— Нет, он работает в своем кабинете.
— Господин подполковник Кувахара хотел бы с ним связаться по телефону.
— Сейчас спрошу, подождите у телефона.
Тиба тихонько улыбался, слушая этот разговор, — он хорошо знал капитана Найто, адъютанта командующего. Заносчивый, высокомерный барчук, он никого не замечал из офицеров. Тиба подмывало подстроиться под голос дежурного по штабу и наговорить Найто грубостей.
В трубке послышался высокомерный голос капитана Найто:
— Скажите подполковнику Кувахара, чтоб ожидал. Господин командующий сам вызовет его. Скоро.
Тиба с нетерпением стал ждать этого разговора. Втайне он надеялся, что хоть что-нибудь узнает о судьбе пленных китайцев.
Наконец в трубке запел зуммер и послышался брюзжащий голос генерала Цуцуми:
— Подполковник Кувахара, что вы хотели сказать мне?
И знакомый Тиба льстиво-вкрадчивый голос начальника контрразведки:
— Господин командующий, разрешите доложить о завершении операции „Нэмуро“.
— Докладывайте.
— Операция завершена в соответствии с планом. Баржа с остатками пленных затоплена в океане в двадцати милях восточнее Северного плато. Во время посадки на баржу часть пленных попыталась взбунтоваться. Попытка пресечена. В сопровождении и потоплении бунтовщиков участвовало в общей сложности восемь офицеров и девяносто вооруженных солдат. Со всех взята подписка о неразглашении тайны. На острове больше не осталось ни одного живого китайца.
— Что вы предполагаете о судьбе инженера Тиба?
— По предположению допрошенных пленных, он схвачен мятежниками и, вероятно, увезен на той барже.
— Жаль капитана… — Генерал помедлил. — Прошу вас заняться розысками шлюпки, оставшейся от советского парохода.
— Слушаюсь, господин командующий.
Разговор на этом закончился. Тиба пришлось ожидать очень долго нового разговора. Часы со светящимся циферблатом показывали уже начало третьего ночи, и Тиба собрался покинуть свой пост, как вдруг снова запел зуммер: дежурный по штабу базы звонил дежурному генеральской штаб-квартиры.
— О, Вада-сан, здравствуйте, — говорил словоохотливый подпоручик Мураками. — У вас там все спят?
— Да, все утихло.
— Тут маленькое происшествие у нас. Явился пьяный майор Кикути и говорит, что его кто-то ударил по голове, когда он шел из первого распадка от капитана Тадокоро.
— Теперь господин Кикути не майор, а капитан, — запомните это. Приказом господина командующего он снят с поста командира батальона и понижен в звании за то, что допустил бунт пленных китайцев. Он сильно пьян?
— Сильно. Он говорит, что ударил его какой-то солдат из охраны штаб-квартиры господина командующего.
— Это, наверное, ему по пьянке померещилось, — с раздражением проговорил подпоручик Вада, задетый поклепом на охрану штаб-квартиры. — Это лишне выпитое сакэ ударило ему в голову. Пошлите его спать, иначе я доложу господину командующему, и Кикути снова сядет в карцер.
На этом телефонные разговоры закончились и больше не возобновлялись до трех часов ночи, когда Тиба подал сигнал Кэ Сун-ю отключить провод.
Разведчики возвращались тем же путем, каким пробирались сюда. Начинал брезжить рассвет, когда они подошли к трем камням. Один из камней был отброшен, значит, Ли Фан-гу уже вернулся с разведки. Они осторожно пробрались в заросли бамбука в надежде найти здесь своего товарища, но он, видимо, уже ушел, так как трава по его следу уже покрылась предутренней росой.
Радостной была встреча разведчиков на базе у теплого ключа. Как ни крепко спал Ли Фан-гу на мягкой постели из травы, он сразу же вскочил, как только услышал голос Тиба и Кэ Сун-ю. Смертельно усталые“ Тиба и Кэ Сун-ю в изнеможении опустились на камни. На дворе был уже день, припекало солнце, но в полумрачной пещере стояла прохлада. Разведчики промокли от пота и теперь наслаждались прохладой в пещере. Ли Фан-гу показал свои „трофеи“.
— Записная книжка майора Кикути? — изумился Тиба. — Где же вы ее нашли?
Когда Ли Фан-гу рассказал о встрече с пьяным Кикути, Тиба вспомнил звонок подпоручика Мураками дежурному по штаб-квартире и долго хохотал.
— Удивительно же все случилось — смеялся Тиба. — Ему, несчастному, и пожаловаться не удалось. Вместо сочувствия его осмеяли да еще карцером пригрозили!
Тиба долго листал записную книжку.
— Вот послушайте план операции „Нэмуро“, — сказал он и стал читать все, что записывал майор Кикути в кабинете подполковника Кувахара на секретном совещании. — А вот интересная приписка:
„Командиру четвертой роты: вывести перед строем коммуниста Ли Фан-гу“.
В скобках:
„Подполковник Кувахара лично срубит ему голову. Наказание за коммунистическую пропаганду среди пленных“.
— Сабля оказалась тупой! — рассмеялся Ли Фан-гу. Потом угрожающе добавил: — Мы еще посмотрим, кто кому срубит голову!
— А вот еще одна интересная запись:
„Среди офицеров все упорнее ходят слухи, что неизбежна война с русскими. Решил заниматься русским языком“.
Послушайте, что он переводит с японского на русский.
„Стой! Не беги!“, „Слезай с коня!“, „Брось оружие!“, „Кто ты?“, „Руки вверх, я обыщу тебя“, „Чем ты занимаешься? Выскажи все прямо, а то тебя расстреляют“, „Ты подвергнешься пытке“, „Какие у тебя вещи с собой?“, „Открой сумку…“
и далее все в том же роде.
— Какой же он дурак, этот бывший майор Кикути! Ему мерещится легкая победа над русскими. А это самая сильная армия в мире. По сравнению с ней Квантунская армия — ничто!
— А как вы думаете, товарищ Тиба, выступят русские против Японии?
— Должны выступить. Без их участия пожар мировой войны не потушить. А человечество устало, людям нужен отдых…
— Дожить бы до этого дня, — мечтательно вздохнул Ли Фан-гу, — вернуться бы в освобожденный Китай! Я даже думать боюсь о таком счастье…
Тиба недолго отдыхал. Во второй половине дня он уже сидел на берегу пруда и писал воззвание к японским солдатам, разоблачал преступления японской военщины.
„Пусть помнят злодеи, глумившиеся над невинными жертвами,
— писал Тиба, —
мы знаем, чьи руки обагрены кровью пленных китайцев. Вот их имена: подполковник Кувахара, майор Кикути, капитан второго ранга Такахаси, генерал-майор Цуцуми, поручик Гото.
Помните всегда эти имена! Палачам не уйти от карающей руки народного правосудия. Священная месть настигнет их в любой точке земного шара!
Солдаты! Не связывайте свою судьбу с судьбой этих извергов! При первом же удобном случае поверните оружие против них!“
