Тимур внимательно следил за направлением полета чайки. Та умчалась на юг и вскоре скрылась за горизонтом. Прищурившись, он принялся разглядывать участок, где исчезла чайка и где небо смыкалось с морем, и вскоре брови его удивленно поползли вверх. Он помотал головой, протер глаза и снова посмотрел на юг. Нет, глаза его не обманывали, он видел землю. Зрительные образы, навеянные то ли воображением, то ли мечтаниями, дополнило обоняние — нос его различил в соленом влажном запахе моря сладковатый цветочный аромат суши. Глубоко вдохнув, он прохрипел:
— Земля. — Затем, обращаясь к солдатам, сказал уже громче: — Я вижу землю! Все, кто может, вставайте! Поведем к ней корабль.
Заслышав его слова, истощенные, смертельно уставшие люди словно ожили. Обратив свои взоры в ту сторону, куда смотрел Тимур, они вскоре поняли, что ему не мерещится, и принялись за работу. Выломав громадную балку, поддерживавшую мачту, они приладили ее на корме вместо руля, примотав канатами. Трое солдат встали к ней, а остальные, похватав все, что подвернулось под руку: палки, доски, даже сабли и метлы, — принялись изо всех сил грести, направляя разбитое судно к земле.
Далекое темное пятнышко медленно темнело и увеличивалось, и вскоре превратилось в сияющий изумрудом остров с покрытыми буйной растительностью горами. О каменистый берег, встающий из моря почти вертикально, бились и рассыпались на множество брызг волны. На подходе к нему корабль попал в противопоток, и тот понес его в небольшую бухту.
— Осторожно! Впереди — камни! — крикнул корабельный плотник, увидев прямо по курсу торчавшие из моря громадные зазубренные валуны.
— Все на левый борт! — заревел Тимур, глядя, как корабль двигается на невысокую каменную гряду.
С полдюжины человек устремились туда, кто бегом, кто ползком, и отчаянно захлопали по воде импровизированными веслами. В последний момент им удалось чуть отвернуть корабль в сторону. Раздался скрежет борта и днища о камни, судно покачнулось, но и на этот раз выдержало удар. Очередная угроза миновала, и вздох облегчения вырвался из груди воинов.
— Здесь нам не причалить. Опасно, — крикнул плотник. — Придется снова идти в море.
Тимур всмотрелся в стоявший впереди утес. От него было совсем недалеко до берега. Высотой доходивший до ватерлинии, черно-серого цвета, широкий как стена, покрытый, словно пятнами оспы, щербинами, он преграждал путь кораблю, оставляя между собой и скалистым берегом бухты слишком узкий проход.
— Разворачиваемся! Навались! Все разом!
Вода под кораблем закипела. Ожесточенно работая самодельными веслами, воины развернули его, и он, подхваченный подводным течением, направился в море. Выйдя из бухты, Тимур приказал идти вдоль берега. Вскоре скалы и камни начали редеть, все чаше стали появляться чистые участки. Наконец плотник вскинул руку и, указывая на большую, в форме полумесяца, бухту, выкрикнул слова, которые все так давно жаждали услышать:
— Вон там можно высадиться.
Тимур кивнул, и воины из последних сил повели судно к берегу. Войдя в бухту, они направили корабль на песчаное мелководье и гребли до тех пор, пока он прочно не сел на мель всего в нескольких футах от берега.
Истомленные плаванием люди едва смогли спуститься на берег. Выхватив меч, Тимур, с трудом волоча ноги, спотыкаясь, двинулся вперед, на поиски воды. Заслышав шум и плеск, они направились на звук, прорубаясь сквозь густой папоротник, и вскоре вышли к пресноводной лагуне, питавшейся от небольшого водопада, сбегавшего с каменистого выступа. Вне себя от радости, Тимур и его люди бросились к ней и, присев на колени, принялись жадно зачерпывать пригоршни холодной сладковатой воды.
Радость их, однако, была скоротечной: воздух задрожал от тревожного гула барабана — это оставшиеся на корабле воины подавали им сигнал готовиться к бою. Одним движением вскочив на ноги, Тимур воскликнул:
— Все назад! На корабль!
Не дожидаясь воинов, он бросился к берегу, туда, где стоял корабль. Вода и хлынувший в кровь адреналин успокоили боль и придали Тимуру сил. Продираясь сквозь джунгли, он слышал, как стук барабана становился все настойчивее и громче; когда же он выбежал на песок, тот сделался невыносимым.
Взгляд старого солдата быстро скользнул по окружающим водам и сразу же обнаружил причину тревоги. По направлению к бухте и севшему на мель кораблю плыло узкое каноэ. В нем находилось пятеро полуобнаженных мускулистых мужчин, мерно работавших веслами. Каноэ стремительно приближалось к берегу. Тимур отметил бронзовый цвет тел гребцов и коротко стриженные черные волосы. На шее у некоторых из них висели бусы, украшенные крючкообразной костью, лежавшей на груди.
— Каким будет приказ? — спросил Тимура тощий воин, прекратив с его появлением тревожно колотить в барабан.
Тимур помедлил, затрудняясь с ответом. Он хорошо понимал — его истощенное воинство сможет одолеть разве что гарем из престарелых жен.
— Возьмите копья, — спокойно проговорил он. — Встаньте за мной в шеренгу.
С корабля спустились несколько остававшихся там воинов. Пережившие шторм остатки его отряда, едва волоча ноги, отошли, кое-как построились, ощетинились несколькими копьями. Потрепанное штормами и оголодавшее войско немногого стоило, но Тимур хорошо знал — в случае необходимости его солдаты с готовностью отдадут жизнь за своего командира. Тимур положил ладонь на рукоять самурайского меча. «Только бы не выронить его в бою», — подумал он.
Тем временем каноэ приближалось к берегу, напротив того места, где стояли монголы. Как только дно его процарапало песок у края воды, сидевшие в нем люди вышли из него, затем гребцы молча вытянули каноэ на берег и с торжественным видом выстроились рядом. Несколько минут обе группы подозрительно разглядывали друг друга. Наконец один из прибывших направился к Тимуру и остановился перед ним. Невысокий, футов пяти ростом, не больше, с длинными белыми волосами, стянутыми шнурком из древесной коры в конский хвост, он был старше остальных. На шее у него болталось ожерелье из акульих зубов. Он быстро заговорил на странном певучем языке, произнеся длинную фразу, показавшуюся Тимуру приветственной. Тимур кивнул в ответ, не спуская глаз с соплеменников старика, неподвижно стоявших у каноэ. Старик еще несколько минут лопотал, затем повернулся и направился к каноэ и, нагнувшись над бортом, стал что-то доставать оттуда.
Тимур крепче сжал рукоять меча и обернулся к своим людям, взглядом предупредив быть начеку. Он успокоился, только когда старик выпрямился, держа в руках жирного тунца весом не менее тридцати фунтов. Вслед за стариком другие островитяне, достав из каноэ тростниковые корзины с рыбой и моллюсками, поднесли их к ногам Тимура и его людей. Оголодавшие воины, дождавшись одобрительного кивка своего командира, с жадностью набросились на еду, время от времени бросая благодарственные улыбки радушным хозяевам. Старик подошел к Тимуру и протянул ему сосуд из свиной кожи, наполненный водой.
