Я подошел ближе, желая чем-нибудь помочь, поднял лампу, и Мадж забормотал еще жалобнее и быстрее.
Баттерфилд стоял у стола, спиной ко мне.
– Здесь темно, – сказал он. – Но свет режет ему глаза.
Я охнул и поставил фонарь на стол, и Мадж впал в забытье.
– Ну, где этот остров?
Я всматривался в россыпь островов, каждый из которых был мне так же чужд и незнаком, как просторы Сибири, и надеялся высмотреть мелководное местечко с песчаным дном, закрытое от пассатов. Но надежда эта рухнула, потому что Баттерфилд вытащил карту всего Карибского моря, где острова были не больше горошины каждый.
– Ткни в него пальцем. Я занес руку:
– Ну, кажется…
– Давай, давай,- подгонял капитан.- Мы сейчас вот здесь.
Он ткнул пальцем в архипелаг. И я с неудовольствием заметил, что моя рука парит над картой примерно в тысяче миль от указанной капитаном позиции.
Быстро сдвинув руку к северу, я все же не мог решиться указать остров. Кажется, я готов был согласиться следовать за Горном.
Но тут мне на помощь пришел Эбби.
– Я знаю, о чем вы думаете, мастер Джон. Вот здесь. – Он придавил большим пальцем островок как раз к востоку от нас – Это Кулебра, так, Джон? Прекрасное место.
Я посмотрел на него, но лицо канонира неясно маячило в тени.
– Да, – подтвердил я. – Именно тут. Баттерфилд рассмеялся.
– Вы меня удивляете, вы оба. Не думал я, что ваша игра зайдет так далеко. – Он поднял карту, под ней оказалась та, которую я и надеялся увидеть. – Ну, что здесь на Кулебре?
Эбби увлеченно стал водить и тыкать пальцем. Это оказался чудесный остров с глубокой защищенной гаванью и пляжами на западном берегу, окруженный коралловыми рифами.
– Вы там раньше бывали? – спросил капитан.
– Да, – с жаром выпалил Эбби.
– Хорошо. Скажите Горну, что мы идем на Кулебру. – Он схватил линейки и зашуровал ими по розе ветров. – Скажите, чтобы держал на норд-ост.
Горн встретил меня одним из своих долгих горящих взглядов:
– Ну, что вы решили?
– Курс на северо-восток)-сказал я.- Идем на Кулебру.
Я увидел, что его челюсти сжались крепче.
– Чья идея?
– Решение капитана.
– Да ну? – Гррн сделал вид, что удивился. – Я-то Думал, что это Роланд Эбби учудил.
Как он догадался, для меня осталось тайной. Но я не стал подтверждать или разубеждать его,
– Если прикажете, я порулю хоть к Дэви Джонсу, – сказал Горн. Он тут же начал поворачивать. – Собственно говоря, мистер Спенсер, мне сейчас как раз это и приказали.
На Кулебру мы вышли с юга, как раз занималась заря. Громадные волны Атлантики с шиком разбивались о рифы, поднимая в воздух громадные клубы водяных брызг. Рев при этом стоял невообразимый.
Остров был невелик, темный и таинственный зеленый бугор с шестью бледными холмами, похожими на бородавки на спине грандиозной жабы. В этих брызгах и предрассветной мгле почему-то чудилось что-то неприятное, жалкое и невезучее. Я не мог избавиться от ощущения, что здесь когда-то произошла трагедия.
Казалось, деревья и холмы помнят что-то ужасное, а островок нас давно поджидает. Течение быстро сносило судно к востоку, к выступающим из воды скалам. Чтобы держаться на курсе, приходилось все время маневрировать. И после каждого маневра остров, казалось, ускользал к востоку, как будто играя с нами в догонялки.
Ветер донес запах растительности и прибоя. Это был душный, гнилой запах, заставивший Баттерфилда ссутулиться. Он постукивал подзорной трубой по ладони.
– Не нравится мне тут, – приговаривал он. – Мерзкое местечко.
– Это место – само зло, – наставительно произнес Горн. – Вы чуете запах Дэви Джонса.
– Это запах тюленьего лежбища, всего-навсего,- попытался разрядить атмосферу Эбби. Он был нашим лоцманом, хотя у штурвала по-прежнему стоял Горн. Видно было, что Горн знает эти воды. Каждое изменение течения, чуть ли не каждый удар волны он учитывал на миг раньше, чем мы успевали что-то заметить.
– Вы тут бывали? – обратился я к Горну.
– Да, – кивнул он.
– Много раз?
– Не очень. – Он повернул колесо, и «Дракон» качнулся на волне. – Это острова Кидда, воды Кидда. Где-то здесь он зарыл сокровища, перед тем как отплыть в Нью-Йорк всего с несколькими сундуками золота, надеясь откупиться.
Эбби хмыкнул:
– Опять плетет свои истории.
– Это правда.- Горн невозмутимо смотрел вперед. – Мы облазили каждый риф и каждый остров, солнце сжигало гребцов в золу. Здесь где-то сокровища и везде – смерть.
– Ну-ну! – хорохорился Эбби.
– Черный пират может быть здесь так же, впрочем, как и в любом другом месте. – Горн явно не собирался пускаться в дальнейшие объяснения.
Эбби рассмеялся, но как-то принужденно.
– Ну хватит! – Баттерфилд выступил вперед и вытянул свою подзорную трубу, как бы заслоняя Горна от наскакивающего на него Эбби.- Если вы действительно были на Кулебре, мистер Эбби, скажите мне, пожалуйста, что мы здесь обнаружим?
– Воду, – выпалил пушкарь. – Хорошую, чистую воду, сэр. Место для ремонта судна и необходимое для этого дерево. Больные смогут отдохнуть на суше. И, наконец, мы сбережем груз, быстро выполнив ремонт.
Баттерфилд хмуро смотрел на берег.
– Неприятное место. Весьма и весьма.
– Зато надежное и безопасное. Здесь вы как дома.
Я понял, что он имеет в виду. Скалы и рифы затрудняли подход к острову, но они же играли роль часовых, предупреждая заблаговременно о приближении любого Другого судна.
– Голосую за Кулебру, – вырвалось у меня.
– С каких это пор в море стали голосовать? – улыбнулся Баттерфилд.
– Извините, сэр, – покраснел я.- Я имел в виду, что выбора-то у нас нет.
– Я понял, Джон. – Баттерфилд положил руку мне на плечо.
Мы убрали часть парусов и подготовили якорь. Гарри Фримэн измерял глубину, выкрикивая значения, чтобы перекрыть шум прибоя. Глубина уменьшилась с двенадцати саженей до семи, Затем резко до трех. Горн сразу же отвернул к более глубокой воде.
Перед нами открылась гавань, вход в которую окаймляли волны прибоя, но далее простиралась гладкая и тихая водная поверхность. Гавань казалась печальной и одинокой, и мы безмерно удивились, увидев мачты стоявшего на якоре судна.
– Бриг,- скорее угадал я, всмотревшись. – Вроде английский.
– Военный? – спросил Горн.
– Кажется, нет.
Баттерфилд сунул мне подзорную трубу:
– Глянь-ка своими молодыми глазами.
Я рассмотрел этот кораблик в трубу. Интересно, что он был совсем без парусов, как будто вознамерился провести здесь вечность. Он стоял на носовом якоре, кормою же был пришвартован к деревьям.
