крикнул он молодому парню, а сам спустился в каюту.
— Пошел старик выпить, — шепнул Дмитрий Тишке.
Теперь все ожили, заговорили. Федор снова полез на мачту.
Он внимательно осмотрел всю свободную от льда поверхность воды.
Заметил вдали мачту судна. Рассмотрел в трубу все: судно норвежское. Норвежцы с машиной пробирались туда, куда не пролезет неуклюжий парусник. И когда по свободной воде «Савватий» приблизился к новому ледяному полю, с другой стороны его торчали две мачты норвежского куттера. А вон по краю льдины черные точки, как мухи на скатерти. Федор хорошо видел, что это тюлени. С другой стороны льдины их было больше, и там со шлюпки работали норвежцы. «Савватий» опять лег в дрейф.
— Бери моржовки, ребята! — командовал Дмитрий.
Люди выносили из каюты коротенькие ружья. Они были новенькие, хорошо смазанные и красиво блестели.
— Эх, — сказал молодой парнишка Тихон, — вот здо-рово-то! — и приложился: хотелось пострелять.
— Ну, не балуй, в шлюпку лезь! — крикнул Федор.
Тюлени — как овцы: беззащитные и глупые. Они лежали по краю льдины, чтоб в случае опасности плюхнуть в воду. Но они, недоумевая, смотрели на шлюпку с людьми и не двигались.
Дмитрий начал и выстрелом сразу наповал убил крайнего тюленя. Тихон ударил второго. Тюлени оглядывались на выстрелы и с любопытством глядели, как опускал голову сосед. Но ни один не двигался. С другой стороны льдины ясно стукали выстрелы норвежцев: сухо, как гвозди вколачивают.
— Ишь черти! — сказал Дмитрий. — Вон у них ряд-то какой! Лазят в наших берегах.
— Да ведь это какие уж берега, тут сама голомень [25],— ответил Федор.
— Им хорошо, — не унимался Дмитрий, — судно моторное; куда хочешь, анафемы, пролезут; вон, так и чистят.
Ряд кончался.
— Ну, я им сейчас вклею! Стоп, Тишка, не стреляй! Последнего я сам.
— Брось, не надо! — сказал Федор. — Знаю ведь…
Молодые ребята не понимали, что затевает коржик, и с любопытством глядели то на стрелка, то на тюленя. Тюлень важно и тупо смотрел, повернув вбок голову.
Щелкнул выстрел, и в ту же минуту раздался пронзительный визг тюленя. Он бился с раздробленной ластой.
Дмитрий встал в шлюпке и смотрел на ту сторону льдины.
Тюлени с норвежской стороны, как лягушки с берега, прыгали со льда в море.
— Вон, вон, — хохотал Дмитрий, — штук сорок не добили! Вот игра!
Ребята тоже смеялись. Тишка добил раненого тюленя.
С норвежской стороны щелкнул выстрел, и пуля прожужжала совсем близко. Вслед за ним второй. Дмитрий сел. Ребята нагнулись.
— Видишь, дурак, что теперь, — проворчал Федор.
— Подгреби ко льду! — крикнул Дмитрий.
Злым и веселым стало его лицо. Он быстро зарядил моржовку и, прикрываясь обрывком льда, стал стрелять в норвежцев, как из окопа.
Тишка не отставал.
— Да брось, побойтесь бога! — кричал Федор. — Ан-дели, беда, ведь в живых людей бьете!
Раз!., раз!.. — били поморы [26].
Тук!., тук!.. — отвечали норвежцы.
Пулей задело и раскровавило ухо гребцу.
Он схватил третью моржовку, забил патрон и стал палить.
Федор быстро выпростал руки из рукавов мáлицы [27] в пазуху, оторвал клок рубахи, наткнул на багор и выскочил на лед.
Он побежал с этим белым флагом, скользя по льду, навстречу норвежским выстрелам.
Норвежцы замолкли. Но Дмитрий поднял моржовку. Ребята схватили его за руку:
— Оставь!
— Да ну вас! Пусти! — вырывался Дмитрий.
Но все уже опомнились и отняли у Дмитрия ружье. Со стороны норвежцев шли навстречу Федору два человека.
Тишка выскочил на лед, побежал догонять Федора.
Скоро один человек только остался в шлюпке. Норвежцы и поморы сошлись на середине льдины.
Норвежцы ругались. Они знали, что нарочно, назло поморы испортили им охоту. Все говорили, кричали и спорили. Федор извинялся, предлагал на мировую десяток тюленей. Почти всякий моряк-помор знает по-норвежски. Кое-как уладил. Норвежцы даже выпить звали.
— Экой ты, Митька, кипяток! — выговаривал ему Федор, когда возвращались к шлюпке. — Хорошо еще, никого из них не подбили. Когда-нибудь и сам пропадешь, и других, дурак, погубишь.
— Пусть знают, черти! — кричал Дмитрий.
— Да знать-то они лучше нашего знают, а вон что выходит…
— Чего ты-то полез?
— Да ведь зря все!..
— Баба ты в портках, вот я тебе что скажу. Тьфу!
Дмитрий зло плюнул в сторону Федора и пошел вперед.
— Эх, не плюй, парень, в колодец, — гляди, пригодится…
— Это кто? Ты-то? — обернулся на ходу Дмитрий. — Тьху! Видать, что баба: кто за ружье, а он за тряпку.
— Гляди, самовар какой! — усмехнулся Федор. — Уж немилым глазом на меня глядит.
Когда убирали тюленей, Дмитрий все злился и не говорил с Федором. Дмитрий сам смотрел из бочки с верхушки мачты. Вон, далеко на льду, что-то черное. Глянул в трубу и сейчас же бросился вниз, чуть не слетел.
— Шлюпку, шлюпку! — кричал он, горячась, и стал надевать свой тяжелый пояс с патронами.
— Ну, чего там? — спросил Федор.
Дмитрий только зло глянул.
— Что? — спросил Титов.
— Морж и два медведя.
Шлюпка изо всех сил шла к льдине. Простым глазом можно было уже увидеть зверей.
Огромный морж, поднявшись на ласты, вертелся, сколько позволяло ему его огромное, тучное тело. Два медведя, один молодой, старались обойти его и напасть сзади. Морж — лев северных морей, он сильный и храбрый зверь. Бывали случаи, что рассвирепеет и бросится на шлюпку с людьми. Доски клыками выламывал. В воде он никого не боится, но на льду ему плохо. Грузно движется он на своих неуклюжих ластах. А все-таки один на один медведь боится с ним связаться.
Морж старался подвинуться ближе к воде. Оставалось уже недалеко. Медведи боялись, что вот-вот уйдет он от них, но все не решались наброситься.
Дмитрий не спускал с них глаз. Заметят его медведи, убегут еще, а морж тогда живо доберется до воды — и поминай как звали.
Солнце ярко освещало лед, и его сияние ударяло снизу и слепило глаза. Дмитрий вылез на лед, держа в руках заряженную моржовку, побежал к зверям. Он хотел подбежать как можно ближе, пока они его не замечают, чтобы без промаха стрелять. Старый медведь забежал со стороны воды и преграждал путь моржу. Морж резко повернулся в его сторону, и медведь попятился; молодой не решался схватить моржа за хвост.
Дмитрий боялся, чтобы медведи не попортили моржовой шкуры, раньше чем он добежит, и боялся, чтоб не упустили моржа в воду. Со шлюпки с напряжением следили за приближением коржика и за борьбой зверей. Но вдруг Тишка крикнул:
— Майна, майна [28], не видит! Митька!
Все сразу увидели темневшее впереди коржика затянутое тонким льдом пространство.
Кричали, но Дмитрий ничего не слышал и
