Некоторые желания легко исполняются в маленьких городках Умбрии.
— Ну, как? — спросила я венецианца, показав ему стол.
— Ну, если бы ты еще оторочила пледы хвостами русских соболей и, может, добавила бы еще слой ткани, было бы превосходно. Но и так сойдет.
— Надеюсь, я вас не потревожил, — произнес хрипловатый утренний голос через домофон. Был первый день тура, и Фернандо в машине с водителем отправился в Фьюмичино встречать шестерых гостей из Майами. Я собиралась к девяти в «Ла Бадья», чтобы встретить группу и занести к ним в номера фрукты, цветы и шоколад. И проверить, все ли готово для первого завтрака. Я одевалась, когда зазвонил звонок входной двери.
— Я просто хотел застать вас до выхода, Чу. Можно к вам подняться?
Это был Эдгардо.
— Я открываю дверь, но, пожалуйста, дайте мне минутку.
Я натянула сапоги, застегнула жакет и сбежала по лестнице к Эдгардо, стоявшему у входной двери со слишком застенчивым для marchese видом.
— Присаживайтесь, располагайтесь.
— Нет-нет, я не задержусь. Я знаю, у вас сегодня много дел, но я просто хотел передать вам эту записку. Она все объяснит.
— Но, раз уж вы здесь, не расскажете ли сами? Или мне прочитать?
— Я прочитаю, но я должен объяснить… Я слышал от Тильды, что вы даете здесь ужин и что у вас на этой неделе гости из Америки, и я просто хотел, чтобы вы знали, что для меня было бы честью принять вас и их у себя. То есть, в Палаццо дʼОнофрио. Вот это приглашение. — Он сломал печать на сложенном листке бумаги, такой плотной, что напоминала ткань. — Здесь написано: «Il marchese Эдгардо дʼОнофрио будет рад принять вас и ваших гостей — я оставил место для даты — на коктейль и ужин а ля Рюсс».
Мне это показалось странным. Ранний утренний визит, официальное приглашение, запечатанное зеленым воском. Его лицо чуть не кривилось от напряжения.
— Не знаю, что сказать. Каждый шаг на следующие семь дней уже расписан. Все подготовлено. Нас каждый вечер где-то ждут, и мне бы очень не хотелось разочаровывать людей, которые готовились нас принять и рассчитывали на нас. Я растрогана вашим щедрым предложением, Эдгардо, но у нас просто не будет времени.
— Я понимаю, конечно, понимаю. Я просто думал, что вашим гостям может быть интересно попробовать настоящий молдавский ужин. Готовить, знаете ли, будет Петр.
— По правде сказать, наши гости приезжают в Умбрию ради того, чтобы познакомиться, скорее, с местными обычаями. Но, как знать, может быть, мы как-нибудь введем русский ужин в программу одной из групп. Однако не в этот раз.
— Будет ли у меня возможность с ними познакомиться?
Тут меня осенило. Даже я, хоть и не сразу, распознала умбрийскую хитрость. Эдгардо и не ждал, что я приму его приглашение. Он пришел в надежде, что я отвечу любезностью на любезность. Он ожидал приглашения от меня!
Я схватила наживку.
— Но у меня есть идея. Почему бы вам не поужинать с нами здесь?
Он с восхищением осмотрел стол.
— А у вас будет для меня место, Чу? То есть, я не хотел бы навязываться.
— У нас будет Неддо, Эдгардо.
— Я знаю. Собственно, это не Тильда рассказала мне об ужине. Это он. Неддо. Теперь, когда он больше не считает, что мне место в двенадцатом круге ада, он заходил ко мне взглянуть на кое-какое оборудование, которое распродает мой управляющий. А я, увидев его в окно, пригласил его выпить граппы. Знаете, погреться у огня. Только не прослезитесь: ни я, ни Неддо не доживем до того, чтобы стать друзьями. Нет, друзьями мы не будем. Слишком многое нас разделяет. Я говорю не о классе, касте, происхождении — просто так сложилось. Но я обнаружил, что думаю о нем со времени того эпизода, случившегося здесь несколько недель назад. Он достойный человек и ведет достойную жизнь. Так или иначе, когда мы сидели, глядя в огонь, он ни с того ни с сего вдруг спросил меня, прилично ли надеть к трико коричневые ботинки. Ему пришлось дважды повторить вопрос, прежде чем я понял, что это не абстрактный интерес, что он хочет знать, можно ли ему надеть коричневые ботинки с трико.
— Смею спросить, куда это ты собрался в коричневых ботинках и трико? — спросил я. Тут он сообразил, что попался, понял, что если мне сказать, я могу счесть, что меня оставили в стороне, поэтому он смягчил положение, сказав, что сам напросился и что вы просто были слишком добры, чтобы ему отказать.
Так или иначе, я тоже пришел сюда напрашиваться на приглашение. Впервые в жизни. И теперь, когда вы меня пригласили, могу сказать, что присутствие Неддо только увеличит для меня удовольствие. Каждому нужен второй шанс, не так ли, Чу? Вы так не думаете? Вторая попытка. Я имею в виду не любовника — самих себя. Вторая попытка достичь добра. Исправить совершенные ошибки. Я не говорю о раскаянии. Каждый может изобразить раскаяние. Я думаю, это что-то более трудное, чем раскаяние. Попытка увидеть себя молодого, каким ты был, каким себя считал, и возродить себя в более благородном существе. Мне кажется, Неддо мог бы помочь мне в этом. Принести икру?
— Нет, икры не надо. Только обязательно наденьте коричневые ботинки, чтобы Неддо почувствовал себя стильным.
Одиннадцать. Это без Барлоццо и без Миранды. С ними будет тринадцать. Я не допущу, чтобы у меня за столом сидело тринадцать человек. Я переставила приборы на четырнадцать, собралась и отправилась в Ла Бадья.
Очень приятно было увидеться с Уиллом и Мэри Грейс, и друзья у них были милые. Никто не предупреждал меня, что у него непереносимость к лактозе, и даже не спрашивал, как это я умудряюсь держаться на «таких каблуках». Это были умные красивые люди, настроившиеся получить удовольствие. Они восторгались кулинарными сеансами, с наслаждением ели и пили, готовы были на закате карабкаться вверх, чтобы попасть в какое-нибудь забытое селение, разбросанное среди холмов; они были племенем рыцарей, и на всем маршруте у них оставались благожелатели.
Мы почти не рассказывали им о планах на ужин на Виа дель Дуомо, зато рассказали о людях, которые собирались с нами ужинать. Их привела в безмерный восторг перспектива познакомиться и поужинать с такими людьми и поближе познакомиться с несколькими орвиетцами. В качестве предварительного знакомства мы рассказали краткую символическую историю о каждом из наших гостей, и они слушали, как дети слушают сказки. И говорили, что особенно хотят познакомиться с Неддо.
Однако мы прощались с ними в полночь, а наш рабочий день в это время еще не заканчивался.
Я чувствовала себя, как в первые дни у Миранды, когда мы садились при свечах набивать пряностями инжир или помешивать поленту — и мариновать окорок, подбрасывать красную мякоть сицилийских апельсинов в кастрюлю с сиропом из черного сахара. Фернандо напевал за работой, и мы обсуждали прошедший день. С приближением торжественного вечера у нас находилось все больше дел, которые приходилось доделывать после полуночи, так что мы уже почти не поднимались наверх, к нашей желтой деревянной кровати. Энтузиазм помогал нам держаться на ногах. Вечер настал.
