— Я подумаю, — коротко ответил я, прерывая долгую беседу. Мне, конечно, хотелось еще о многом его порасспросить, но я мог это сделать и позже, так как я не хотел оставлять у Плейера убеждения в том, как мало я знаком с обстановкой, где нам предстояло действовать, а для достижения наших целей я должен был знать ее отлично.
Прежде чем расстаться с пленным, чтобы занять место рядом с Виннету, я слегка ослабил ремни, стягивавшие руки Плейера. Для него, хотя я и не сказал ни единого слова, этот жест должен был означать, что его правдивый рассказ произвел на меня благоприятное впечатление.
Относительно сегодняшней дороги я полагал возможным пропустить все его замечания, поскольку он не сказал мне ничего существенного. Когда было уже далеко за полдень, мы вскарабкались по крутому склону и добрались до какого-то плато, замыкавшегося с севера и юга высокими горами. Восточный конец плато мы увидеть не смогли. Тогда Плейер подозвал меня к себе и сообщил:
— Вот на другом конце этой равнины, на опушке леса, располагается пост.
— И долго до него надо ехать?
— Если будем ехать с такой же скоростью, как до сих пор, то расстояние до поста мы преодолеем за два часа.
— До поста надо ехать по прямой?
— Да.
— Тогда я хочу предоставить вам возможность еще очевиднее доказать мне, что я могу на вас положиться.
— Сделайте это, мастер! Я сделаю все, что вы от меня хотите.
— Я поеду вперед, чтобы задержать индейцев, а вы должны будете сопровождать меня до того места, в котором я их обязан встретить.
— С большой охотой я поеду с вами! Но ведь они же увидят, как вы подъезжаете!
— Почему это? Ах, вы подумали, что я поеду напрямик? Ну, такое мне не пришло в голову, потому что в этом случае они, конечно, заметят меня. Мы отправимся кружным путем, пока не доберемся до края леса, а потом по опушке подъедем к посту. Но предупреждаю вас, что малейшая попытка выдать меня немедленно закончится для вас плохо: пулей в голове или ударом ножа!
— Только не нужно все время мне угрожать! Вам нечего больше опасаться. Я решился спасти свою жизнь тем, что буду верно служить вам, и был бы полным дураком, если бы мне взбрело в голову лицемерить и ставить свое существование под угрозу.
Взяв с собой Убийцу юма и его брата, я выбрал еще шесть или семь мимбренхо, с которыми я намеревался провести операцию. После этого я попросил Виннету некоторое время ехать дальше с прежней скоростью, а мы галопом поскакали на юг. Могли ли мы сделать объезд с севера? Конечно, могли, но тогда позже, когда нам бы надо было незаметно подкрадываться к врагу, повернув, стало быть, к югу, солнце стало бы светить нам в глаза. Теперь же оно будет у нас за спиной, а следовательно, не ослепит нас. В подобных условиях всегда надо многое обдумать, многое учесть, о чем профан и понятия не имеет.
Итак, мы проскакали порядочное расстояние на юг, а потом снова свернули к востоку. Через час мы заметили вдали лес и взяли курс на него. При этом я спросил Плейера:
— Мы достаточно далеко отклонились от нашего прежнего пути, так что теперь юма нас уже не смогут увидеть?
— Да. Посмотрите туда, на поросшую деревьями вершинку, выступающую из-за леса! Она служит мне ориентиром. Я точно знаю, где мы находимся. Вы собирались незаметно подкрадываться к посту. Где вы хотите оставить лошадей?
— Мы оставим их в надежном месте. Неясно только, как долго мы еще сможем оставаться в седле, не замеченные врагами.
— Когда мы настолько приблизимся к юма, что они могут заметить нас, я вам скажу.
Вскоре мы подъехали к лесу и повернули на север. При этом мы заметили следы одинокого всадника, и такие свежие, что проехал он, как я предположил, чуть ли не перед нами. И точно: когда мы обогнули заросли кустарника, то увидели этого всадника.
Это был индеец с привязанной за спиной добычей. Ехал он очень медленно, но при этом как-то странно наклонил голову в сторону, что позволило мне предположить: все свое внимание индеец обращает назад. Наверняка он должен был нас увидеть, но держался непринужденно, выжидая, как мы себя поведем. Пожалуй, он не предполагал, что мы враги. Моих индейцев он, видимо, принимал за воинов племени юма, а нас, двоих белых, за союзников Мелтона. Он не остановился подождать нас, но это не было, пожалуй, вызвано каким-то подозрением, а просто-напросто вытекало из привычного для краснокожих образа действий. Я не мог ему позволить ехать дальше, однако стоило позаботиться о том, чтобы он слишком рано не обнаружил, что за ним едут не юма, а враждебный мимбренхо. Поэтому мои спутники вынуждены были продолжать движение медленным шагом, а я один поскакал к всаднику.
Он приостановился, обернулся, схватился за свой лук и прицелился. При этой угрозе я не осадил своего жеребца, а лишь поднял руку и выкрикнул два очень хорошо ему знакомых имени: Мелтона и Большого Рта. Первый, по моим представлениям, был его теперешним работодателем, а второй — его верховным вождем. Он, должно быть, принял меня за их друга или, по крайней мере, хорошего знакомого и опустил лук со стрелой. Я приветствовал его по-индейски, осадив коня на полном скаку в трех шагах от него, а потом спросил:
— У моего брата была удачная охота? Четверо воинов-юма, к которым он направляется, верно, голодны.
— Охота была успешной, как может видеть по добыче мой белый брат, — ответил он. — Скажет ли мне мой брат, откуда он приехал?
— С асиенды Арройо. Приветствую тебя от имени Быстрой Рыбы, который вместе со своими воинами находится у источника в скалах. Полный ли состав воинов находится у поста, к которому ты принадлежишь?
— Да, все на месте.
— А как дела наверху, в Альмадене? Там ли еще три сотни твоих собратьев?
— Мы ничего не слышали о том, чтобы там произошли какие-либо изменения. Если мой белый брат едет с асиенды, то ему известно, что там находится один бледнолицый по имени Плейер, который видел Виннету, вождя апачей. Действительно ли там был апач?
— Да, он видел его.
— Он снова уехал, чтобы освободить Олд Шеттерхэнда, которого захватил в плен Большой Рот?
— Олд Шеттерхэнд освободился без его помощи.
— Уфф! И оба этих воина теперь вместе?
— Да, по всей вероятности.
— Уфф, уфф! Тогда надо ожидать, что они приедут и к нам. Об этом следует немедленно сообщить в Альмаден.
— Этого делать не надо, так как я сам везу послание в Альмаден.
— Это хорошо. Но поедет ли мой белый брат так быстро, как надо, потому что весть о…
Внезапно он замолчал и уставился широко раскрытыми глазами на моих спутников, которые теперь настолько приблизились, что он смог различить их лица. Потом он продолжал, нащупывая рукой свой нож:
