— Быстрее бегите, ой, быстрее!
Собаки, безусловно, впервые слышат эти слова. Обычно я говорю: «Спешите, спешите, еще быстрее». Собакам передается мое возбуждение, и они бегут очень быстро, понимая все слова команд.
Я останавливаю нарты, отрываю с задней части пастила доску и просовываю ее между досками в передней части, делая как бы решетчатую ограду. Мне кажется, что одной цепью не остановить нарты, поэтому при необходимости эта доска может служить дополнительным тормозом.
Тин и Каунна-старший поранили лапы, из которых течет кровь, но они ведут себя спокойно и бегут наравне с другими собаками.
Уже показалась скала, к которой мы стремимся. Скалы черные, мрачные, величественные. С глубокой древности стоят здесь эти горы, века оставили на них свои отметины. Я остановил нарты, чтобы полюбоваться этими молчаливыми свидетелями прошедших веков и запечатлеть их навсегда в своем сердце. Снизу поднимался туман и исчезал у вершины.
Мое путешествие от северного побережья Канады к Северному полюсу и от мыса Моррис-Джесеп к южной части Гренландии — часть моей жизни — заканчивается у этой безыменной скалы.
Нельзя сказать, что я открыл что-то новое. Нельзя сказать, что я несу что-то новое в общество. Мои действия, мое путешествие оставили следы только в моей душе и останутся воспоминанием только для меня.
В 11 часов по радио я узнал, что прилет вертолета намечается одновременно с моим прибытием в конечную точку.
Опять в путь. По мере спуска с высоты нас все больше и больше обволакивает туман. Постоянно поднимается он с ледника Корупуккусэрума. В тумане кричу собакам мое последнее «пошли!». Собаки сегодня тоже радостные, может, оттого, что голос у меня сейчас необычный, особенный. Похоже, что смеется даже Каунна-старший, забыв про свою боль. И мне радостно, что скоро не буду чувствовать холод и боль.
Мы попадаем в седловину между нунатаком и ледовой равниной, где совсем нет трещин.
В 13.20 мы прибыли к подножию скалы, и здесь закончилось мое путешествие на собачьей, упряжке по Гренландии.
Я крикнул упряжке «ай», соскочил с нарт и бросился к собакам.
Вожаки Кума, Таро, Томи, Каунна…
«Большое вам спасибо за то, что вы так хорошо сюда шли. Спасибо». Я погладил каждую собаку, погладил по голове, по спине. Каждой сказал спасибо, И собаки прыгали мне на грудь, будто стараясь обнять. Словами трудно передать чувство, охватившее нас. Собаки молча прижались ко мне.
Такое завершение путешествия, конечно, воплощение моей мечты. Я не думал, что смогу претворить ее в жизнь.
Сейчас я в палатке делаю эти записи. Вертолет из-за плохой погоды не смог прилететь, отложили на завтра. Это даже хорошо. Сегодня я хочу побыть один. В последнюю ночь на огромной ледяной равнине хочу быть один.
«Один на один с Севером» называется эта книга. Наверное, советскому читателю это «один на один» покажется немного странным. Сам советский образ жизни предполагает и вырабатывает в человеке дух коллективизма.
Да, Уэмура путешествует почти всегда в одиночку. Но разве смог бы он победить, если бы жена и друзья не верили в его успех? Разве мог бы он обойтись без помощи своих коллег с базы Алерт и эскимосов, без поддержки летчиков?
«Мое сердце связано c сердцами всех тех, кто помогал мне», — говорит Уэмура.
Вы прочитали книгу и помните, что не раз японский путешественник готов был отступить, смириться с поражением. Но и тут ему помогали те, кого не было с ним.
«Ведь столь грандиозные планы можно было осуществить только совместными усилиями многих людей, имея с их стороны не только материальную и техническую помощь, но и моральную… Я не мог обмануть их надежд», — пишет Уэмура.
Изнуряющая работа по прокладыванию пути в торосах, нападение медведя, сжимающий душу ужас, когда под нартами трещит и ломается лед, когда рушится снежный мост, по которому ты прошел или только собирался пройти… «Меня вновь охватывает страх. Что же мне сделать, чтобы вытравить его из сердца? Мне столько раз приходилось испытывать это чувство, но каждый раз, когда оно появлялось, я не знал, как с ним бороться, у меня не было средства против него» — эти слова мог написать только очень мужественный человек. Избавиться от страха нельзя, но каждый раз вновь и вновь можно преодолевать его.
Уолли Херберт, узнав о предполагаемом одиночном путешествии Уэмуры по Гренландии — от северной оконечности до южной, высказался совершенно определенно: «Сумасшествие!»
Приблизительно такими же словами оценивали и многие другие планы японского, путешественника — его одиночные восхождения, его плавание на плоту по Амазонке.
Почему же удаются эти сумасшедшие предприятия?
Мне хочется, чтобы читатель обратил внимание на то, как тщательно готовит Наоми Уэмура все свои путешествия. Ведь прежде чем преодолеть 860 звездных километров от мыса Колумбия до вершины планеты, он прошел по Арктике 15 тысяч (!) километров. А до этого долгое время жил среди эскимосов, чтобы перенять у них накопленный веками опыт, чтобы научиться управлять собачьей упряжкой.
В 1981 году в издательстве «Мысль» была опубликована книга известного полярного исследователя Поля-Эмиля Виктора: «Ездовые собаки — друзья по риску».
— Северного полюса, — с французской парадоксальностью замечает Виктор, — впервые достигла эскимосская собака. Южного полюса — тоже эскимосская собака.
Фредерик Кук, Роберт Пири, Руал Амундсен — все они использовали собачьи упряжки, в их дневниках многие страницы посвящены собакам. Книга Наоми Уэмуры, особенно заключительная ее часть, звучит как подлинный гимн «друзьям по риску».
«Когда нам тяжело, больно, мы — люди — уже сдаемся, — говорит Уэмура. — Собаки же сдаются только тогда, когда умирают…» «Во время этой экспедиции я понял, что человеку очень важно кому-то верить и кого-то любить. И натолкнули меня на эту мысль собаки. За это время я не раз попадал в беду, но собаки меня и выручали, и успокаивали».
Отправляясь к полюсу, Наоми Уэмура верил в успех. Его вера основывалась на тщательной подготовке, на том огромном опыте, который он уже накопил за время предыдущих путешествий, И может быть, главное, что дал ему опыт, — это уверенность, что «успех всего дела решает сила воли»!
Очень редко это качество характера — силу воли человек получает от рождения. Только тренируя тело, мы обретаем силу, тренируя дух — силу воли.
В двадцать лет Наоми Уэмура не мог подняться по протоптанной туристской тропе даже на вершину Фудзиямы. В двадцать четыре взошел впервые на дотоле неприступный пик Годжунбакан, к двадцати девяти покорил высочайшие вершины пяти континентов.
