И вот он, результат пренебрежения и легкомыслия чеченской братии-один убитый и двое тяжелораненых. Ну, а дальше пошло как по заранее написанному сценарию, рыжие братья ударились в бега. Страна большая, пойди сыщи их теперь. Тело Ибрагима отправили домой в Чечню. Сам я через два года был уволен в запас по выслуге лет и вместе с матерью и сыном отбыл на малую родину — в Северную Осетию.
Однажды, лет эдак через десять, мне позвонили по мобильному телефону. Номер мне был незнаком, но я ответил на звонок. Звонил Беслан Хамагов. Как он узнал номер моего телефона, для меня и сейчас остается тайной. Он расспрашивал меня о здоровье матери, о моем сыне Тимуре. Проговорили с ним около часа. Проживает Беслан с семьей сейчас в Караганде, на севере Казахстана. У него четыре сына и вроде бы все благополучно. В Казахстан его пригласил родной дядя — брат отца. Беслан попросил зафиксировать его номер в памяти моего телефона. А затем внезапно перевел разговор на совсем неожиданную тему. Он спросил, помню ли я перестрелку в ресторане у Салмана в Кронштадте.
— Конечно, помню, Беслан, — ответил я удивленно, — а чего ты вдруг про это вспомнил?
— Руслан, ответь, пожалуйста, на один вопрос. Ты ведь меня тогда намеренно увел из ресторана? Зачем ты это сделал? — задал прямой вопрос Беслан.
— Абсолютной уверенности у меня не было, что рыжие вернутся, но подозрения сохранились, поэтому тебя и увел. Не хотел, чтобы тебя случайно убили….
Кронштадт — часть моей жизни в буквальном смысле этого слова, ведь я прослужил в кронштадтской дивизии более двух десятилетий. Ежедневно, в течение двадцати лет, я общался с офицерами кронштадтского гарнизона и членами их семей. За двадцать лет можно было бы досконально изучить все закоулки этого города и исходить весь остров вдоль и поперек. Длина острова — всего двенадцать километров, и ровно в два раза меньше его ширина. Он нафарширован фортификационными сооружениями, складами и закрытыми объектами, скрытыми за высокими стенами, сложенными из бетона и камня, или же упрятанными глубоко под землей, в таких же бетонных подвалах.
Что касается живого общения, то, естественно, чаще приходилось общаться с офицерами, их женами и детьми. Занимая должность начальника поликлиники последние десять лет моей военной службы, можно было запомнить многих из семидесятитысячного населения Кронштадта. Да и не только из местного населения. По улицам нашего города прогуливались Фидель Кастро, шахматист Анатолий Карпов, Анатолий Собчак, а Эдита Пьеха снимала клип на набережной у пристани. Здесь появилась на свет Света Линник, будущая супруга Дмитрия Анатольевича Медведева. Здесь я впервые познакомился с Еленой Владимировной Бабич — уполномоченной высшего Совета ЛДПР по Санкт-Петербургу, но в пору нашего знакомства в 1988 году она работала в Кронштадтском комитете ВЛКСМ.
В начале девяностых я был избран депутатом Кронштадтского районного Совета народных депутатов по избирательному округу № 52. Меня тогда еще несколько удивил статус нашего города — он одновременно существовал в двух ипостасях: город Кронштадт и Кронштадтский район города Ленинграда (впоследствии Санкт-Петербурга). Два раза в месяц я вел депутатский прием граждан своего округа. Вопросы и проблемы, обратившихся ко мне избирателей, старался решить в минимальные сроки, используя свои полномочия.
Постепенно мне стали доверять, слухи о бескомпромиссном депутате распространились по городу. Ко мне стали обращаться жители и других избирательных округов, я их принимал, слушал и помогал в силу своих возможностей. И когда ко мне обратились мастер-строитель с дамбы Сережа Саркисян, строитель с дамбы Василий Коляну и с ними еще пять человек строителей, открылся такой беспредел нарушений советского законодательства, что можно и нужно было немедленно докладывать в особый отдел Кронштадтского КГБ. И на то были веские причины. Злостными нарушителями, оказывается, были сотрудники Кронштадтского районного отдела внутренних дел. Итак, на руках у меня семь заявлений от граждан, пострадавших от сотрудников милиции, как говорится, и морально, и физически. Надо было принять решение. Путем долгих мучительных рассуждений я пришел к следующему умозаключению. Если мы, депутаты, начнем собственное расследование в отделе внутренних дел на основании заявлений, поданных на мое имя рабочими, на них, несомненно, окажут давление, т. е. постараются их запугать и потребуют забрать у меня заявления. И поняли мы, четверо депутатов, что своими силами нам просто не справиться. Я предложил передать заявления в отдел собственной безопасности ГУВД Ленинграда, но не напрямую, а через личное общение с начальником ГУВД Ленинграда и Ленинградской области генерал — лейтенантом милиции Крамаревым Аркадием Григорьевичем.
На следующий день, следуя договоренности, направились к намеченной вчерашним днем цели — зданию ГУВД. На автобусе переехали дамбу и вышли на конечной остановке у метро «Черная Речка». Дальше — опять на метро до станции «Невский проспект», где по переходу перешли на другую линию до станции «Чернышевская». Однако, двое из нашей «великолепной четверки», вероятнее всего, смалодушничали и попросту сбежали — растворились в толпе. Остались я и Соколов — рабочий парень, строитель дамбы. Вышли из метро и через двадцать минут оказались у Большого дома на Литейном проспекте, 4.
Девятиэтажное здание, выложенное коричневым мрамором, возвышалось над остальной многоэтажной архитектурой города. Поднялись по гранитным ступенькам, и пройдя через трехметровые двойные двери, оказались в огромном холле, где справа в ряд стояли три стола. За столами сидели милиционеры в звании сержантов и записывали всех обращающихся граждан, на столах — телефоны, по которым сержанты милиции все время кому-то названивали и кого-то вызывали. Мы с Соколовым в живой очереди прождали не более трех минут. Сержант с внимательными и добродушными глазами спросил нас о причине визита в ГУВД, и к кому намереваемся обратиться. Коротко доложили, что мы, депутаты из Кронштадта, пришли с заявлениями от граждан по факту вымогательства денег, систематических физических и моральных оскорблений работниками Кронштадтского районного отдела внутренних дел заявителей и многого другого разного, о чем и просим доложить о нашем прибытии начальнику ГУВД Крамареву. Показали сержанту свои удостоверения и заявления от граждан.
Сержант кому-то позвонил, думаю, звонок был адъютанту Крамарева. Ждать пришлось минут пять, после чего по широкой лестнице спустился высокого роста капитан и направился прямо к нам. Поинтересовался нашими фамилиями, и изучив депутатские удостоверения, попросил следовать за ним. Поднялись на второй этаж, вошли в приемную генерала, где сопровождающий попросил нас подождать, а сам вошел в кабинет начальника ГУВД генерал-лейтенанта Крамарева Аркадия Григорьевича, что мы с Соколовым прочли на бронзовой таблице на его дверях. Через две
