…Однажды, беседуя уже не в первый раз о делах Компании в «русской Америке», Шеффер спросил у Баранова:
А почему бы вам, Александр Андреевич, и в самом деле не развести на Сандвичах плантажи?
И вот здесь-то Баранов и сделал промашку, в итоге которой последовала трагикомедия, едва не закончившаяся трагедией.
Посмотрел Баранов на своего собеседника долгим взглядом и говорит:
— Да я, дорогой мой Егор Иванович, рад бы душой сие совершить! А кого во главе поставить? Пытался было это сделать мой приказчик Тараканов, я уже сказывал вам о нем, да не получилось у него. Вот, разве вас просить, не сочтете ли за труд, не согласитесь ли вы, Егор Иванович, поехать на Сандвичи да положить начало этому делу?! Человек вы знающий, деловой, обходительный, к тому же лекарь. Можете большую пользу принести и королю ихнему и народу гавайскому, да и Компании послужить!
— С какой же целью туда ехать? — спросил Шеффер.
— С какой целью? Во-первых, Егор Иванович, вы будете просить у Томари возвратить захваченные компанейские грузы и корабль Бенита, или хотя бы возместить Компании ее убытки. Затем войдете в переговоры с Камеамеа и, действуя лаской и дружелюбно и уважительно к сему королю, испросите у него право на заведение плантажей, а для работы на них — рабочие руки. Как видите, задача мирная и вам, Егор Иванович, она по силам. К тому же вы будете на Сандвичах не как завоеватель какой, а как друг и приятель королю ихнему и народу гавайскому, ибо мы, русские люди, не ищем ни чужих земель, ни чужих народов. Вот, вы и положите начало доброму делу, выгодному и нам, россиянам, и гавайцам Камеамеа. Нет, нет, Егор Иванович, не отказывайтесь! Я так полагаю, что вы, Егор Иванович, и есть самый подходящий для этого предприятия руководитель. Вы и не воитель какой, не завоеватель — вы врачеватель недугов человеческих, человек мирный, вот миром и договоритесь насчет наших плантажей!.. А за добрые дела ваши всевышний воздаст вам, да и Компания не оставит труды ваши без внимания!..
Не раз и не два возвращались собеседники наши к этому разговору. И вот наступил день, когда скромный и бескорыстный Генрих, он же Егор Иванович, согласился возглавить экспедицию на эти сказочные острова к этим полудиким королям.
Он, Шеффер, понимает трудности Баранова, понимает он и интересы Компании! Он готов принять на себя тяжкое бремя: плыть на Сандвичи, войти в доверие к Камеамеа, к Томари и прочим вождям; организовать плантации; вести торговлю с гавайцами. Видит бог, только глубокое уважение, которое он, Шеффер, питает к почтеннейшему Александру Андреевичу, да искреннее желание принести, пусть и небольшую, пользу Российско-Американской компании побудило его принять на свои слабые плечи столь трудную миссию! А что до вознаграждения, то, видит бог, не в нем суть, — скромничает наш герой.
Доволен и Баранов. Так трудно найти в далекой «русской Америке» подходящего человека! Не иначе, сам господь-бог прислал сюда этого лекаря! Ну, что ж, как говорится: в добрый час!..
Так вслед за «А» сказано было и «Б».
Повторяем, посылая Шеффера на Гаваи, Баранов ставит перед ним ясную и скромную задачу: получить разрешение развести на островах плантации, обеспечить их местной рабочей силой, установить прочные торговые отношения с Камеамеа, добиться от Томари возмещения убытков Компании за присвоенное им имущество и судно…
Шеффер, этот кондотьер XIX века, сразу почувствовал, что из его предприятия можно извлечь большие выгоды. Конечно, для себя.
В его голове крепко засел образ знаменитого Беньевского, который, воспользовавшись на первых порах поддержкой Франции стал королем Мадагаскара. Правда, дело у него прогорело. Но там ему помешали французы с их мощным флотом, а что может помешать ему на Гаваях в пустынном Тихом океане? Только не Баранов, с его дикими алеутами.
И приснилось ему, будто он, Шеффер, уже на Гаваях. День солнечный, жаркий. Сидит он, Шеффер, в плетеном кресле. Стоит за его креслом мальчишка-гаваец и шелестит опахалом из пальмовых листьев — ветерок нагоняет! У ног его, Шеффера, сидит красивая молодая гавайка. В руках у нее гавайская гитара, и девка эта наигрывает на гитаре и тихонько подпевает мелодичную, слегка грустную гавайскую песенку. А вокруг видны обширные плантации, его, Шеффера, плантации. Трудятся на них мужики-гавайцы, похаживают вокруг них надсмотрщики. И все это: и мальчик-гаваец, и девка-гавайка, и плантации, и надсмотрщики, и мужики, да и сама земля и даже воздух и тепло — все это его собственность! Его, Генриха Шеффера, божьей милостью и его, Шеффера, стараньями… Да, да… Хозяина… Короля…
Вот какой приятный сон приснился!..
…Говорят, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Но бывает и так, что и сказка не долго говорится, да и дело не откладывается в долгий ящик. Не отложилось в сей долгий ящик и дело с эксцедицией на Сэндвичи.
Вот в один погожий день октября 1815 года на специально нанятом для этой цели американском корабле «Изабелла» мы видим Шеффера, гордо машущего платком Баранову и иным провожающим его, столпившимся на берегу.
Итак, позади Ново-Архангельск, впереди Сэндвичевы острова. Быть может, его, Шеффера, острова?!..
II
Велик и безбрежен океан. Который день уже плывет «Изабелла», а за это время ей не встретилось ни одного судна. Вокруг вода да небо, небо да вода. И словно земля обетованная, прямо из океана неожиданно возникают величественные горы, некоторые из них дымятся. Это Гавайские острова, названные Д. Куком Сандвичевыми по имени лорда Адмиралтейства Сандвича.
На высоту до 4202 метров над уровнем моря подымается потухший вулкан Мауна-Кеа, не намного ниже его действующий вулкан Мауна-Лов. Двадцать четыре острова, составляющие архипелаг, вытянулись с северо-запада на юго-восток почти на 3600 километров. Наибольшие из них — острова Гавайи, Мауи, Молокаи, Оаху, Кауаи, Ниихау, Ланаи, Кахулави. Население — гавайцы, полинезийского происхождения. Народ гостеприимный, трудолюбивый, доверчивый, музыкальный. Любит поработать, любит и повеселиться. Климат прекрасный, растительность роскошная. Рай, чисто земной рай!
Первый раз счастливые обитатели этого рая увидели европейцев во 2-й половине XVI столетия, это были испанцы, повторившие маршрут Магеллана. Но только со времени знаменитого мореплавателя Джемса Кука, посетившего эти острова в 1778 году, они стали известны европейцам.
На каждом из островов правили царьки или вожди. В конце XVIII столетия вождем северной части острова Гавайи был Томи-Оми, вошедший в историю под именем Камеамеа I. Он сумел покорить в многочисленных войнах всех противников и стал верховным вождем или королем архипелага.
