У меня с глазами становится все хуже. Совсем не могу открыть их под лучами солнца, без конца льются слёзы, больно так, будто в них насыпали соли. Все в тумане. Особенно болит правый глаз. В зеркале видно, что он красный, просто кровавый. В 1970 году я принимал участие в восхождении группы японских альпинистов на Эверест. И в день подъема на вершину у меня из-за кислородной маски разбились очки. Когда я спустился после достижения вершины, то ночью не мог спать, так у меня болели глаза. Сейчас такая же боль в правом глазу, и я уже не могу проводить наблюдения и измерения.
В старину эскимосы вырезали очки из дерева, оставляя напротив глаз маленькие отверстия. Попробую завтра сделать очки из толстого картона.
30 июля
Поземка. Температура — минус 2 градуса. Остановка из-за сильной поземки. 28 июля смог преодолеть расстояние в 66,7 километра, 20 июля — в 58,3 километра. Несколько дней уже собаки бегут очень бодро. Завтра мне доставят снаряжение, кроме того, для собак необходим отдых, и я решил сделать остановку.
Вчера вечером был сильный ветер, поэтому я закрепил нарты канатом, чтобы их не унесло, а сегодня утром все оказалось погребенным под снегом. Палатка всю ночь скрипела, и почему-то дуги уже не натянуты, как стрелы, не сломалось ли что? Меня волнует резкое понижение температуры и многое-многое другое, и я… засыпаю.
Утром иду дать собакам еду. Они глубоко зарылись в снег, виднеется только два небольших отверстия. В снегу, наверное, теплее, чем снаружи.
— В день доставки снаряжения дам вам кроме нерпы еще трески. Накормлю досыта, — кричу я собакам.
В этот раз с самолетом хочу отослать Нуссоа и еще двух псов, опять начавших доставлять мне беспокойство.
Но смогут ли завтра доставить мне снаряжение? Погода плохая. По прогнозам, ожидается похолодание. Во всяком случае, изменение температуры, несомненно, скажется на состоянии льда. И мне опять стало грустно. Из снаряжения я в первую очередь заказал солнечные очки, а из продовольствия — треску, которую я обещал собакам. Кроме того, мне захотелось кукурузной муки, печенья, орехов.
3 августа
Снег. Температура — минус 4 градуса.
Путешествие уже близится к концу. Прошел 2200–2300 километров. Осталось еще 700. 31 июля получил снаряжение. Накормил собак обещанной треской. Потом 1 и 2 августа отдыхал, всего получилось четыре дня отдыха. Благодаря этому я набрался сил для последнего отрезка пути.
Целый день ехал под парусом. Вчера выпало 30 сантиметров снега. Встречаются места с твердым настилом, где ветер сдул свежий снег. На нартах добавилось 200 килограммов груза — запас еды на 10 дней. Они слегка проваливаются в мягкий свежий снег, но под ним твердый наст, поэтому при попутном ветре едем быстро. Собаки бегут ровно, ловко перебирая лапами по снегу.
Приходит время подумать о достижении финишной южной точки. Три дня назад с самолетом мне прислали аэрофотосъемку трех мест, выбранных для завершения путешествия. Одно из них — самая южная точка покровного ледника на 60°40 северной широты, 44° западной долготы, другое — у западных скалистых окрестностей Нарссарссуака и третье — у начала ледника, расположенного прямо за Нарссарссуаком. Изучив три снимка, сделанных с самолета на высоте 11 000 футов, я понял, что до второй и третьей точек мне на нартах с собачьей упряжкой не дойти, поэтому я решил направиться к южной точке.
4 августа
Снег. Облачно. Температура — от минус 10 градусов до нуля.
Ветер юго-восточный, поэтому парус натянуть невозможно. И все же собаки смогли пройти по тридцатисантиметровому снегу 59,3 километра. После отдыха Нуссоа, Аринна и Нута тоже тянут хорошо. Собаки бегут бодро, когда никто из них не дерется и все здоровы.
К вечеру небо прояснилось, температура повысилась, и мокрый снег комками начал прилипать к собачьим лапам. Собакам стало трудно бежать, они даже пытались скусывать снег зубами, и у некоторых на лапах появилась кровь.
К нартам тоже прилип снег, и они никак не шли. Ничего не оставалось делать, как снять груз и перевозить его по частям. На собак легла дополнительная тяжесть — тащить нескользившие сани.
Утром на подготовку к выходу в путь у меня уходит два часа, но и устройство на ночь у меня тоже поглощает не меньше времени. Сегодня закончил все дела в половине седьмого. На еду, на измерения и наблюдения, на записи в дневнике уходит час. В полярный день совсем не замечаю наступления ночи, поэтому порой так и засылаю, сидя в шапке.
Обычно погружаюсь в сон, когда начинает заходить солнце, но последние два-три дня мне совсем не спится, я все время думаю о завершении путешествия, о его финише. Тело устало до полного изнеможения, но сознание бодрствует. Заставляю себя: «Не думать», «Не думать». Глаза слипаются, но заснуть все равно не могу.
Сегодня дошел до 66°26 12" северной широты и 44°28 36" западной долготы. Прошел район полярного круга на отметке 66°33. Думаю о том, что там, где был, и там, куда иду, — везде только тихо падающий снег.
5 августа
Снег. Поземка. Температура — от минус трех градусов до нуля.
Вчера только на мгновение выглянуло солнце из-под плотных облаков. Одновременно с сильным юго-восточным ветром повалил снег. Невозможно открыть глаза.
Во второй половине дня температура поднялась до нуля. Падающий на одежду снег тут же превращался в воду, всё на мне намокло. По лицу текли ручьи. Я, наверное, никогда не отправлюсь в путешествие в те места, где круглый год льет дождь. Собаки сегодня тоже устали из-за этого снега.
Ветер такой сильный, что невозможно проводить измерения и наблюдения. За два дня я проехал 111 километров, что соответствует одному градусу по широте. Если идти таким темпом, то через 10 дней я смогу достичь южной точки. Я уже вышел на финишную прямую.
6 августа
Поземка. Затем буря. Температура — минус 1 градус.
Остановился. Со вчерашнего дня погода все ухудшается и ухудшается. Всю ночь не спал, волновался, не сломается ли палатка, не унесет ли ее ветром. Собаки не лаяли, было тихо, я даже испугался, не сдуло ли их или не занесло совсем снегом.
Я всегда больше, чем за себя, беспокоюсь за собак. Мы вместе делим все невзгоды и радости, и к каждой из них я привык и привязался. Стал понемногу понимать собачье настроение. Раньше я был уверен, что в путешествии вполне смогу обойтись один. Но думать так — это просто безумие. Во время этой экспедиции я понял, что человеку очень важно кому-то верить и кого-то любить. И натолкнули меня на эту мысль собаки. За это время я не раз попадал в беду, но собаки меня и выручали, и успокаивали, и развлекали.
