Ва ку'та галопом промчался по лагерям хункпапов и миньконью. Женщины сворачивали типи, укладывали добро на волокуши. Ва ку'та еще подогнал мустанга, ведь теперь он был единственным опекуном беззащитных женщин.
— Как хорошо, что ты здесь! — с чувством облегчения приветствовала его Поющая Вода. — Матери уже начали тебя оплакивать!
Большой Разговор, Щедрая Рука и Скалистый Цветок так и припали к нему, плача от радости, что видят его.
— Я поспешил к вам, как только нас известили, что мы сворачиваем лагеря, — сказал им Ва ку'та. — Я вижу, вы тут времени даром не теряли.
— Можем уже отправляться в путь, надо только укрепить тюки на волокушах, — ответила Щедрая Рука.
Женщины бросились к вьючным коням, а Ва ку'та тем временем бросил взгляд на пепелище, оставшееся от отцовского типи. Он погрустнел, слезы сверкнули в его глазах. Поющая Вода положила руку на плечо мужа.
— Одни уходят в страну Великого Духа, а другие приходят в мир, чтобы занять их место… — прошептала она. — Скоро у тебя будет сын. У меня точно мальчик, он такой беспокойный…
Ва ку'та тяжело вздохнул, обнял жену за плечи.
— Теперь ты должен жить для своего сына… — добавила Поющая Вода.
По лагерю ходили члены «Сломанных Стрел», выкрикивая:
— Слушайте, вахпекуты! К вам обращаются «Сломанные Стрелы»! Мы сейчас отправляемся в путь! Женщины, получше приторочьте тюки, чтобы они не упали по дороге! И следите за малыми детьми!
Ва ку'та улыбнулся жене и поспешил к членам военного общества, уже строящим кочевую колонну.
Еще до наступления сумерек дакоты вместе со своими союзниками оказались среди холмов на западе. Позади них на востоке над Литтл Бигхорн поднимались черные тучи, пронизанные языками огня. Отходя, воины подпалили сухую траву, чтобы огнем отгородиться от белых захватчиков.
Мужчины и женщины уселись широким кругом вокруг жертвенного дерева, на верхушке которого развевались яркие обрывки ткани. Все были полностью одеты, некоторые мужчины надели еще сверху мешковатые хлопчатобумажные рубашки, разрисованные знаками, символизирующими священных зверей и птиц. На лбу, щеках и подбородках собравшихся хункпапов были нарисованы круги, полумесяцы и кресты, обозначающие солнце, луну и Раннюю Звезду.
У жертвенного дерева стоял шаман Пинающийся Медведь106 вместе со своими посвященными помощниками, они должны были руководить начинающимся обрядом. Пинающийся Медведь воздел руки к небу и начал молитву:
— Великий Вакан Танка, мы готовы к священной пляске, которой ты научил нас! Мы все будем делать так, как ты велишь, а взамен просим тебя вернуть нам все наши давние земли и зверей, которые дают нам все, что нам нужно. Великий Вакан Танка! Перенеси уже сейчас своих верных последователей в страну Великого Духа, позволь им увидеть своих покойных родственников! Пусть они увидят все хорошее, что ты приготовил для нас, а потом верни их на Землю, чтобы они могли рассказать нам обо всем, что увидели. Великий Ви, выслушай нас, просим тебя…
Верующие встали вокруг дерева, хлопая в ладоши. Кто-то начал песнь, а все остальные ее подхватили:
Смилуйся надо мной. Отец мой!
Нечего мне есть.
Я умираю от жажды,
Все пропало…107
Плясуны взялись за руки, стали двигаться влево. Сгибая ноги в коленях, они ритмично подымались и опускались. Пение становилось все более громким, более быстрым. Они пели, танцуя, а песнь их напоминала печальную жалобу. Говорилось в ней об охоте на бизонов, о временах сытости и утраченных землях предков…
Шаман Пинающийся Медведь снова воздел руки к небу и громким голосом воскликнул:
— Очиститесь от своих грехов!
Женщины разразились причитаниями, мужчины попадали на землю, катались по ней, резали руки, собственной кровью орошая жертвенное дерево. По знаку шамана плясуны снова уселись в круг. Теперь Пинающийся Медведь обратился к ним с проповедью. Он сообщил, что уже вскоре давнишние охотничьи земли снова будут возвращены индейцам. Вернутся огромные стада бизонов, восстанут из мертвых молодыми все умершие индейцы, а белые люди исчезнут с лица Земли. И уверял, что наступление этого радостного дня восстановления прежней жизни можно ускорить частыми молитвами и плясками, которым научил их Великий Дух с помощью пророков.
— Молитесь как следует, и Великий Дух, может быть, уже сегодня позволит вам глазами души узреть счастливое, радостное будущее, которое он для нас приготовил, — закончил Пинающийся Медведь.
По его сигналу все поднялись, стали двигаться по кругу. Пляска все убыстрялась. Плясуны сгибались и выпрямлялись, подпрыгивали, протягивали дрожащие руки к небу. Вместо песни звучали крики и причитания.
Помощники шамана подбегали к одурманенным плясунам, махали перед их лицами орлиными перьями, вводя некоторых в состояние, близкое трансу. Самых возбужденных выводили из круга плясунов и принуждали лечь на землю, нагибались над ними, глядя им прямо в глаза. Плясуны вскоре теряли сознание, души их пускались в путешествие по прекрасной стране Вечного Счастья…
Ва ку'та все еще находился в кругу пляшущих. Его младшая мать, Скалистый Цветок, тоже участвовавшая в обряде пляски духа, уже давно лежала, как мертвая, на земле. Неподвижное лицо и закрытые глаза свидетельствовали, что душа ее странствует в иных мирах. А вот Ва ку'та почему-то никак не удавалось сосредоточиться в себе. Раздирающие его мозг сомнения не позволяли ему впасть в транс. Распространитель новой религии, Пинающийся Медведь108, уверял, что обрядовые рубашки предохраняют от пуль. И вот как раз накануне Ва ку'та вместе с двумя друзьями провели испытание. Первый в Пляске надел рубашку, а Парящая Птица выстрелил в него из револьвера, целясь в бедро. И вопреки уверениям шамана Первый в Пляске был ранен. К счастью, рана оказалась не тяжелой. Вот Ва ку'та и томила мысль, что обещанное Пинающимся Медведем возрождение давнего мира индейцев окажется таким же голословным. И что тогда делать умирающим от голода дакотам?
А тем временем пляска духа подходила к концу. Те плясуны, которым удалось впасть в транс, подымались с земли. Еще не полностью пришедшая в себя Скалистый Цветок подбежала к Ва ку'та, схватила его за плечо, заговорила прерывающимся голосом:
— Я видела его, видела! Он приехал на своем любимом сунка вакан и с ним был твой брат, тоже на сунка вакан. Они взяли меня с собой в свой лагерь. У них такие отличные типи из бизоньих шкур, совсем как раньше. И дед твой там был, и знаменитый прадед… Они там такие счастливые, никакого голода у них нет… Я видела на лугах стада бизонов и антилоп…
