О том, что последовало дальше, я рассказал в другом месте (см. «Наблюдения и замечания»: «Познание, какое имеем мы о первой провинции Великого океана», раздел «Радак»{202}). К тому, что там написано, мне нечего добавить.
Друг мой Каду, ты выбрал лучшую долю; ты расстался с нами, любя нас, а мы заслужили твою любовь, ибо нашей целью было — и мы старались ее достичь — сделать побольше добрых дел для твоей родины. Ты решил и дальше поступать в том же добром духе. Да будет благословен твой труд и да хранит тебя в твоем благом деле тот, кто правит судьбами людей! Пусть он еще некоторое время удержит европейцев вдали от ваших бедных рифов, где для них нет ничего привлекательного. Они принесли бы вам лишь грязь, Оваи. А что бы стал делать ты в нашей старой Европе? Мы поиграли бы с тобой в глупую игру; мы показали бы тебе своих правителей и господ; они навешали бы на тебя медалей и других побрякушек, а потом забыли бы о тебе. Рядом с тобой не было бы любящего учителя, в котором ты, добрая душа, так нуждаешься. Нам не удалось бы остаться вместе, и ты затерялся бы в холодном мире. Ты не нашел бы себе подходящего места, и даже если бы в конце концов мы вернули тебя на родину, во что бы ты успел превратиться?
Вторым путешествием капитана Коцебу и его посещением Отдиа в апреле и мае 1824 года для нас завершается история Радака.
Прибытие капитана на Отдиа повергло всех в ужас. Когда же его узнали, появились старые друзья — Лагедиак, Рарик, Лаергас, Лангиен, Лабигар. Каду среди них не было. В поведении друзей сквозили страх и робость. Дело в том, что исчезла медная плита, которую в 1817 году мы укрепили на кокосовой пальме у дома Рарика. Из всего, что мы оставили на Радаке, капитан Коцебу увидел лишь одичавших кошек и корни ямса. Виноградная лоза, добравшаяся до верхушек самых высоких деревьев, высохла.
Каду будто бы находился на Ауре у Ламари, с которым подружился и благодаря заботам которого животные и растения, завезенные туда, сильно размножились. Не привилась якобы лишь виноградная лоза. Капитан Коцебу сообщает, что, к сожалению, из-за больших размеров корабля он не смог приблизиться к Ауру, чтобы навестить Каду.
С большим сомнением мы вынуждены были принять эти маловразумительные разъяснения.
Каду участвовал в военном походе, предпринятом Ламари в 1817 году. Он сражался в европейском платье в красной шапке с саблей в руке. Железо, много железа обеспечило Ламари перевес. Он вернулся домой победителем.
Люди острова Одна [Аилинглапалаи] в группе Ралик недавно под командованием своего вождя Левадока напали на Кавен, и, желая отомстить за разбойничий набег, Ламари готовился теперь перенести военные действия на территорию Одиа. Так рассказывали друзья.
Лагедиак тайно предлагал капитану Коцебу взять власть на Радаке и обещал ему поддержку. Когда капитан отверг этот план и стал готовиться к отъезду, Лагедиак обратился к нему с просьбой взять с собой в Россию его сына, но, узнав, что капитан посещает Радак в последний раз, не захотел расстаться с ребенком. Когда на «Рюрике» уже поднимали паруса, Лагедиак вручил своему другу прощальный подарок — молодые кокосовые пальмы, чтобы посадить их в России, ибо, как он слышал, там таких деревьев нет.
4 ноября 1817 года, покинув риф Отдиа, мы вошли в пролив Шишмарева. Стояла хорошая погода, дул слабый ветер. Мы прошли мимо Эрегуба [Эрикуба] и по указанию Лагедиака и других друзей взяли курс на Лигиеп [Ликиеп]. 5-го в первой половине дня мы увидели эту группу, близ которой ветер совсем прекратился. Слабый ветер с севера положил конец этому становившемуся уже мучительным положению. Навстречу вышла лодка, с которой за нами наблюдали издали. Мы назвались, после чего там осмелели, подплыли, привязали лодку к кораблю и доверчиво поднялись на палубу. Во время своего похода Ламари хорошо о нас отзывался, поэтому сейчас нам вручили подарки — кокосовые орехи и изящные ожерелья из ракушек. Островитяне свободно и непринужденно общались с нами, как со старыми, добрыми друзьями. Они настаивали на том, чтобы мы посетили их острова, расхваливая при этом красоту дочерей Лигиепа. Такие речи на Радаке мы слышали впервые. Подарки не остались без ответа. Островитян удивила наша щедрость, особенно обилие железа. Мы сообщили им все, что знали об их друзьях с Отдиа.
Без Каду на Радаке стало еще труднее объясняться, поэтому нам мало что удалось почерпнуть от островитян Лигиепа. Радакцы, как и англичане, я бы сказал, не горят желанием понять то, что им пытаются объяснить. Они не понимали слов собственного языка, которые мы старательно произносили, и взяли себе за манеру по нескольку раз повторять услышанное и, поскольку мы не могли им возразить, давали нам понять, будто это повторение означает утвердительный ответ.
Мы видели лишь скудную часть островной цепи. Более богатые острова, на которых высоко в небо вздымают свой кроны кокосовые пальмы, капитан Коцебу увидел в 1824 году. Проходы между рифами удобны даже для крупных судов; при господствующем пассате они могут входить и выходить из них; здешние люди нам показались здоровее и благополучнее, чем на других островах группы Радак; впрочем, мы заранее были подготовлены именно к такому впечатлению.
На Отдиа капитан Коцебу несколько раз беседовал с Лагедиаком, который, как оказалось, часто бывал на Ралике, о географии этой островной цепи. Здесь, на исходном рубеже маршрутов радакских мореплавателей, он еще раз попросил указать ему направление на относящуюся к этой цепи группу Кваделен [Кваджелейн]. В соответствии с более ранними данными она должна была находиться к западу от Отдиа.
К вечеру ветер усилился, и, простившись с друзьями, мы взяли курс на запад. Но нам не было суждено открыть эту или иную группу островной цепи Ралик. В 1825 году капитан Коцебу открыл на западе и на широте Удирика, там, где, по имевшимся у него данным, должны были находиться самые северные рифы Ралика, три различные группы островов, поросшие высокими кокосовыми пальмами, но необитаемые.
5 ноября 1817 года Лигиеп [Ликиеп], последние острова цепи Радак, скрылись из виду. Капитан решил взять курс на остров Гуахам [Гуам] и Марианские острова. Мы увидели сперва Сарпан [Рота], а затем 23 ноября Гуахам (мне нравится испанское название Гайан, хотя встречаются также Гуахам, Гуам и др.). Этот этап путешествия, хотя мы и не нашли группу Ралик и район, где на некоторых картах обозначены Каролинские острова, все же немаловажен в гидрографическом отношении. Мореплаватель, желающий предпринять исследования в этих водах, должен обратиться к таблице «Аэрометрические наблюдения» («Reise». III, с. 226), чтобы не повторять наш курс.
