Тапу Тетуануи, Чиме и Ветеа Пито бегом припустились к мысу Тереиа, бросились в воду, преодолели вплавь около пятисот метров до небольшого островка Теваироа, а уже оттуда — до барьерного кораллового рифа, где с близкого расстояния могли наблюдать за галсами своего корабля.
— Невероятно! — вновь и вновь повторял Гигант из Фарепити. — Невероятно! Да на таком корабле мы смогли бы добраться даже до Седьмого Круга, если бы таковой существовал.
— Проблема не в том, чтобы дойти туда, — заметил Ветеа Пито. — Проблема в том, чтобы вернуться.
— Для этого у нас есть ты, человек-возвращение, — засмеялся Чиме, крепко похлопывая друга по спине. — Нужно видеть, что с тобой сделают!..
— Лучше не напоминай! — жалобно произнес Ветеа Пито. — Пожалуйста, не напоминай, а то у меня даже пупок сжимается от страха!
— У тебя сжимается не пупок, а кое-что другое!
— У меня?! — завелся оскорбленный Ветеа Пито. — Да ты спроси у Майаны!..
Они вдруг замолчали. Тапу и Чиме холодно, с осуждением посмотрели на друга, и Ветеа Пито, опустив низко голову, еле слышно проговорил хриплым голосом:
— Простите. Я был дураком.
— Это точно, — согласился Тапу Тетуануи. — Мужчина никогда не должен упоминать о своих отношениях с женщиной, тем более в нашем случае. — Он внимательно посмотрел на друзей. — Нам предстоит провести много времени в замкнутом пространстве, а потому мы должны быть очень осторожными в отношении всего, что касается Майаны, иначе рискуем передраться друг с другом. — Тапу слегка улыбнулся. — В этом случае Чиме со всеми нами разделается.
— Больше такого не повторится, — заверил Ветеа Пито. — Никогда!
Для устранения мелких недоделок на корабле понадобилось почти две недели. Затем загрузили балласт, который был не очень большим, пополнили запасы воды, пищи, оружия и прочих необходимых вещей, которые могли понадобиться во время столь длительного плавания.
Потом прошли выборы паи ваинес — матерей пироги. Несмотря на то что претенденток была почти дюжина, Мити Матаи остановился на трех.
Паи ваинес, которых выбирали среди вдов, не имеющих маленьких детей, должны были выполнять любые запросы всех членов команды: готовить пищу, содержать в чистоте пирогу, выполнять работу медсестер, развлекать разговорами моряков, когда у них плохое настроение, и даже удовлетворять их интимные потребности и в жаркие дни, и в холодные ночи.
Женщинам предстояло общаться с людьми различных характеров, поэтому подобрать подходящих паи ваинес было не так-то просто.
В первую очередь от них требовалось быть любезными и безотказными. Но в то же время, дабы не вызвать ревности со стороны невест и жен, вынужденных остаться на берегу, они не должны были быть писаными красавицами. Во-вторых, ни одна из них не должна была превосходить остальных по красоте или по темпераменту, ибо в противном случае тридцать мужчин стали бы уделять внимание одной женщине и соперничать друг с другом, добиваясь ее внимания.
Кроме того, они должны были быть чистыми, симпатичными, хорошими кухарками и готовыми на любые любовные утехи. К тому же им строго запрещалось выказывать какую-то особую симпатию лишь одному мужчине.
И последнее: они должны были уметь петь, играть на одном из музыкальных инструментов, танцевать и рассказывать интересные истории, которые могли скрасить тяготы длительного путешествия.
Церемония выборов была приурочена к моменту заката солнца и должна была продлиться до самого рассвета; в жюри входили все члены команды, включая капитана, самые почтенные члены Совета и две наиболее уважаемые матроны.
Для каждой из кандидаток были приготовлены одинаковые наборы продуктов, чтобы они могли продемонстрировать свои кулинарные способности. После того, как присутствовавшие насладились угощением, женщинам была предоставлена возможность показать свои таланты в пении и танцах. Они должны были как можно лучше развлечь мужчин, перед которыми стояла столь трудная задача.
В заключение церемонии, в которой было запрещено участвовать невестам и женам моряков, каждая из претенденток в паи ваинес вручила членам жюри цветок, выбранный в качестве личной эмблемы, и удалялась в ожидании результатов голосования.
Почти целый час потратили мужчины, размышляя над тем, что видели и слышали, а затем положили в красивую корзину, сплетенную из листьев пандануса, три цветка.
После завершения подсчетов Хиро Таваеарии приказал позвать едва сдерживающих свою радость избранниц и строгим, прерывающимся от волнения голосом объявил:
— Бора-Бора доверяет вам благополучие самых мужественных своих сынов, которым предстоит встретиться лицом к лицу с неведомыми опасностями, ждущими их за пределами Пятого Круга… — Он жестом приказал женщинам встать перед ним на колени и поочередно положил ладони на голову каждой из них. — Вы так же, как и они, будете рисковать, но вы не должны поддаваться страху и унынию. Ваше предназначение — выполнить сложную задачу: избавить героев от тоски по родному дому, смягчить горечь разлуки с дорогими им людьми. Вы должны будете забыть о своей прежней жизни и посвятить себя душой и телом избранному вами делу. — Он вытащил по одному из корзины цветы, представляющие определенных претенденток, и добавил: — Начиная с настоящего момента, ты будешь всегда именоваться Ваине Тиаре, ты — Ваине Ауте, а ты — Ваине Типание. Благословляю ваши новые имена, дочери мои, и пусть великий бог Таароа, создатель всего прекрасного на земле, также благословит вас.
Следующий день был объявлен днем отдыха, прощания и размышлений. А вечером прекрасная Майана на пляже, как раз там, где обычно проводила время со своими лучшими друзьями, накрыла богатый ужин. Когда все насытились, девушка встала, ее самая любимая юбка из цветов и листьев скользнула к ногам, и на красивом обнаженном теле заплясали блики от горящего костра. Она взяла широкий пояс, который сплела сама из разноцветных перьев, обвила его вокруг талии, а концы протянула Тапу Тетуануи, стоявшему от нее справа.
— Завяжи узел, — велела она.
Тапу повиновался.
Потом Майана повернулась к Ветеа Пито и пораженному Чиме.
— Теперь ты, — тихо вымолвила она. — А теперь ты.
Майана подождала, пока юноши исполнят ее приказ, и, улыбнувшись им так, как умела только она, продолжила:
— Я, Майана Окулеа, перед лицом всемогущего бога Оро клянусь, что ничьи руки, кроме ваших, не развяжут эти узлы. И пусть всемогущий бог Оро испепелит меня на месте, если хоть один мужчина, кроме вас, прикоснется ко мне.
