Бежать можно было в двух направлениях: в океан или в буш. Местный пастор предупредил его о тех опасностях, которые ждут беглеца в буше, и он бежал на американском китобойном судне «Газель». Имперский заключенный № 9843 Джон О’Рейли был вынужден при этом прихватить обыкновенного преступника по фамилии Боумен. Дело в том, что уголовник случайно узнал о готовящемся побеге и под угрозой разоблачения потребовал взять его с собой. Когда «Газель» после двухмесячного плавания пришла к острову Родригес, тамошние британские власти уже получили сообщения о розыске преступников. Боумен был опознан и препровожден на берег. Было ясно, что для смягчения ожидающей его кары уголовник выдаст ирландца.
Б сумерках с палубы китобойного судна услышали всплеск воды, раздался сигнал тревоги «человек за бортом», но выловить не удалось ничего, кроме шляпы беглеца. «Бедняга поклялся, что живым его не возьмут», — сочувственно вздохнул капитан. На следующее утро, когда «Газель» приспустила до половины мачты флаг в знак траура, на пристань под охраной был приведен Боумен, который согласился опознать ирландца. Губернатор, уведомленный о самоубийстве О’Рейли, правда, грозился, что прикажет водолазам найти тело беглеца, но дело до этого не дошло. Одни говорили, что он отказался от этой мысли из-за акул, другие считали, что его остановила дражайшая половина, ирландка по происхождению… Был составлен акт о смерти, «Газель» снялась с якоря, а в открытом море «утопленник» вышел из трюма, где отсиживался все это время.
Он поселился в Соединенных Штатах и стал оттуда руководить спасательной операцией, которая должна была обеспечить побег его товарищам по несчастью. Тайная ирландская организация наняла американское китобойное судно, так как появление такого корабля у берегов Австралии ни у кого не могло вызвать подозрения.
Истинная цель путешествия была известна только капитану корабля «Кэтэлп» по имени Джордж С. Антони и корабельному плотнику. Экипаж состоял преимущественно из малайцев, негров и канаков, которым были чужды планы белых людей.
В то же время в Австралию отправились с тайной миссией Джон Бреслин и Томас Дисмонд, выступавшие под именами «мистер Джонс» и «мистер Коллинз». Первый играл роль богача, и благодаря огромному личному обаянию у него вскоре появилось множество друзей. Другой тайный агент осел в Перте, где занимался своим привычным ремеслом колесника. Они старались выведать, где в округе находятся места заключения. Впрочем, это не составляло особого труда, так как сам губернатор показал «мистеру Джонсу» тюрьму по Фримантле, где, кстати, и то время, кроме тюрьмы, не было ничего заслуживающего внимания.
Тем временем китобойное судно после многих недель плавания достигло берегов Австралии. По чистой случайности капитан «Кэтэлпа» познакомился с капитаном тюремного корабля, перевозившего приговоренных и Западную Австралию, и получил от него карты прибрежных под. Заговорщики обо всем договорились по телеграфу с помощью условного шифра; связь с заключенными была установлена. Каждое утро они выходили bз тюрьмы на работы. Там-то и были приготовлены лошади. Беглецы помчались через эвкалиптовые леса к побережью, где на песчаной полосе ждала их шлюпка с корабля «Кэтэлп».
Погоня достигла побережья, когда маленькая шлюпка уже отплыла от берега, но высокая полна не давала ей приблизиться к ожидавшему в открытом море китобойному судну. Целые сутки боролась со стихией перегруженная людьми лодка. Из Фримантла были высланы полицейские; однако буквально на глазах преследователей беглецы взобрались на палубу «Кэтэлпа». Подошел корабль с солдатами и пушкой на борту. Были даны два предупредительных выстрела. Тогда капитан Антони поднял американский полосато-звездный флаг. Оба корабля находились так близко друг от друга, что капитану американцев по мегафону было передано требование в течение четнерти часа выдать беглецов. В противном случае «Кэтэлп» будет обстреляй из орудия.
— Мой корабль находится в открытом море; стреляя в меня, вы стреляете в американский флаг, — ответил Антони.
«Кэтэлп» находился вне трехмильной прибрежной полосы. Его пришлось отпустить. Таков был конец этой истории…
Бывают годы, когда скверная погода особенно досаждает китобоям. В 1964 г. флотилия бездействовала восемнадцать дней в июне, а в июле — целых двадцать. И сейчас вот уже около двадцати дней не могло быть и речи о промысле. Разъяренные бездействием, бьющим по карману, уставшие от ожидания, экипажи трех китобойных судов со вздохом облегчения услышали заверения радиостанции, предсказывавшей резкую перемену погоды. Чем ближе к рассвету, тем слабее становился ливень, пока наконец не прекратился совсем. Погожий для людей день означал кровавую бойню для китов. Флотилия из Френчмен-Бей близ Олбани снова обрела свои «глаза», наконец-то мог вылететь самолет, который высматривает стада кашалотов.
Было очень рано, очень ветрено и очень холодно, когда над нашими головами затарахтел маленький самолетик. Теперь он не покинет нас по крайней мере часа четыре, а и случае надобности прилетит снова. В инструкциях министерства гражданской авиации ясно говорится, что во время операции самолет, действующий вместе с китобойной флотилией, должен находиться на таком расстоянии, чтобы, в случае если откажет мотор, он мог бы на бреющэм полете достичь ближайшего судна. Мы уже не идем тем же строем, что ночью, а растянулись в такую линию, что внешние суда разделяет расстояние миль в семнадцать, так как собираемся искать стадо кашалотов по линии долготы на протяжении около двадцати пяти морских миль. Когда видимость хорошая, китобои замечают с мачты кита на расстоянии до семи миль…
Пока не началась горячка лова, приведу несколько сухих цифр. Все три корабля — водоизмещением в четыреста пятьдесят тонн каждый — имеют двигатели в тысячу восемьсот лошадиных сил, которые обеспечивают скорость до пятнадцати узлов. Они построены в Швеции по норвежским патентам. Конструкция особо прочная, рассчитанная на плавание в антарктических водах. Шансы экипажей равны, они соревнуются между собой из самолюбия, а также ради премии. А каковы шансы кита? Вряд ли можно говорить о равенстве сил, хотя расчеты одного британского специалиста по кораблестроению, который сопоставил водоизмещение кита и некоторые другие данные с его максимальной скоростью, показали, что «двигатель» кита имеет внушительную мощность в тысячу семьсот семьдесят пять лошадиных сил, то есть почти такую же, как и у нашего китобойного судна. Кит, животное млекопитающее, рожденное и выросшее в воде, может просто-напросто… утонуть. Мои товарищи по плаванию высказывают различные суждения, когда я спрашиваю, как долго кашалот остается под водой. Одни говорят, что самое большее четверть часа, другие набавляют еще несколько минут. Однако, по общему мнению, ему необходимо как можно чаще всплывать на поверхность. А как кит выдерживает резкую смену давления, камнем уходя под воду на большую глубину? Почему, возвращаясь так же быстрое глубины на поверхность океана, он не испытывает кессонной болезни, донимающей людей?
