К счастью для путешественников, вся торговля на острове находилась в руках англо-чилийской компании, которая разводила здесь скот, и ее полномочным представителем состоял проживший тут много лет англичанин по фамилии Первис. Через несколько минут после высадки компаньоны представились ему и разъяснили свое положение — при поддержке губернатора, которому кое-что о них поведал капитан «Майбо». Повезло и в том, что мистер Первис оказался хозяином гостеприимным и дружелюбным. Это был человек средних лет, несколько деревенского вида, со смуглым морщинистым лицом и на удивление светлыми глазами, в которых явственно читалась удаленность от остального мира на две тысячи миль. Гостям он обрадовался, но сдержанно, без удивления и суеты — видимо, жизнь на краю света научила его бесстрастности и безропотности. Сразу же после обмена любезностями Рамсботтом, метнув предостерегающий взгляд Уильяму, отвел Первиса в сторонку — очевидно, поговорить насчет коммандера. Уильям намек понял и отвлек коммандера первым пришедшим на ум вопросом о знаменитых статуях.
Затем Первис повел гостей в свое бунгало, велев двоим туземцам нести туда же выгруженные из лодки вещи путешественников. Бунгало, хоть и походило на сколоченный наспех сарай, внутри оказалось довольно уютным и гораздо более крепким, чем постройки на тропических островах. Пока хозяин разговаривал с коммандером, Рамсботтом увлек Уильяма за собой наружу, под пронизывающий ветер, с которым тут нельзя было расстаться ни на минуту. Более ветреного острова Уильям еще не видел.
— Я тут потолковал с этим Первисом, — сообщил Рамсботтом, — объяснил ему про коммандера. Но он уже и сам заметил. Сразу сказал, что у старикана болезненный вид и ему надо бы в постель. Он все устроит. К счастью, тут поблизости пустует бунгало — для помощника, который пока до острова не доехал, — и мы можем его занять. За жилье он ничего с нас не возьмет, но я уговорил его принять плату хотя бы за пропитание и прочее, сколько сочтет нужным. До недавнего времени сюда заходил только один корабль в год, поэтому приходилось запасаться едой и заказывать все загодя, иногда запасы съедались подчистую. Сейчас полегче.
— Это хорошо. Но сколько мы здесь пробудем?
— В этом-то все и дело. Первис точно не знает, но, кажется, шхуна с Таити — «Моэтуа» или как-то так он ее называл — должна прийти в ближайшие два-три месяца…
— Два-три месяца! — ужаснулся Уильям.
— Да, именно так. И, по его словам, это нам еще повезет. Прежде было бы месяцев девять-десять. Вот такие дела. Зато мы в каком-то смысле устроены и, честно признаться, если обстоятельства вынуждают нас ждать до отправки домой два-три месяца, я предпочту провести их на твердой земле. Не могу сказать, что прикипел к этому острову душой, однако это все же суша, и тут есть где развернуться и размять ноги. И еще одно, сынок. Думаю, не так уж туго нам здесь придется — на острове выращивают овец, так что кусок свежей баранины нам обеспечен. Смейтесь сколько хотите, но хорошая баранина прибавляет очков любой самой захудалой дыре. Она вселяет надежду. Тем более других занятий у нас не предвидится — только уповать на баранину и ждать, когда старина коммандер поднимется на ноги. Первис обещал уложить его в постель, закутать хорошенько и накачать хинином.
Когда они вернулись внутрь, коммандер уже лежал под одеялом и задремывал. Первис решил, что лучше его пока не тревожить. После обеда, состоявшего, среди прочего, из баранины и глотка виски (к вящему удовольствию Рамсботтома), Первис, у которого обнаружились дела на крейсере, оставил гостей на несколько часов одних, а по возвращении сообщил, что бунгало готово и даже найдена туземная супружеская пара, которая займется хозяйством. Местные жители, по его словам, отличаются безалаберностью, но эти, обещал он, не подведут.
Уильям с Рамсботтомом собрались идти, и коммандер, умудрившийся именно в этот момент проснуться, заявил, что сейчас же встанет и пойдет с ними. Все трое в один голос стали уговаривать его лежать смирно, однако он все-таки поднялся, собрав последние силы, — и тотчас рухнул обратно. Пришлось оставить его на ночь у Первиса, а самим перебраться в предоставленное бунгало. Обстановка там была самая примитивная, лишь предметы первой необходимости — походные кровати, стол, три-четыре грубо сколоченных стула и несколько пустых ящиков. Холодная, ветреная ночь оттенка тусклого эбонита показалась Уильяму загадочнее и необъятнее всех пережитых за последнее время ночей. Несмотря на усталость, сон никак не приходил. Уильям думал о коммандере. Потом перед глазами поплыла череда фантастических каменных статуй — ведь до них рукой подать, и их надменные каменные лица овевает сейчас тот же ветер. И снова коммандер. Снова статуи. Коммандер. Статуи…
Шел третий день на острове Пасхи. Коммандер уже достаточно окреп, чтобы перебраться из бунгало Первиса, и жил с товарищами. На второй день он поднялся и немного посидел снаружи. Однако температура, пусть и не такая высокая, как в первую ночь, все не снижалась и к вечеру резко подскакивала. Первис одолжил гостям медицинский термометр. Как ни отнекивался коммандер, не любивший мерить температуру, друзья и слышать не хотели никаких возражений. На третье утро жар не спал вовсе, столбик термометра застрял около сорока градусов, приковав коммандера к постели. Он беспокойно метался, временами впадая в легкое беспамятство. Первис выдал им немного хинина, аспирина и уйму полезных советов, но больше ничем помочь не мог. Единственный врач на ближайшие несколько тысяч миль уплыл на отчалившем крейсере.
— Дерсли, вы уже видели статуи? — спросил коммандер.
— Нет еще.
— Это почему? — недовольно поинтересовался коммандер.
— Времени не было. Они ведь на другом конце острова. Первис говорит, туда только на лошади.
— Сто лет не ездил верхом, — вздохнул коммандер. — Но как только температура спадет и я окрепну, обязательно попрошу Первиса меня снарядить. Не терпится посмотреть на статуи — и погребальные платформы тоже. Неужели вам не интересно? Поверить не могу.
— Интересно, еще бы не интересно!
— По вам не скажешь… Раз так, съездите сегодня. Езжайте, а потом расскажете мне.
Уильям оглянулся на Рамсботтома, и тот поспешил прийти на выручку:
— Не получится, коммандер. Для Дерсли нет пока подходящей свободной лошади. А я вообще никогда не сидел верхом и не думаю начинать сейчас, тем более на этих валунах и колдобинах. Не беспокойтесь, коммандер, вы с Дерсли на эти статуи еще насмотритесь, времени хоть отбавляй. Они еще успеют вам приесться до отплытия.
