— Ловлю вас на слове джентльмена, — сердито буркнул попугай. — Если в двух словах, то бандюгаям сейчас не позавидуешь. Хотя лично у меня они не вызывают слишком много сочувствия.
И сэр Роберт принялся рассказывать о пиратских делах. Новости были самые свежие: попугай вел наблюдение с самого утра и до первых капель дождя. И вырисовывалась вот какая картина.
В нездоровой пиратской среде назревал бунт. Пираты никак не могли докопаться до клада, хотя перерыли едва ли не половину острова. В конце концов одни разбрелись по кустам, наелись фруктов и спали, другие собирали по берегу пустые бутылки из-под карамельного рома и складывали их в ящики, которых тоже было полным-полно в полосе прибоя. Пираты хотели сдать посуду в ближайшем порту и на вырученные деньги купить пива и табаку. Некоторые бутылки, залитые сургучом, содержали записки «Спасите…» и приблизительные координаты. Но какое там спасение! Пиратов самих впору было спасать.
Только Черный Бандюгай и дюжий Брак сохраняли силу духа и веру в удачный исход своего предприятия. Они сами взялись за лопаты и вот уж который час копали, время от времени делая маленькие перекуры. Некурящий Черный Бандюгай стрелял, по обыкновению, в солнце, которое потихоньку затягивалось тучами, а дюжий Брак, развалясь на траве, курил, пуская огромные кольца дыма. Они поднимались высоко над деревьями и были видны даже с палубы барка.
С помощью такого нехитрого пиратского кода дюжий Брак сигналил товарищам, оставшимся на корабле, что несметные сокровища пока не найдены.
После перекура пираты вновь принимались за дело. Они копали на авось и на небось: авось повезет, небось улыбнется фортуна. Копая, Черный Бандюгай ломал голову, почему же до сих пор нет сокровищ? Копать наугад приходилось вот почему. На портсигаре были нарисованы какие-то круги, треугольники и непонятные формулы, но не было сказано, где конкретно лежат сокровища.
Низенький Краб соображал в точных науках, но его прикончил дюжий Брак, а из остальных пиратов никто представления о геометрии не имел.
— Примерно здесь мы его спрятали, — неуверенно показывал дюжий Брак. — А если не здесь, тогда вон там, около кустика. Но помню, что тропинка проходила точно над кладом.
«Не врет ли Брак? — соображал Черный Бандюгай. — Ишь, как старательно копает! И лопату самую большую выбрал, а ведь никогда особым трудолюбием не отличался. Что-то здесь не так. Может, перестать палить в солнце и разочек пальнуть в Брака? Заодно и других пиратов испугаю, а то команда заметно отбивается от рук, того и гляди, решат переизбрать капитана. И тогда прощай, власть, прощай, лучший кусок при дележе добычи, и до свидания, репутация. А без репутации на побережье делать нечего, кроме как податься в докеры или рыбаки».
Приблизительно такие мысли одолевали Черного Бандюгая, по мнению наблюдательного сэра Роберта. Примерно такое состояние дел было у пиратов до первых капель дождя. А теперь, наверно, совсем закручинились: вымокли до нитки и клянут своего босса самыми последними словами.
— Так вы утверждаете, джентльмены, что вычислили место захоронения сокровищ? — в заключение спросил сэр Роберт, выколачивая трубку о край стола и наливая себе еще кофе. — Не будете ли столь любезны показать это место на вашей карте? Если, разумеется, это не секрет, — добавил он не без иронии, и я мигом показал ему точку «КЛАД!!!»
— Бедные, неграмотные бандюгаи! — сокрушенно покачал головой попугай. — А они роют приблизительно вот где. — И он поставил карандашом крестик совсем в другой стороне. — Им и в голову не приходит, что тропинка сматывается и разматывается, что ее можно переложить так и эдак. И что теперь лежит она совершенно иначе, чем три года назад. Да, не знают они здешнего удивительного климата. И особой сообразительностью не отличаются.
При этих словах Авант взглянул на попугая внимательнее.
— Такое чувство, сэр Роберт, будто вы жалеете бандюгаев.
— Да как сказать, — устало ответил попугай. — Просто всякого рода невежество, необразованность и бестолковость в последнее время вызывают у меня что-то вроде сочувствия, вы же знаете. Кстати, хамство и невоспитанность — тоже, — добавил он, быстро глянув на меня.
Я не мог сдержать улыбки и поскорее отвернулся к окну, делая вид, будто интересуюсь дождем.
— Джентльмены, — немного погодя сказал Роберт, — а вот если по совести: не безнравственно ли подглядывать? Ведь, с одной стороны, очень, по-моему, нехорошо, а с другой — зло есть зло… Почему же его не обнародовать и почему подглядывание не назвать разведкой?
— Правильное рассуждение, — осторожно поддержал его Авант. — Я же говорил, сэр Роберт, что Бормалин наш друг и при нем можно рассказывать обо всем.
— Что ж… Собственно, рассказ мой будет краток, потому что я совсем недолго пробыл на «Синусе» — испугался надвигающегося шторма и улетел…
Мы с Авантом переглянулись.
— Но кое-что я успел увидеть и услышать через иллюминатор, — продолжал попугай. — Когда, сэр Бормалин, нынче ночью вы поднялись на палубу и встали у руля, в кубрике произошло вот что…
Глава 9
Игра не на жизнь, а на смерть
— Что-то не нравится мне в последнее время Бормалин, — сквозь зубы сказал Тим Хар и одним глотком допил чью-то кружку шоколада. — В пирушках не участвует, ссылаясь на усталость и режим, по утрам делает зарядку и обливается забортной водой, читает книги, журналы и газеты… Кроме того, о чем-то подолгу расспрашивает пленных, да и с нами частенько заводит разговоры о нашем неправильном образе жизни, о порочности бандюгайского движения вообще… Пират-то он неплохой, в бою смел и находчив, но все то, что я перечислил, явно не в его пользу. Что скажете насчет Бормалина, ребята? Не списать ли его за борт? Или же поговорить с ним начистоту и предупредить, что если не возьмется за ум и не перестанет валять дурака, то мы поступим с ним как полагается. Как считаете, ребята?
Пираты пошушукались и сказали, что Бормалин веселый человек и надежный напарник в заварухах и что лучше его никто не умеет перевязывать раны. Но с обязанностями пирата он справляется неважно, что правда — то правда. И книжки читает, и в пирушках участия не принимает, а это не соответствует аморальному кодексу корсара.
— Наше мнение, — сказали пираты, — дать ему недельный испытательный срок, сделав скидку на молодость. И если не исправится к следующей субботе, тогда и списывать за борт на съедение акулам…
В этом месте рассказа я вздрогнул и покрылся гусиной кожей. Вот, оказывается, сколь коварны были мои сослуживцы по «Синусу».
