Страж фыркнул.
— Никогда о таком не слышал. Докажите свой талант. Девчата, покажите, что умеете.
Он взмахнул копьем, но никто не сдвинулся. Джек не понимал, почему они не начинают танец. А потом он с ужасом понял, что копье указывает на него.
— Сузумэ стесняется… она только учится, — спешно сказала Окуни. — Может, Джун-джун? Она танцует лучше всех.
— Стесняется? — рассмеялся страж, с подозрением глядя на Джека и не слушая Окуни. — Путь танцует, или никто не пройдет на паром.
Страж гавани стоял, нахмурившись, скрестив руки и ожидая представление. Другие самураи появились из домика, пытаясь понять, что за шум. Они протирали сонные глаза, удивляясь от вида стольких девушек, собираясь посмотреть на утреннее представление.
Джек нервно сглотнул, а музыканты трупы достали свои инструменты и ждали его танец. Акико и Миюки неохотно отошли от него, не зная, что он будет делать. Отказ вызовет подозрение, они не смогут пройти дальше. Возвращаться в Кумамото нельзя. А сражение с самураями подвергнет риску всех девушек.
Джеку придется станцевать.
Оскальзываясь в гэта, Джек встал посреди дороги. Он неуверенно кивнул, музыка полилась. Ритм и мелодия казались странными для западных ушей. Он не мог уловить развитие, мелодия не повторялась.
Он покачивался, не зная, как начать, взгляды самураев сверлили его.
— Если это кабуки, то не нужен он нам. Моя собака танцует лучше нее! — фыркнул страж.
Джек понимал, что нужно как-то действовать. Он не мог повторить движения Джун-джун, но ведь самурай никогда не видел кабуки, потому сможет ему поверить. А Джек знал лишь один танец — матросскую джигу.
Схватив края длинных рукавов, он начал подпрыгивать под музыку. Размахивая руками то вперед, то назад, прыгая в воздух, он пытался вспомнить движения, что показывал ему Гинзель не борту «Александрии», когда учил его. Он вертел то одним рукавом, то другим. Он приседал. Он крутился на месте, уперев руки в бока. Делал выпады левой ногой. Прыгал на правой. Мысленно он представлял веселую мелодию скрипки и флейты и вытанцовывал перед стражем гавани с застывшей улыбкой на лице.
Окуни и ее танцовщицы смотрели на его выступление со смесью потрясения, восхищения и ужаса. Акико и Миюки улыбались, но едва сдерживали себя. Сабуро в отчаянии качал головой, а Бенкей едва сдерживал смех. И только Йори смог хлопать весь танец, словно уже видел его.
Но страж и самураи смотрели на выступление с каменными лицами и в тишине.
Джек танцевал джигу с отчаянием. Он прыгал, словно петарда, хлопал по ногам, хлопал в ладоши, топал ногами, вращал рукавами над головой. Самураи не шевелились, глядя на его танец. Даже музыканты притихли, отвлекшись на джигу.
Тяжело дыша, Джек прыгнул и остановился, а потом поклонился, взмахнув рукавами.
Тишина стояла в воздухе. Страж склонил голову и свысока смотрел на Джека.
— Нам конец, — прошептала Миюки и потянулась за ножом, спрятанным в рукаве ее кимоно.
Акико беззвучно двигалась к коню, где было все их оружие.
А страж широко улыбнулся и расхохотался, согнувшись. К нему присоединились остальные самураи, держась за животы от смеха. Вытирая слезы, страж выдавил:
— Это был… самый смешной танец… на свете! Конечно, вы популярны!
Обессилев от смеха, он с трудом поднял бамбуковый барьер и жестом пригласил их следовать дальше.
Джек на миг застыл, не ожидая такой реакции на его танец. Джига не была веселой.
Миюки, не веря в удачу, потянула его вперед, танцовщицы поспешили пройти в гавань.
— Отлично, Джек, — оценил Йори. — Я и не знал, что ты умеешь так танцевать.
Джек криво улыбнулся. Йори был отличным другом, но врать не умел.
— Это был не танец, — отметил Бенкей. — Это какое-то убийственное искусство, и убивает оно смехом!
— Напомни не приглашать тебя на танец, Джек! — хихикал Сабуро.
— Я и не согласился бы! — возмутился Джек, защищаясь.
— В любом случае, твое выступление спасло наши жизни, — сказала Миюки, оглядываясь, чтобы убедиться, что их не преследуют стражи. — Нельзя оставлять след для даймё. Пусть думает, что вы можете оказаться где угодно.
— Думаешь, он уже знает? — спросил Йори, его посох позвякивал при ходьбе.
— Возможно. Или скоро узнает. На рассвете меняется стража.
— Тогда отыщем паром поскорее и уйдем отсюда, — сказала Акико.
У пристани было тихо, так рано здесь были лишь рыбаки. Они отыскали корабль, что отплывал первым. Хотя капитан едва проснулся, он обрадовался, что будет везти таких красивых пассажиров. Опустив трап, он поприветствовал каждую девушку и показал им лучшие места.
Корабль оказался большим, с просторной палубой и каютой на шестьдесят пассажиров с грузом. Матросы помогли занести вещи труппы, на борту нашлась даже конюшня для жеребца Акико. Девушки устроились, и Джек огляделся, обрадовавшись, что у корабля был большой парус и дюжина мощных гребцов. Значит, они не будут сильно зависеть от ветра, значит, быстрее сбегут.
Устроившись, танцовщицы ждали отправления. Но для этого капитан должен был набрать достаточно пассажиров. Джек и его друзья молчали, зная, что с каждой минутой угроза растет. Начали прибывать путешественники и торговцы, матросы принялись грузить рис, соль, фарфор, бамбук и другие товары. Но все равно время тянулось медленно.
Солнце выглянуло из-за горизонта, золотые лучи озарили вершину замка Кумамото. И спокойный рассвет содрогнулся от звона колоколов.
— Проснись и пой, даймё! — сказал Бенкей с мрачной улыбкой. — Твои гости убежали.
Джек и его друзья тревожно переглянулись, шум не прекращался.
— Вряд ли они так встречают рассвет, — сказал Сабуро.
— У нас еще есть время, пока патруль доберется сюда, — отметила Акико, глядя на дорогу, идущую из города Кумамото. Путешественники проходили проверку, но самураев в гавани не было… пока что.
— Корабль почти полон, — с надеждой сказал Йори. Матросы закончили погрузку, и капитан приветствовал последних пассажиров на борту, а колокола продолжали звенеть.
— Не важно, — ответила Миюки. — Страж гавани может остановить любой корабль.
— Они уже закрыли проход, — заметила Акико с растущей тревогой.
Джек заглянул за борт.
— Рядом с нами есть рыбацкая лодка. Можно сбежать на ней.
— Только не опять! — взмолился Сабуро, лицо его позеленело, он вспомнил о морской болезни, пиратах и бурях.
— Может, это единственный выход, — сказала Миюки, указывая на дорогу.
