— Вы подписали контракт? — удивился я. — Так вот в чем дело!
— Именно, Бормалин! Я неплохой юрист, но подписал контракт… И с кем? С исчадием! — горько усмехнулся мой собеседник и рассказал продолжение своей истории.
После того как шлюпка с дюжим Браком и низеньким Крабом отошла от острова, после того как бандюгаи поссорились и дюжий Брак прикончил низенького Краба и присвоил его портсигар, Авант остался на острове совершенно один, не считая зверья. Да еще касатки патрулировали недалеко от берега, зорко выглядывая добычу.
Сперва Авант ужасно обрадовался, что опасность миновала и никто не помешает ему разыскать сокровища и немедленно разбогатеть. Но сообразив, что корабли, наверное, к острову неминуемой гибели подходят только в самых исключительных случаях и придется ему торчать здесь неизвестно сколько времени, он приуныл. Скорее всего до тех пор, пока Черный Бандюгай не решит забрать сокровища назад, Авант будет вынужден сидеть на бриллиантах и привыкать к мысли, что когда ты баснословно богат, но один-одинешенек, твое богатство гроша ломаного не стоит. Оно совершенно бесполезно и никому не нужно. А нужны пресная вода, огонь, пища, крыша над головой и собственные руки. Хорошо, если они умеют делать что-то полезное для жизни, а если не умеют ничего?
Весь день Авант бродил по Рикошету, наугад копая осколком метеорита и ничего не находя. Снова он шагал вдоль и поперек острова, знакомился со всеми его уголками, купался в мелком, защищенном от акул местечке и ел бананы, запивая их кокосовым молоком.
Наступил вечер. Юрист долго сидел на скале, пытаясь напильником высечь из нее искру, которая зажгла бы пучок сухой травы. Трава слегка дымила, но не разгоралась, как Авант ни раздувал огонь. Становилось прохладно. Ревели звери, шипели змеи, а вот птицы перелетали с ветки на ветку беззвучно, и их странное молчание особенно не нравилось Аванту. Кругом шумел океан, на небе появились большие, низкие звезды. Было очень красиво. В другое время Авант восхищался бы всем этим от чистого сердца, но тут ему было не до красот.
Ему было жутко.
Светлела тропинка, стрелой пересекавшая остров. Аванту казалось, будто в зарослях папоротника кто-то тихо ходит и внимательно глядит на него. Не спалось.
«Ах, Мэри, — думал Авант, — где же ты?»
Он поднял голову, чтобы снова взглянуть на звезды и сориентироваться, и… похолодел.
Точно на севере, если верить небесным светилам, на самой вершине горы, которую чуть раньше Авант назвал Взвидень, горел неровный слабый огонь.
Мурашки побежали по коже Аванта. В принципе он должен был бы обрадоваться — мол, ура, я здесь не один, — но интуиция подсказывала ему, что лучше бы он был совершенно один.
И он, конечно, пошел на огонь, завороженный, дрожащий от холода, страха и интуиции, которая так и нашептывала ему: «Не ходи, не ходи туда, Авантик, спрячься где-нибудь хотя бы до утра…» Но куда там!
Полночи он поднимался вверх, и ему становилось все холоднее, а ветер все усиливался. Но зато огонь казался все ярче и ближе. И когда до него оставалось всего ничего, Авант разглядел возле огня темную фигуру. Она стояла, как ему показалось поначалу, лицом к океану и, приставив ладонь козырьком, глядела вдаль.
И все бы ничего: стоит человек, смотрит на океан… Но весь кошмар заключался в том, что фигура глядела не только вдаль. Она одновременно смотрела и на Аванта, точно так же приставив козырьком другую руку.
И не только вдаль и на Аванта она глядела, а внимательно озирала сразу все, со всех сторон приложив ко лбу ладонь. И лоб был тоже со всех сторон.
То, что стояло подле огня, было со всех сторон одинаковым: оно было не выше шести с половиной футов, и глаза были со всех сторон, и руки, и, кажется, ноги, и живот, и даже нос.
— Не бойся! — сказало оно Аванту и громко захохотало во все стороны, открыв во все стороны рот. — Иди сюда и не бойся меня, говорю. Меня зовут Самсонайт, слышал, наверное? Остров Рикошет — моя обитель, а ты мой непрошеный гость. Хочешь мяса дикой козы?
Кое-как придя в себя, Авант ответил:
— Я не хочу мяса козы. А хочу знать, кто ты такой и что здесь делаешь среди ночи? И почему так странно выглядишь в свете костра и луны?
Самсонайт снова захохотал, протянул руку, которая стала стремительно вытягиваться в ночь, а когда через четверть часа вернулась, в кулаке была зажата рыба, еще живая и мокрая. Самсонайт повесил ее над костром, чтобы поджаривалась, и сказал Аванту:
— Я же тебе вразумительно объяснил: я — Самсонайт, а остров Рикошет — моя обитель. Неужели непонятно? Сядь же, непрошеный гость! Ты застишь мне пространство. Я должен зорко глядеть кругом, а ты загораживаешь юго-запад. Сядь и следи, чтобы рыба не подгорела. Я ее для тебя поймал.
Авант послушно сел и стал присматривать за рыбой.
— Считаешь, что я странно выгляжу? — спросил Самсонайт довольно мрачно. — Однако ты, непрошеный гость, в моей беспредельной власти. Я могу чинить над тобой произвол. Что хочу, то с тобой и сделаю. Что мне с тобой сделать? Спрятать в подземелье на веки вечные? Хочешь в подземелье?
— Что вы! — отказался Авант.
— Может, пристроить на какой-нибудь кораблик? Я и это могу в два счета.
— Тоже не надо, — подумав о нитке жемчуга, отказался Авант. — Рановато мне на кораблик, дело на острове есть.
— Ишь ты! — удивился Самсонайт. — Ладно, не буду тебя трогать, живи как знаешь. Переверни рыбу, а то подгорит… Ты, я погляжу, не промах, поэтому не буду я тебя трогать при одном условии. Сказать — при каком?
— Сказать, — кивнул Авант и перевернул рыбу.
— Видишь ли, — потер все свои руки Самсонайт, — я создание старомодное, ничего нового придумывать не стану, да и не умею, если признаться. Мы с тобой поступим по старинке. Отгадаешь мою любимую загадку в течение трех лет — иди на все четыре стороны, мешать не буду. Но пока не отгадаешь, сиди на Рикошете, живи как знаешь. И не пытайся улизнуть, все равно не выйдет. Загадка такая: чем знаменательна жизнь? А вот и контракт, — добавил Самсонайт и быстро составил контракт. — Правильно отгадаешь — тотчас становишься вольной птицей, Самсонайт слов на ветер не бросает. Читай и, если все правильно, подписывай. А как я свечку зажгу, знай, что Самсонайт ждет тебя на огонек и сильно скучает. Посидим, поболтаем, рыбки поедим. И не осложняй, пожалуйста, жизнь ни себе, ни мне — не учиняй побегов, это все равно бесполезно. Даешь слово, что не нарушишь условий контракта?
Авант прочитал, подписал и дал слово, что до разгадки с Рикошета ни ногой.
С той злополучной ночи раза два в месяц Самсонайт зажигает огонь на горе, и Авант волей-неволей идет составлять ему компанию, дорогой перебирая в уме все то, чем может быть знаменательна жизнь.
