Ханс Майбаум - Сирия - перекресток путей народовм

При раскопках наряду с глиняными табличками было обнаружено много статуй. На основе соглашения с сирийскими властями их поделили: половина была отправлена в Лувр, половина осталась в стране, сначала в Алеппо (Халеб), позднее в Дамаске. За статуей Ламги-Мари, почитавшего Иштар, последовали бюсты других властителей, облаченных также в лохматые шкуры. Вскоре появилась и собственной персоной сама богиня. Она пришла к нам из 1800 года до н. э. и сегодня является главным объектом внимания современного, хорошо оборудованного и богато оснащенного музея в Алеппо: Иштар, богиня плодородия. Ее статуя почти в человеческий рост — 1,42 метра — вырублена из белого известняка. В руках она держит слегка наклоненную вперед вазу, из которой с помощью очень хитрого механизма, вмонтированного внутри статуи, ключом била вода. Сильно облегающее платье оставляет открытыми ее босые ноги. На обнаженных руках — браслеты. Шею украшает тяжелое, в шесть рядов, жемчужное ожерелье. Украшение из рога на голове статуи свидетельствует о том, что это — божество. Богиня улыбается. Первоначально она была выкрашена в яркие тона, что, по-видимому, усиливало ее привлекательность. В волосах остались следы красной краски.

От этой скульптуры, так же как и от других найденных в Мари скульптур, исходит своеобразная прелесть. Они сильно отличаются от шумерских, в облике которых, как известно, проглядывает строгость.

Среди особенно ценных находок, помещенных в музее Алеппо, есть большой бронзовый лев. Бронза в странах Двуречья была уже известна примерно в 4000 году до н. э., то есть приблизительно на 2500 лет раньше, чем в Центральной Европе. Этот лев — интересный пример использования бронзы в древнем изобразительном искусстве.

Помимо статуй ученые извлекли на поверхность фрески, краска которых удивительно хорошо сохранилась, а также раскрашенные терракотовые сосуды, изделия из перламутра и золота, ожерелья, браслеты, драгоценные камни, печати и много сосудов из глины, некоторые из них 1,5 метра высотой. Были найдены даже две модели жилых домов, выполненные из глины, — вероятно, эскизные проекты архитекторов для их заказчиков: восемь комнат равномерно размещены вокруг четырехугольного внутреннего двора, окруженного стеной.

Прежде чем расстаться с Мари и его сокровищами, следует упомянуть еще об одной небольшой скульптурной группе. Она, как мне кажется, совсем несправедливо стоит на заднем плане одной из витрин Алеппского музея. Правда, у обеих изображенных здесь фигурок отсутствуют головы. Наверное, какой-нибудь солдат из войска Хаммурапи отбил их. Может быть, он увидел в статуэтке что-то предосудительное, так как, несомненно, она изображает любовную пару — мужчину и женщину, сидящих, тесно прижавшись друг к другу. Он обнимает свою подругу, как бы защищая ее, она протягивает ему, видимо с некоторой нерешительностью, руку. Эта скульптура свидетельствует о том, что и четыре тысячи лег назад людям были свойственны те же чувства радости и боли, что испытываем мы сейчас.

По предметам изобразительного искусства, по содержанию глиняных табличек можно судить о том, что труд крестьян, ремесленников и торговцев, а также труд певцов и музыкантов пользовался огромным уважением. Должно быть, очень жизнерадостный народ жил в этом высокоорганизованном государстве в период его расцвета. Ни один художник не счел необходимым изваять статую воина, и клинописные знаки ничего не сообщают о завоевательных походах против других народов. Но нередко говорится о том, что жители Мари стремились предотвратить нападения грабителей, среди которых часто упоминаются бени йамин (веньямин). Это открытие вызывает большой интерес, так как название этого народа встречается в Ветхом завете в связи с Авраамом, родоначальником еврейского народа. Многие расценивают упоминание бениаминитов писцами Мари как доказательство того, что приблизительно в это время племена евреев появились в Северной Месопотамии и через государство Мари двинулись на юг, где мы их еще встретим.

Тот, кто познакомился с историей открытия Мари, прочел сообщения профессора Парро, будет с бьющимся сердцем ждать встречи с этим древним городом-государством.

Дорога от Дамаска до Мари по суше долгая: нужно проехать 800 километров по петляющему, переполненному транспортом шоссе. Друзья советуют мне лететь самолетом сирийской пассажирской авиакомпании до Дейр-эз-Зора, и я следую их совету. Дряхлый, дребезжащий ДС-3 поднимается в воздух с дамасского аэродрома. Я сижу с пятью другими пассажирами на деревянной скамье, установленной вдоль фюзеляжа. Нас несколько раз крепко швырнуло. Сквозь небольшие окошки самолета я вижу не слишком много и, раздосадованный, иду в носовую часть. По-видимому, я внушаю пилоту, единственному члену экипажа, доверие, так как, поняв мой интерес, он любезно освобождает мне пустое кресло помощника пилота. Теперь я могу от души фотографировать. Когда я среди песков увидел каменные степы и, сравнив по карте, удостоверился, что это арабский замок Эль-Гарби в пустыне Каср-аль-Хейр, пилот из симпатии ко мне опустил ДС-3 на несколько сот метров. Над Пальмирой (современный Тадмор), легендарным городом царицы Зенобии, он даже сделал круг.

Полет над пустыней длится еще добрых полчаса, прежде чем мы прибываем в Дейр-эз-Зор. Пилот приземляется на скромном аэродроме города. Я хотел взять такси до Мари, но мне не сразу удалось это: водитель, к которому я обратился, отмахнулся, как только я назвал место, куда нужно ехать. Поехав в Мари, я наверняка разочаруюсь, говорит он. Там нечего смотреть. 130 километров туда, 130 — обратно, да еще по такой жаре. Его брат — владелец хорошего рыбного ресторана, не лучше ли мне… Но я не хочу в ресторан, я хочу в Мари. Водитель пожимает плечами и запрашивает цену, во много раз превышающую положенную, и наконец садится за баранку. Машина везет нас по очень хорошему шоссе по направлению к Багдаду. По обеим сторонам дороги раскинулась широкая равнина.

Скучный, однообразный ландшафт. Наконец, оставив позади 130 километров, мы увидели табличку: «В Мари». Через несколько сот метров после поворота подъезжаем к крестьянскому дому, откуда выходит мужчина и машет мне блокнотом. Теперь не остается никаких сомнений: я прибыл в нужное место. Служащий администрации музея получает деньги за вход. Преисполненный надежд, я выхожу из машины. Всякий раз испытываешь волнение, когда приближаешься к месту, в котором люди тысячи лет назад жили, работали, создавая культурные ценности. Через несколько шагов экскурсовод останавливает меня и сообщает, что я стою на зиккурате. Я не вижу даже следа ступенек. Песчаный холм — и ничего больше. Только зал с его внушительной двадцатишестиметровой длиной да множество проходов, дворов, стена, достигающая в некоторых местах 5 метров высоты. Можно увидеть огромные, почти в человеческий рост, и очень широкие в диаметре глиняные кувшины, которые служили, вероятно, для хранения запасов продовольствия. Вся территория усеяна черепками, я мог бы загрузить весь багажник «настоящими глиняными черепками из Мари». Остальное разрушено эрозией.