Шариф отшатнулся от Халида, как от ядовитой змеи. Он удивленно уставился на своих гостей, все еще не понимая, к чему они клонят.
– Ты, кажется, действительно не понимаешь, в какую игру ввязался, парень? – со злой усмешкой спросил Ахмад. – Перед тобой стоит серьезный выбор. Либо ты в самый короткий срок возвращаешь деньги, либо тебя жестоко покарают как клятвопреступника.
– Так помогите же мне! – со слезами обиды в глазах потребовал Шариф. – Вы даже не пожелали со мной встретиться, когда мне нужно было сбыть добычу.
– Какая добыча? Эти жалкие крохи, которые ты отобрал у нищих моряков? Никто из серьезных людей не станет с тобой даже разговаривать, если ты будешь привозить такую добычу.
– Я захвачу судно с грузом, захвачу заложников! – заявил Шариф в отчаянии. – Вы только помогите мне продать груз или получить выкуп. Я готов отдать вам большую часть добычи.
– Боюсь, что в тебя уже никто не верит, – с сомнением сказал Халид, – поэтому никто не станет ждать, когда ты выполнишь свои обещания.
– Но что же мне делать? – спросил Шариф в отчаянии, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от возмущения. – Посоветуйте же мне, как поступить, чтобы я мог вернуть этот долг.
– Ты неправильно ставишь вопрос, парень, – поправил Шарифа Ахмад, – ты не совсем понял ситуацию. Надо спрашивать не так. Не для того, чтобы вернуть долг, а для того, чтобы спасти свою жизнь.
– Вы хотите меня убить? – тихо спросил Шариф, осознав наконец, что его гости не шутят и что его положение очень серьезно.
– Не мы, Шариф, – ответил Ахмад и покачал головой. – Мы теперь не властны над твоей жизнью и смертью. Они во власти тех людей, которые давали тебе деньги. Между прочим, давали они их тебе через нас. Значит, и мы тоже в опасности. Ведь ты очень серьезно подвел и нас с Халидом.
– Есть один шанс разрешить все миром, – вставил Халид. – Этим ты и себя спасешь, и вернешь доверие к нам этих серьезных людей.
– Так говорите же! – обрадовался Шариф. – Я готов на все, лишь бы решить эту проблему побыстрее.
– Это хорошо, что ты готов на все. Тебе придется отработать заем. Дело простое, а в результате тебе простят твой долг.
– И мне не нужно будет возвращать деньги совсем?
– Правильно. Ты их фактически заработаешь.
– Что я должен сделать? – требовательно спросил Шариф, готовый к любому делу, лишь бы все эти неприятности закончились.
– Слушай внимательно. Мы раскроем тебе большую тайну. Если ты кому-нибудь проболтаешься, то тебе не жить! Те люди, которые давали тебе деньги, хотят, чтобы на этом побережье был один хозяин, а не несколько. Соперничество кланов отражается прежде всего на простых рыбаках. А вот когда здесь будет править один вожак, тогда никто из них не останется обделенным. Понимаешь?
– Но правительство страны… – хотел было спросить Шариф, но ему не дали закончить.
– Правительство даже не в состоянии распорядиться гуманитарной помощью ООН, сынок, – возразил Ахмад, – а ты хочешь, чтобы оно накормило твоих рыбаков. Много ты получил помощи от правительства, Шариф? Твой Юсуф сидит голодный потому, что ты не принес в дом денег. И будет голодным, пока именно ты не принесешь ему их. Больше ему ждать помощи неоткуда. И это касается всех рыбаков. А вот чтобы твоя деревня не зависела от удачи лишь одного Шарифа, эти люди и хотят навести порядок на побережье. Теперь понял?
– Понял, – удрученно ответил Шариф, – а я-то что должен сделать?
– Помочь этим людям, а заодно и себе.
– Я понял, что помочь. Конкретно что я должен сделать?
– Твой долг, Шариф, – сказал Ахмад, и голос его стал вкрадчивым, – стоит ровно пять жизней. Жизней тех, кто мешает этим людям на побережье. Жизнь каждого из них оценивается в десять тысяч долларов. Устранив их, ты станешь одним из немногих, кому благоволят эти большие люди. Понимаешь, что это тебе сулит? Уважение, деньги, власть!
Шариф чувствовал на своем лице горячее дыхание Ахмада. Страх, который Шариф испытал, когда услышал о необходимости совершить убийства, стал сменяться жаждой обладать всем тем, что сулил ему Ахмад. Шариф хотел быть уважаемым человеком на побережье, но из-за его молодости его никто не воспринимал всерьез, никто не хотел иметь с ним дел, никто не верил в него и не уважал. Импульсивный характер и юношеский максимализм сейчас пытались побороть в нем страх.
Когда Ахмад и Халид уехали, Шариф еще долго сидел на камнях и размышлял. «Какое мне дело до этих людишек, которых я должен убить, – думал он. – Если они мешают мне добиться чего-то в жизни, если они мешают тем людям – хорошим людям, которые дали мне деньги, которые хотят накормить всех рыбаков побережья, то почему я должен их жалеть? Я должен убить тех, кто стоит на моем пути к счастью и положению в обществе. Я смогу! Я еще никогда никого не убивал, но я справлюсь. Надо просто все время помнить, что стоит на кону, ради чего я это делаю».
Шариф просидел на улице до самого рассвета, распаляя в себе ненависть к тем людям, которых ему велели убить Ахмад и Халид. Когда солнце начало подниматься над океаном, молодой человек решительным шагом направился к хижине Юсуфа. Фатима уже встала и кормила во дворе кур. Не сказав ей ни слова, Шариф вошел в хижину и стал тормошить Юсуфа. Старый рыбак поднялся со своей лежанки и сел на ней, свесив ноги.
– Ты чего? – с наигранным непониманием спросил Юсуф. – В тебя шайтан вселился?
– Поднимайся, старик, – потребовал Шариф, – хватит спать, а то проспим все свое счастье.
От такого заявления у Юсуфа весь сон как рукой сняло. Он покосился на дверь хижины, опасаясь, что жена подслушивает их разговор.
– Жизнь налаживается, Юсуф! – горячим шепотом заговорил Шариф. – Все наши дела можно легко поправить. И мои, и твои, и всей нашей деревни. Я договорился с ними. Если я сделаю то, что меня просят, тогда никто не будет требовать возврата денег. Тогда все снова поверят в меня. Ну, говори, ты согласен помочь мне?
– Эй, чего это вы тут шепчетесь? – подозрительно спросила вошедшая Фатима. – Ты что же это – опять собираешься втянуть моего мужа в очередную авантюру? Мы скоро будем питаться верблюжьим навозом, а ты опять за старое! Хочешь навлечь на наш дом очередные несчастья?
– Замолчи, женщина! – прикрикнул Юсуф на жену. – Не лезь в мужские дела. Твоя забота – горшки и очаг.
Но сварливая старуха и не думала умолкать. Сплюнув с ожесточением, Юсуф повлек Шарифа за руку на улицу.
– Вот жизнь настала, – ворчал он, уходя с Шарифом подальше от хижины, – собственная жена не дает мужу слова вставить. Почему до свадьбы все они тихие и покорные, как овечки, а после превращаются в скорпионов, которые так и норовят тебя ужалить? Ну, рассказывай, до чего ты там договорился с этими ночными гостями.
