез черепа и тех и других. Их различия весьма значительны по форме, но по размерам сравнительно невелики. У самца череп более выпуклый, а у самки уплощенный, причем сильнее выступают надглазничные отростки и закраины, которые окаймляют глазные впадины. Котик подвижнее сивуча и передвигается по земле быстрее и легче. Самец с возвышенного места следит за своей семьей и ревниво охраняет самок. У некоторых самцов одна или несколько самок, у других — да полусотни. Самка приносит двух детенышей, которые появляются на свет с зубами на обеих челюстях. Мать не перекусывает им пуповину, и можно видеть, как молодые животные еще долго ходят с последом. Я наблюдал за таким новорожденным и погладил его: он раскрыл глаза и, завидя меня, поднялся на задние конечности, показав отличные зубы, как бы приготовившись к обороне. Одновременно на меня уставился отец семейства. «Et qui vous a chargé du soin de ma famille?» («И кто это вам поручил заботиться о моей семье?»). Я заверил его, что у меня и в мыслях нет ничего дурного, откланялся и ушел.
Морские птицы (Uria) [кайры] располагаются на побережье среди семей котиков; они бесстрашно летают между стадами, не обращая внимания на рев стоящих на вахте самцов. Бесчисленное множество птиц гнездится в пещерах омываемых морем скал и среди больших камней, образующих вал вдоль побережья. Обращенная к берегу сторона этого вала побелела от их помета.
Однажды у острова Св. Павла появилось американское судно. Капитан с большой группой моряков сошел на берег и привез с собой вдоволь водки. Русские и алеуты выпили изрядно, но, пока они спали, щедрые пришельцы забили много котиков, погрузили их на корабль и удалились восвояси.
В тех случаях, когда на просушивание шкур нет времени, их засаливают, причем качество от этого нисколько не страдает.
Наш капитан принес на берег компас, чтобы точно определить направление, в котором отсюда и с острова Св. Георгия можно наблюдать как вулканические явления в открытом море, так и сушу. Магнитная стрелка вела себя здесь, на вулканических железистых шлаках, весьма беспокойно. Но в одном пункте она оставалась спокойной, и оттуда удалось определить направление, где происходили эти явления: юго-запад с отклонением 1,5° к западу. Именно, там, на расстоянии 60 миль от острова Св. Павла, находился 4 июля «Рюрик», но даже в хорошую погоду и при ясном горизонте мы не видели этого острова. До 5 часов вечера мы плыли в этом же направлении, но земля так и не появилась. Тогда мы взяли курс на север, к восточной оконечности острова Св. Лаврентия.
Погода большей частью стояла пасмурная; чередовались ветры и штили; 9 июля мы пересекли широту острова Св. Матвея, но не видели сам остров; на другой день, поскольку подул более благоприятный ветер, нам предстояло увидеть остров Св. Лаврентия. Об этом сообщили нашему другу Каду.
На пути нам то и дело встречались кашалоты, но чаще тюлени; вечером за кораблем плыло несколько сивучей. В этом неглубоком море, куда мы часто опускали лот, удалось поймать на крючок много трески (Gadus) и обеспечить себя свежей пищей.
Утром 10 июля мы увидели землю и направились к южному гористому берегу острова Св. Лаврентия. Нашим взорам предстала цепь невысоких гор с довольно плавными очертаниями, но крутыми подножиями. Прибрежные низменности объединяют все эти горы, и в некоторых местах они выступают далеко в сторону моря. На низменностях расположены поселения людей. Жители здесь пьют талую воду, скопившуюся в лужах и озерах. «Рюрик» стал на якорь, и после обеда мы отправились на берег в одно из таких поселений. Было решено взять с собой ружья. Каду был возмущен этим, он спрашивал, зачем они нам. Но, узнав о наших мирных намерениях и о том, что ружья нужны только для обеспечения безопасности, Каду захотел, чтобы ему дали саблю, и присоединился к капитану.
Навстречу нам вышли мужчины. Они были вооружены и держались весьма уверенно. Детей и женщин среди них не было. Наши переводчики заверили жителей в мирных целях визита, а табак и стеклянные бусы быстро помогли наладить дружественные отношения. У мужчин на лицах видны были линии татуировки, а также какие-то знаки на лбу и на щеках. Украшения на губах встречались не у всех, у многих их заменяла татуировка в виде круглых пятен. Мужчины носили длинные волосы с пробором посередине (алеуты обычно не стригутся). Оленей у них нет. Собак для поездок на побережье запрягают в байдары. Товары алеуты получают от чукчей, с которыми поддерживают торговые связи.
Мы не заходили в их жилища. Глинобитные юрты, стоявшие вдоль берега, окружены обычными помостами, под которыми находятся собачьи конуры. Летнее жилище — это покрытый шкурами шатер.
Нам сказали, что припай начал таять всего три дня назад (по моим пометкам — пять) и течение относит лед к северу.
Мы вернулись на корабль и отправились в путь, чтобы обогнуть остров с восточной стороны.
Утром 11 июля «Рюрик» лавировал при ясной погоде и южном ветре. Мне передали, что ночью у восточной оконечности острова встретился лед, что у капитана боли в груди и он слег в постель.
12-го капитан письменно сообщил нам и экипажу «Рюрика», что из-за расстроенного здоровья он отказывается от достижения главной цели путешествия и остаток сил посвятит тому, чтобы вернуть нас на родину. Вот что пишет об этом сам капитан Коцебу («Reise». Teil II, с. 105){190}.
«В 12 часов ночи, собираясь стать на якорь у северного предгорья, мы заметили, к нашему ужасу,, сплошной торосистый Лед, который, насколько мог видеть глаз, простирался на северо-восток и на севере покрывал всю поверхность моря. Печальному моему состоянию, которое после Уналашки ежедневно ухудшалось, здесь был нанесен последний удар. Холодный воздух так воздействовал на мою больную грудь, что у меня перехватывало дыхание, и, наконец, начались судороги в груди, обмороки и кровохарканье. Лишь теперь мне стало' понятно, что мое здоровье находится в более опасном состоянии, чем мне казалось вначале, и врач настоятельно рекомендовал мне не оставаться вблизи льдов. Это стоило мне длительной, мучительной борьбы. Не раз я решал вопреки грозившей смерти довести до конца начатое предприятие; но когда я снова думал о том, что предстоит еще тяжелое обратное плавание на родину и что, возможно, судьба «Рюрика» и жизни моих спутников зависят от моей собственной жизни, я почувствовал, что должен смирить честолюбие. Единственное, что поддерживало меня в этой борьбе, была убежденность в том, что я честно исполнил свой долг, и это меня успокаивало. Я в письменной форме сообщил экипажу, что болезнь вынуждает меня вернуться на Уналашку. Минута, в которую я подписал эту бумагу, была одной из самых мучительных в моей жизни; росчерком пера я отказался от долго вынашиваемого пламенного желания моего сердца».
