— У меня есть заветная мечта, — признался он. — Подобрать седло, на котором удобно сидеть.
— И не мечтай: мир, в котором мы живем, далек от совершенства; здесь все перемешалось — и радость и горе. Кто знает, может быть, за морем есть чудесная страна, где седла делают из радуги на облачной подушке; в нашем же мире приходится привыкать к чему-нибудь более жесткому. Взять хотя бы то седло, которое ты приобрел в Бирмингеме; то самое, что состояло из двух половинок и походило на пару говяжьих почек.
— Ты имеешь в виду седло, созданное по анатомическому принципу?
— Весьма вероятно. На коробке был нарисован сидящий скелет, а вернее, та часть скелета, которая сидит.
— Да, на схеме было показано правильное положение тела при…
— Не будем уточнять, картинка мне показалась немного неприличной.
— С точки зрения медицины, все было правильно.
— Не знаю. Седоку, у которого кожа да кости, такое седло, возможно, и подошло бы. Я испытал его сам и со всей ответственностью заявляю: для человека, у которого есть плоть, это — медленная смерть. Как только наезжаешь на камень или колесо подпрыгивает на ухабе, седло пребольно кусает тебя; это все равно что заниматься выездкой норовистого омара. Ты же пользовался им целый месяц.
— За меньший срок невозможно оценить новинку по достоинству, — гордо заявил он.
— За этот месяц и твои домашние сумели оценить тебя по достоинству. Твоя жена жаловалась мне, что за всю вашу совместную жизнь не видела тебя таким злобным, как в тот месяц. А седло с пружиной помнишь?
— «Спираль»?
— Не знаю, «спираль» или нет, но прыгал ты на нем, как чертик из табакерки, причем далеко не всегда приземлялся в нужной точке. Я не затем завел об этом речь, чтобы вызвать у тебя неприятные воспоминания, просто хочу предостеречь тебя от всякого рода экспериментов. В твои годы это становится опасным.
— Что ты все повторяешь: «В твои годы, в твои годы»? Мужчина в возрасте тридцати четырех лет…
— В каком, прости, возрасте?
— Если обойдетесь без тормозов, так и говорите. Только когда вы с Джорджем, разогнавшись на спуске, взлетите на колокольню, я буду не виноват.
— За Джорджа поручиться не могу, — сказал я, — сам же знаешь, он человек вспыльчивый. Если мы, как ты выразился, «взлетим на колокольню», он, скорей всего, будет недоволен; но я обещаю объяснить ему, что ты здесь ни при чем.
— Машина в порядке? — спросил Гаррис.
— Отличный тандем.
— Все отладил?
— Нет. И не буду. Машина на ходу; и трогать ее до отъезда я не дам. Никому.
Знаем мы этих «отладчиков». Как-то в Фолкстоне я познакомился с одним типом. Мы разговорились, и он предложил мне прокатиться на велосипедах. Я согласился. Утром я встал чуть свет, проявив завидную силу воли, однако мой новый знакомый опоздал на полчаса.
— На вид машина неплохая. А как она на ходу? — было первое, что он спросил, появившись.
— Как все мы, — добродушно ответил я. — Утром — не догонишь, а после обеда — еле тащится.
Вдруг он вцепился в переднее колесо и яростно встряхнул велосипед.
— За что вы его так? — перепугался я.
Я не мог взять в толк, что плохого сделал ему мой велосипед. Даже если он чем-то и провинился, наказывать его имел право только я. Велосипед, как и собаку, вправе наказывать только его хозяин.
— Люфт переднего колеса… — глубокомысленно заметил он.
— А вы не трясите — и люфта не будет. Никакого люфта и в помине не было — как люфтят колеса, мне хорошо известно.
— Это может плохо кончиться. Ключ у вас есть?
Мне следовало бы проявить твердость, но я почему-то решил, что мой новый знакомый в велосипедах разбирается, и пошел в сарай за инструментом. Вернувшись, я застал его сидящим на земле. Зажав колесо между ногами, он крутил его, пропуская через растопыренные пальцы. Останки велосипеда были разбросаны рядом, на дорожке.
— С передним колесом что-то не то.
— В самом деле?
Но такие люди иронии не понимают.
— По-моему, подшипник полетел.
— Не утруждайте себя понапрасну. Давайте поставим колесо на место — и поехали.
— Раз уж оно снято, стоит посмотреть, что там приключилось. — Он говорил так, будто колесо «снялось» само.
И, прежде чем я опомнился, он где-то что-то отвернул, и тысячи шариков понеслись, обгоняя друг друга, по дорожке.
— Ловите! — закричал он. — Держите! Не дай Бог потерять хоть один!
Проползав с полчаса на животе, мы собрали ровно шестнадцать шариков. Будем надеяться, заявил он, что не пропало ни одного; в противном случае ваш аппарат будет работать еще хуже. По его словам, когда отлаживаешь велосипед, самое главное — ничего не потерять, особенно шарики. Разбирая и собирая подшипник, шарики следует тщательно пересчитывать, проверять, все ли на месте. Я заверил его, что если мне доведется отлаживать велосипед, то непременно последую его совету.
На всякий случай я сложил шарики в шляпу, а шляпу отнес на крыльцо. Не скажу, что я поступил осмотрительно. Более того, я совершил глупость. Вообще-то идиотом меня не назовешь, но дурной пример заразителен.
Затем «отладчик» сказал, что надо заодно посмотреть и цепь, и тут же стал снимать ведущую шестерню. Я попытался было остановить его, процитировав одного моего многоопытного друга, который как-то раз торжественно провозгласил:
«Если у тебя полетела передача, продай машину и купи новую — дешевле будет».
— Так рассуждают люди, ничего не понимающие в технике. Разобрать ведущий блок — пара пустяков.
Тут он оказался прав, надо отдать ему должное. Не прошло и пяти минут, как коробка передач была разобрана на части, а он ползал по дорожке в поисках винтиков. По его словам, для него всегда оставалось загадкой, куда деваются винтики.
Только мы принялись искать винтики, как появилась Этельберта. Она ужасно удивилась, застав нас в саду, — по ее расчетам, мы должны были выехать несколько часов назад.
— Скоро тронемся, — успокоил ее велосипедных дел мастер. — Вот, решил помочь вашему мужу аппарат отладить. Хороший аппарат, только нужно кое-что подрегулировать.
— Умываться ступайте на кухню. Я только что прибрала в комнатах, — предупредила Этельберта.
Она сказала, что зайдет за Кейт, и, если та дома, они поедут кататься на яхте и к обеду вернутся. Я готов был отдать соверен, лишь бы поехать с ними: стоять и смотреть, как этот болван калечит мою машину, мне здорово надоело.
Внутренний голос нашептывал мне: «Останови его, пока он еще чего-нибудь не натворил. Ты вправе защищать свою собственность от посягательств этого безумца. Возьми его за шиворот и выставь за ворота!»
