Известно, что по возвращении с р. Великой ежегодно чудотворная икона посещала города в среднем течении р. Вятки – сначала, «по большой воде», ходили в Шестаков и Слободской, осенью – в Орлов и Котельнич. И каждый раз это также совершалось при деятельной помощи мирских властей – сегодня мы бы сказали, «органов местного самоуправления».
В те годы на Вятке еще не было своего архиерея. Поэтому, если требовалось освидетельствовать то или иное чудо, произошедшее вне храма, то это просили сделать воеводу, который проводил весьма тщательное расследование. Так было в 1647 г. с воеводой князем Иваном Ухтомским и в 1657 г. с воеводой Иван Ивановичем Дашковым19, имена которых сохранила «Повесть о Великорецкой иконе».
Сегодня, если, в отсутствие правящего архиерея, случится какое-то чудо, пойдем ли мы к губернатору или мэру, чтобы они его засвидетельствовали? Скорее всего, нет. Но почему? Кто и когда внушил нам мысль о том, что Великорецкая икона – «святыня одних только верующих», и забота о Великорецкой традиции – «дело одной только церковной администрации»? Что мирским властям надо держаться от Церкви в стороне, потому что, будто бы, «бюджеты у них разные»? Словно мы – не один народ, и у нас – не одна история и не одни святыни? Словно то, что происходит в храме или в душе человека не имеет никакого отношения к тому, как человек служит и трудится в миру, соблюдает законы своей страны и вкладывается в ее развитие, строит отношения в семье, воспитывает детей? Словно храмы посещают, ходят крестными ходами и путешествуют по святым местам не наши родные и близкие, друзья и соседи, а какие-то незнакомые и чужие для нас люди?
Когда же началось это трагическое разделение на «своих» и «чужих», которое в итоге и привело к тому, что наше Отечество было залито кровью миллионов «врагов народа», которые, на самом деле, были нашими братьями и сестрами?
Конечно, это случилось не сразу. Отматывая ленту времени назад, в итоге мы придем к тому дню, когда однажды отказались увидеть в тех, кто рядом с нами – как в обычных гражданах, так и во власть придержащих людях – наших ближних, и потому перестали ощущать себя членами Единого Тела Христова – одной Церкви и одного народа Божия. Поэтому не только вера, но сама жизнь стала не общим, а только нашим «личным делом» в мире, в котором «каждый выживает, как может».
Поэтому так показательно то, что произошло с Великорецкой традицией в XIX вв. Вглядитесь в старые фотографии. Обычно, на них изображены тысячи вятчан, провожающих чудотворный образ из Вятки, встречающих его на Великой реке. Такое количество паломников не может не потрясти. Но давайте не будет поддаваться магии цифр, а лучше вглядимся в их лица, разглядим одежды, обувь, нехитрое снаряжение.
Кто эти люди? В подавляющем большинстве, это крестьяне. Не только русские, но также удмурты, марийцы. Как было принято говорить в те времена, «простонародье». Вы напрасно будете искать среди изображенных на старых фотографиях паломников «знатных» вятчан, имена которых включены в «Энциклопедию земли Вятской»20. Они на Великую реку не ходили. В том числе потому, что не считали это паломничество общим делом, то есть и своим тоже.
М. Е. Салтыков-Щедрин в рассказе «Общая картина», написанном под впечатлением проводов Великорецкой иконы, сказал об этом так: «Я вообще чрезвычайно люблю наш прекрасный народ, и с уважением смотрю на свежие и благодушные типы, которыми кишит народная толпа. Конечно, мы с вами, мсьё Буеракин, или с вами, мсьё Озорник, слишком хорошо образованны, чтоб приходить в непосредственное соприкосновение с этими мужиками, от которых пахнет печеным хлебом или кислыми овчинами, но издали поглядеть на этих загорелых, коренастых чудаков мы готовы с удовольствием»21.
Конечно, мы не знаем, сколько было в толпе провожающих икону людей тех, кто приходил лишь для того, чтобы «поглядеть издали на загорелых, коренастых чудаков». Но вряд ли стоит только умиляться старым фотографиям. Скорее, следует задуматься над уроком, который преподнесла история Православной Вятке – когда вятчане перестали ощущать себя частью Единой Церкви, как Тела Христова, и Великорецкое паломничество перестало быть для них общим делом, тогда и народ перестал быть единым народом, разделился на «чистых и нечистых», «ближних» и «дальних», «своих» и «чужих», а стравить их было уже нетрудно.
Почти весь XX в. – это история глубокого разделения и вражды, острие которой было направлено против Христовой Церкви. На Вятской земле это выразилось в закрытии храмов и святых мест, в том числе борьбы с паломничеством на реку Великую, которое в 1959 г. было окончательно запрещено решением советских властей. Об этом сказано и написано немало. Подчеркнем лишь то, что результат оказался закономерным – эта политика закончилась только еще большим разделением, как между народом и властями, так и между самими людьми.
Низкий поклон тем подвижникам, которые в эти непростые годы сохранили для нас Великорецкую традицию, а также тем, кто при первой возможности, сделал все для того, чтобы она возродилась и вновь стала общим делом для всех вятчан! Промыслом Божиим, это произошло незадолго до того, как в 1990-е годы разделение достигло пика и чуть было не погубило страну.
В мае 1989 г. архиепископ Хрисанф обратился к главе администрации Кировской области Василию Алексеевичу Десятникову с просьбой отменить запрет на Великорецкое паломничество. Надо отдать должное Василию Алексеевичу, что он решился на этот шаг. В июне паломники впервые открыто пришли на реку Великую, пока еще не из областного центра, а из села Чудиново.
Причем случилось то, что ранее было строжайшим образом запрещено – крестный ход возглавили священники во главе с секретарем епархии протоиереем Александром Могилевым, ныне митрополитом Астанайским и Казахстанским. Именно он и возглавил Божественную литургию на месте обретения чудотворной иконы – первую после трех десятилетий запрета и гонений. Эта литургия, как «общее дело и служение» стала прообразом того, что возрождение Великорецкой традиции и всей Вятской земли также должно стать общим делом всех вятчан – не только епархиального руководства, духовенства и прихожан, но также областных и городских властей.
С тех пор прошла четверть века. За эти годы Великорецкое преобразилось. Паломничество выросло в многотысячный крестный ход известный всей Православной России. Но что, особенно важно заметить, с каждый годом растет понимание традиции почитания чудотворной Великорецкой иконы святителя Николая как общего дела всех вятчан.
Об этом напоминают колокола, отлитые для Великорецкой колокольни при участии губернатора В. Н. Сергеенкова, а также новое путешествие вятской святыни в Москву осенью 2008 г., которое состоялось при активном участии губернатора Н. И. Шаклеина. Это предполагает областная программа «Земля Великорецкая», в соответствии с которой губернатор Н. Ю. Белых и Правительство Кировской области ежегодно оказывают действенную помощь организации Великорецких тожеств. Особо следует отметить усилия областного оргкомитета под руководством А. А. Галицких, в работе которого активно участвуют клирики Вятской епархии.
Как и много веков назад, все это – не просто «протокольные мероприятия», а символы сотрудничества церковных и светских властей, результатом которого должно стать не только возрождение уникального Великорецкого архитектурного ансамбля или еще более широкая известность крестного хода.
Думается, главный результат всех этих усилий заключается в том, чтобы осознать Великорецкий крестный ход общим делом всех вятчан, а себя частью Церкви, членами Единого Тела Христова, в которое Бог собрал нас, чтобы для нас не было чужих дел и чужих людей, но все стали родными и близкими. Чтобы сама наша жизнь стала служением и общим делом, то есть по-гречески, «литургией».
О главном на Великорецком пути
Озаглавив так статью, легко заслужить упрек, что автор дерзает учить других. Поэтому в первых строках хочется уверить, что желания кого-то учить и, тем более, навязывать свою точку зрения у автора нет. Есть желание поделиться радостью открытия того, без чего, по мнению автора, Великорецкий путь не будет крестным, и еще надежда, что кому-то эти мысли покажутся близкими.
В чем смысл крестного хода?
Но как выделить главное, когда у каждого паломника свой путь, свой опыт и, как результат, свое мнение, свой смысл крестного хода? За пятнадцать лет участия в Великорецком паломничестве – сначала, в качестве паломника, затем – священника и ученого, изучающего Великорецкую традицию – автору статьи довелось столкнуться с множеством таких смыслов. Два года назад, когда увидели свет «Пешешествия неофита в поисках смысла Великорецкого крестного хода», некоторые из них стали названиями глав этой статьи – «пойти и дойти», «преодолеет себя», «потрудиться, помолиться», «крестный ход как протест», «обет или обед?», «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». И все же не оставляло ощущение, что все эти смыслы пишутся с маленькой буквы, а главный Смысл так и не открылся нам.
