— Может быть, вам известна какая-нибудь пещера, расположенная недалеко от шахты?
— Да, есть подходящая.
— Она большая?
— В ней может разместиться более ста человек.
— Сколько у пещеры выходов?
— Только один. Но задней стенки у нее нет; кажется, она очень далеко уходит в известняковую скалу, но вдаль пещера не распространяется, потому что она ограничена пропастью, ширину которой измерить невозможно.
— Эта пропасть глубокая?
— Очень. Когда бросаешь сверху камень, не слышно, как он падает на дно. Справа находится еще пещера поменьше, но она вся залита водой. Я пробовал эту воду: ее можно пить, но она очень холодная.
— Ваши друзья, конечно, знают и об этой пещере?
— Ничего они не знают! Я не сказал им о ней, потому что…
Он прервался. Казалось, что он сказал больше, чем хотел.
— Продолжайте! Потому что…?
— У меня были для этого основания, — закончил он свою мысль. — Подобное место мне нужно было для себя самого.
— Для чего?
Он ответил не сразу. Так как он задумался, я предположил, что он не хочет говорить правду и придумывает отговорку. Немного спустя он объяснил:
— Я хочу действительно доказать вам, что меня нельзя считать негодяем. Я подумал о немецких рабочих. Возможно, мне удалось бы освободить одного-двух из них. Поэтому мне нужно было подобрать убежище, чтобы спрятать их, и вот эта пещера показалась мне весьма подходящей. Поэтому я ничего о ней не сказал.
— Конечно, это говорит о вашем добром сердце. Когда же вы ее открыли?
— Уже около года назад, когда я впервые был в горах.
— Вы были посланы Мелтоном и, разумеется, после своего возвращения обо всем сообщили ему?
— Да.
— Но тогда вы еще ничего не знали о немецких рабочих?
— Нет.
— И как раз ради них утаили от него, что обнаружили эту пещеру! Вы видите, что к вашим заверениям приходится относиться осторожно. Вы умолчали про пещеру по какой-то совершенно иной причине, но я не буду лезть к вам в душу и требовать правды, так как мне ваша тайна совершенно безразлична. Но пусть это будет последней попыткой выдать мне черное за белое! Не такой я человек, которого можно легко обмануть, и в следующий раз я сделаю для себя в отношении вас серьезные выводы.
Настоящую причину сокрытия пещеры я, как мне показалось, понял. Пожалуй, у Плейера появилась мысль обокрасть своих компаньонов и спрятать в пещере похищенные ртуть или киноварь, пока не представится возможность незаметно увезти их. А то, что он отказался мне об этом сообщить, вовсе не свидетельствовало о том, что он был нечестен относительно взятых им на себя обязательств. Поэтому мои последние слова обеспокоили его, и он решился, чтобы рассеять мое недоверие, сообщить мне одно весьма ценное обстоятельство, о котором я не подозревал.
— Я не выдаю ни черное за белое, ни наоборот, — сказал он. — Я сознаю, что у вас есть все основания не доверять мне, но вам же ничего не будет стоить узнать о вещах, никоим образом не связанных с вашими планами.
— Я знаю об этом, потому-то и не пытаюсь узнать правду о пещере. Я только полагаю, что вы не должны обманывать меня в делах, имеющих ко мне отношение. Вы же знаете, что от вашего поведения зависит ваша жизнь.
— Я и не собирался вас обманывать. Мне дорога моя жизнь, я хочу сохранить ее и за нее охотно вам послужу. Я хочу дать вам убедительное доказательство моей честности, открыв вам одну тайну, знание которой вам впоследствии пригодится.
— Что же это?
— Там, наверху, в Альмадене, нет ни деревьев, ни травы. Таким образом, пропитание там не добудешь. Так как Мелтон вообще позаботился обо всем еще до того, как асиенда стала принадлежать ему, то он закупил и провиант, который отправили из Уреса в Альмаден на пяти подводах.
— Мне, конечно, очень важно услышать об этом. Кто показывает путь этому транспорту? Потому что я предполагаю, что возницы не знают дороги в Альмаден.
— Мелтон послал им навстречу несколько индейцев.
— Вы видели этих людей с их повозками и мулами?
— Нет, потому что они избрали путь, на котором не могли встретить меня. Дорога, идущая через асиенду, которой и вы до сих пор пользовались, для колесного транспорта не всюду пригодна. Поэтому повозки должны были проследовать по другой дороге, расположенной южнее и более длинной, но в конце концов она встречается с нашей.
— И вы знаете то место, где обе дороги пересекаются?
— Конечно, знаю, потому что именно я должен был найти более удобный путь. Послезавтра мы будем проходить мимо этого места.
— Как вы считаете, успеют ли подводы пройти к тому времени место пересечения дорог?
— Я в этом сомневаюсь. Если я точно подсчитал время и с путниками ничего плохого в дороге не случится, то весьма вероятно, что они достигнут этого места только завтра к вечеру.
— Значит, мы встретим их и сможем запастись провизией?
— Не только провизией. На повозках везут много необходимых вещей, нужных для жизни в Альмадене.
— Если это все правда, то я соглашусь, что своим сообщением вы оказали мне услугу, достойную благодарности, хотя мы и без нее наткнулись бы на повозки. Но из ваших слов я сделал и другой вывод, столь же важный для нас, хотя и значительно более неприятный. В окрестностях Альмадена не растут ни деревья, ни травы. И как далеко простирается эта бесплодная земля?
— Почти на день езды верхом во все стороны от рудника.
— Но там, где есть вода, всегда растет хоть немного травы, а вы раньше говорили об источнике!
— Вода находится в пещере. Да, в Альмадене хватает воды, но вся она находится под землей. А на поверхности торчат одни лишь голые известняковые скалы.
— И тем не менее там в лагере находятся триста индейцев! Разве у них нет лошадей?
— Они не взяли с собой животных. Животных они вынуждены были оставить ниже, под присмотром нескольких сторожей.
— Значит, и мы вынуждены будем сделать это, что крайне неудобно. Может быть, вы можете сказать, где спрятаны лошади юма?
— Об этом напрямую мне не говорили, но так как я обследовал всю округу, то могу догадаться, где их искать. Юма пришли с севера, из этого следует, что они оставили лошадей к северу от Альмадена, причем сделали они это на самой границе соприкосновения плодородных и неплодородных земель. А там есть одно-единственное место, где можно на долгое время оставить три сотни лошадей под присмотром нескольких сторожей. Это место я знаю очень хорошо. Мы, конечно, не будем его проезжать, потому что едем с запада и, достигнув скалистой пустыни, окажемся от него на удалении целого дня пути. Может быть, вы намерены забрать у юма лошадей? В этом случае я готов провести вас к пасущимся животным, и это станет еще одним доказательством того, что я говорю вам только правду.
