– Пускай соберутся все воины на Большой Костер. Всем племенем решим, что делать дальше, – сказал Черная Туча.
Когда в кольцо пылающего костра было воткнуто копье с укрепленным на конце конским хвостом, окрашенным в красный цвет, к собравшимся, среди которых были и женщины, обратился старейший из вождей – Острый Коготь. Его рассудительность и мудрость очень ценились чироками.
– Каменная Стрела, – начал он, – вместе со своим племенем пойдет к реке Джамес и разобьет свои типи вблизи лагеря белых, чтобы было удобнее следить за ними. В случае, если замечено будет движение белых в нашу сторону, даст знак дымным сигналом. Сигнал этот будет передаваться эстафетой, пока не дойдет до нас. И тогда мы двинемся в горы. Они нам помогут обороняться. По первому же дымовому сигналу дети и женщины пойдут на юг и укроются в горах.
Каменная Стрела – молодой вождь, но мужественный и достойный хвалы. Там, над рекой Джамес, он должен совершить свой большой подвиг. Хау!
Острый Коготь окинул взглядом собравшихся. Ни один звук не нарушил наступившей тишины – верный признак того, что все согласны со словами вождя.
К вечеру женщины группы Каменной Стрелы свернули типи и поместили их на травуа [8] своих коней. А когда солнце скрылось, длинная вереница людей двинулась к северу.
Белыми, которых выслеживал Рваный Ремень, оказались братья Гарри и Билль Адлетон. Когда в форту Поинт стало известно, что ими вместе с Рыжим Лонгтоном открыта богатая жила у подножия Аппалачей на глубине почти одного заступа, колонисты зашевелились, как муравейник, в который воткнули палку. В течение суток цена на муку, бекон и фасоль подскочила втрое. В магазинах было раскуплено все, чем можно было копаться в земле. Тот, кто был в состоянии двигаться, спешно собирал свои пожитки, грузил на фургоны, чтобы, не теряя ни минуты, отправиться к источникам наживы.
Весть о богатых месторождениях золота птицей облетела окрестности колоний. Через форт к реке Канавахе тянулись все новые и новые караваны. Кожаные мешки торговцев и держателей кабачков быстро наполнялись металлом и золотым песком. Для этих уже потек первый золотой ручей, обещающий стать полноводной рекой.
В то время губернатором Виргинии был генерал Уинфилд Скотт, человек жестокого и крутого нрава. Хорошо понимая, что скопление белых не могут не заметить индейцы – хозяева земель, еще не вошедших в подчинение администрации цивилизованного мира, он решил на всякий случай стянуть к границе дополнительные войска.
Едва заняли они свои позиции, как взвился в небо условленный дымовой сигнал, пущенный разведчиками Каменной Стрелы. Загрохотали в лагере барабаны, и эхо унесло их тревожные звуки далеко в горы. Их услышали индейцы, высланные в дозор, услышали охотники, ушедшие за зверем. И вот уже, на ходу меняя охотничье оружие на боевое, сбрасывая верхнюю одежду и раскрашивая свои тела в военные краски, [9] спешили они на тропу войны, чтобы задержать караван белых у подножия гор и повернуть его обратно.
Но не успели они миновать и двух полетов стрелы, как увидели сквозь клубившуюся пыль первые фургоны на границе Великой Долины. С каждым мгновением их становилось все больше.
По количеству приближающихся белых, видимых для глаза, стало ясно: самим, на открытой к тому же равнине, с ними не справиться.
– Мы должны возвратиться и впустить белых между скал, – сказал Каменная Стрела, – сами же устроим засаду в стенах каньона. Когда окажутся они в середине ущелья, замкнем кольцо так, чтобы ни один из них не ушел живым.
Старательно уничтожив за собой следы, воины возвратились к скалам, охраняющим, словно стражи, вход в каньон, и замерли, укрывшись среди расщелин. Солнце было уже в зените, когда до их слуха дошел скрип подвод, топот и фырканье лошадей. Слышны стали отдельные голоса людей.
И тут над скалами раздался крик разбуженной совы. Ему отозвалось зловещее карканье ворона. Это был условленный знак вождя воинам, сидящим в засаде, предупреждающий о том, чтобы, замкнув белых в кольцо, воздержались они от атаки. «Может, удастся, – думал он, – не проливая крови, повернуть бледнолицых обратно». Может, острым словом, а не острием оружия сумеет он на этот раз защитить справедливость.
Каково же было изумление белых воинов, сопровождавших караван, когда у самого выхода из ущелья появились трое всадников, спокойно восседавших на своих разукрашенных мустангах. Средний из всадников, тот, что сидел на черном, как вороново крыло, мустанге, был в рубашке из мягко выделанной шкуры оленя, украшенной по бокам бахромой. По ней узнавался великий охотник. Это был сам Каменная Стрела. Его голову украшал огромный султан из орлиных перьев. При каждом, даже слабом, дуновении ветерка он раскидывался наподобие веера. Строгие черты лица вождя и глаза, посаженные близко к орлиному носу, были спокойны, как у человека, уверенного в своей силе и своей правоте.
Двое других – Желтая Ступня и Седой Ворон, блестя обнаженными, натертыми жиром медведя торсами, сидели как вкопанные на полуобъезженных мустангах, крупы которых были разрисованы символами – тотемами хозяев. В волосах вождей красовалось по два пера, [10] а на шеях, спускаясь к груди, поблескивали ожерелья из медвежьих клыков и костей. Ноги воинов от бедра до мокасин, защищались легинами, [11] украшенными иглами дикобраза и обшитыми бахромой.
Индейцы были без оружия. В знак приветствия правая ладонь была поднята вверх.
Фургоны белых остановились. От головы колонны все дальше вперед побежал шепот тревоги: «Индейцы… индейцы…» Где-то забряцало оружие. Но лица трех всадников были по-прежнему спокойно-равнодушными. Когда расстояние между ними и первым фургоном оставалось не более полета стрелы, они остановились. Если бы не ветер, развевавший волосы воинов и перья султанов, индейцев можно было бы принять за каменные изваяния.
От первого фургона белых тоже выехали трое верховых. С минуту переговорив между собой, они направились к ожидавшим их молчаливым индейцам. Это были два колониста из форта и правительственный эмиссар, известный своим жестокосердием даже среди белых. На него возлагалось две задачи: поделить между искателями золота землю, разбив ее на участки, и, если встретится сопротивление со стороны индейцев, принудить их любыми средствами к перепродаже своих территорий.
Своей внешностью эмиссар почти ничем не отличался от остальных белых: таким же грязным и засаленным был его мундир, такое же заросшее волосами, давно, видно, не мытое лицо. Разве только барсучья шапка со свисающими на плечи хвостами, какие носят канадские трапперы вместо широкополой шляпы, делала его непохожим на других.
– Что вы хотите от нас, краснокожие? – грубо спросил он, подъезжая к индейцам.
– Бледнолицые находятся на нашей территории, – с достоинством ответил Каменная Стрела, – и не могут задавать вопросов до тех пор, пока ступни их ног не коснутся земли нашего племени. Сойдите с коней.
И это позволил себе сказать белым людям какой-то краснокожий! Лица колонистов передернула гримаса гнева. Оба, не сговариваясь, схватились за оружие, но эмиссар жестом остановил их, понимая: шутки с индейцами плохи. Кто знает, сколько их еще скрыто в горах? Нет, с оружием надо подождать. Подавая пример, он сошел первым с коня. Нехотя ступили на землю и двое других белых.
Теперь и индейцы сошли со своих мустангов. Скрестив ноги, они спокойно уселись на землю. Белые заняли места напротив, образовав таким образом замкнутый круг.
Первым начал разговор эмиссар.
– Я начальник белых, которых краснокожие видят перед собой, – сказал он, – меня называют Арлингтон. Среди воинов Тускароры я известен как Злой Глаз. От имени моих людей спрашиваю тебя, Великий Вождь, чего от нас хочешь? Мне известно, что чироки давно закопали свои военные топоры и обещали Великому Белому Отцу, что не зазвучат больше их военные кличи. Или чироки имеют двойной язык?
