Чарльз Хоус - Черный фрегат

— Воды, воды! жалобно стонал он. — Сжальтесь, капитан! Я умоляю вас, дайте воды!

— Ешь! — не сдавался Старик.

Гарри Мэлькольм усмехнулся, а матросы у двери разразились громким хохотом. Кок опустился на колени и протягивал вперед руки.

— Нет, капитан, я не выдержу этого!

— Ешь, наш незаменимый кок!

— Нет, капитан…

— Идите сюда, ребята, и затолкайте эту рыбу в его прожорливую глотку.

Трое матросов схватили повара, но он плотно сжимал рот. Тогда один из них просунул ему между зубов нож.

— Я съем, я съем, — заскулил он.

Они отпустили его. Он поднялся с пола и начал есть. То и дело он просил воды, но матросы только смеялись в ответ. То и дело он останавливался, и тогда Старик кричал: «Ешь!». Когда же тарелка, наконец, опустела, а повар почти валился с ног, Старик произнес:

— На тебя наденут кандалы, и так ты просидишь сутки без капли воды. Это будет тебе уроком и научит кое-чему. Во-первых, прежде, чем приступать к готовке, ты будешь тщательно взвешивать соль, чтобы пища получилась съедобной. А во-вторых, для большей осмотрительности, ты впредь будешь сам пробовать те блюда, которые готовишь для команды.

Матросы выволокли его на палубу и надели кандалы. Перед ним они поставили большую тарелку с рыбой. Каждый желающий мог кинуть в него кусок. Теперь он ругал себя за глупость, клялся, что никогда больше не будет так напиваться, и постоянно просил воды.

Шло время. Солнце делало его жажду еще более невыносимой, но с наступлением ночи ему стало немного легче. Голова его свесилась, и он заснул.

Среди ночи он проснулся, потер свою больную голову, несколько раз глубоко вздохнул, чтобы смягчить горящее горло, и снова погрузился в беспокойный сон. Ему снились огромные бочки с чистой, искрящейся водой. Сквозь дрему он слышал голоса. Они жужжали у него в ушах, как назойливые мухи, но он их почти не замечал. Он забыл о мире, а мир забыл о нем. Его огромная туша неподвижно лежала на палубе, скрываемая тенью. Никто о нем не вспоминал.

Наконец, он услышал чей-то голос:

— Тем не менее тебе следует быть более осторожным и осмотрительным.

Ему ответил другой голос:

— Его я не боюсь, несмотря на все его хитрые уловки. Надо просто постараться поменьше с ним сталкиваться. Многое из того, что происходит на корабле, до него не доходит.

Повар беспокойно завозился, открыл глаза и увидел двух человек. Они стояли рядом, облокотившись на перила юта.

— Что касается ума, то ты отводишь ему меньше, чем он того заслуживает, — произнес первый говоривший. — А в другом случае, ты приписываешь ему значительно больше, чем следует.

Повар пошевелился и застонал. Первый из говоривших усмехнулся, и это привело кока в ярость.

— Наш бесценный кок! — тихо произнес один из них. По голосу несчастный повар догадался, что это был Филип Маршам.

Говорившие не называли ни одного имени и обменивались такими витиеватыми фразами, которые были поняты только им двоим. Их негромкие голоса были едва уловимы, но злость обострила слух повара и его сообразительность. Он лежал и ловил каждую фразу, которая до него долетала.

— Меня с самого начала озадачило то, — продолжал второй голос, — как легко ты ладишь со своим приятелем, с которым повстречался по дороге.

— Он по-своему хороший малый.

Второй недовольно фыркнул.

— А меня всегда удивляло, как парень с такими представлениями вообще оказался на море, — ответил Фил.

— Я бы наверное никогда и не попал бы сюда, не будь капитан Фрэнсис Кэндл моим крестным отцом.

— Что до меня, то я видел обе стороны жизни. Если бы не то, что произошло, я был бы вполне доволен тем, где я сейчас нахожусь.

— Что же случилось?

Фил замялся. Разговор у них шел легко и свободно, но об этой стороне жизни Фил никому не рассказывал.

— Ну, — Фил понизил голос, — во-первых, я впервые увидел своего деда, а во-вторых, я встретил одного пожилого рыцаря, который завоевал мое уважение, так же как и тот, кого мы оба знаем. Пойдем, пройдемся немного.

В эту ночь, когда они прохаживались по палубе плечом к плечу, Фил поведал своему другу о том, какой была его жизнь и какой она могла бы быть. Как бы между прочим, он упомянул и девушку из гостиницы.

Повар остался наедине со своими мучениями и мыслями. Терпеть он больше не мог. Жар в горле заставлял работать его мозги. Он снова и снова прокручивал в голове обрывки подслушанного разговора. Откровенно говоря, он не уловил и малой толики из того, что они в него вкладывали, но сейчас он был в таком состоянии, что готов продать свою бесценную душу за глоток воды. И EOT подвернулся хороший шанс. Если удача не отвернется от него, думал он, то ему удастся расстаться с кандалами.

Он ждал и мучительно, когда настанет подходящий момент. И вот произошла смена часовых. Среди новых караульных на палубе он заметил своего старого приятеля. Ему стоило многих трудов простить его за то, что тот вместе со всеми швырял в него рыбу, но он пересилил себя и тихо окликнул его по имени.

Матрос подошел к нему, посмеиваясь. От этого коку еще труднее было просить его о помощи, но он проглотил обиду, насколько это позволяло его пересохшее горло, и прошептал, что ему срочно нужно передать капитану кое-какие секретные сведения.

На эту просьбу матрос ответил тем, что сжал руку в кулак, просунув большой палец между средним и указательным.

— Не показывай мне кукиш, — завыл самый замечательный кок. — Я услышал кое-что очень важное. Быстро беги к капитану, и тебе это зачтется.

Некоторое время они препирались, но в отчаявшемся голосе повара было что-то искреннее, что заставило его приятеля поверить ему. С кормы он заметил, что в главной каюте еще горит свет. Тогда он собрал все свое мужество и постучал.

— Войдите! — раздался резкий голос.

Матрос открыл дверь, просунул голову внутрь и увидел, что Старик сидит за столом один. Он быстро огляделся по сторонам, боясь встретить холодный взгляд Гарри Мэлькольма, но тот лежал в углу на кровати. Тогда он закрыл за собой дверь и зашептал:

— Он клянется, что это правда, что затевается что-то недоброе. Это кок сказал мне об этом. Он умолял меня сообщить вам. Больше он ничего не сказал. Я имею в виду кока.

— А, наш славный кок. — В раздумье Старик оглядел матроса с головы до пят. — Ладно. Сними с него кандалы и приведи сюда. — И он бросил матросу ключи от цепей.

Через некоторое время, пошатываясь, вошел повар. Он закрыл за собой дверь, бросил ключи на стол и повалился на стул.

— Итак, — произнес Старик, — что это за история, о которой мне рассказали?

— Воды, — жадно выдохнул кок. По дороге он задержался у бочки и выпил добрых пол-литра, но не хотел, чтобы Старик знал об этом.