— Совершенно верно, — с готовностью подтвердил Шредер. — Но как только батареи на утесах будут выведены из строя, ваш корабль отвлечет пиратов, войдя в лагуну и обстреляв их расположение. Для меня это будет сигналом к атаке на лагерь с тыла.
— Мы поддержим вас всеми своими силами, — кивнул довольный Камбре, размышляя: «Как он рвется к славе!»
Он сдержал желание покровительственно похлопать Шредера по плечу. «Этот болван получит свою долю моих ядер, как только я заберу приз». Затем он задумчиво посмотрел на капитана Райкера. Остается обставить дело так, чтобы «Зоннефогель» первым вошел в лагуну и отвлек на себя огонь кулеврин, стоящих на берегу вдоль края леса. Возможно, прежде чем Фрэнки удастся одолеть, первый корабль получит серьезные повреждения, и это только к лучшему. Если к концу битвы корабль, способный выйти в море, будет только в распоряжении Канюка, он сможет диктовать свои условия раздела добычи.
— Капитан Райкер, — с театральной напыщенностью заговорил он, — я претендую на честь первым ввести в лагуну мою маленькую храбрую «Чайку». Мои негодяи не простят мне, если я позволю кому-нибудь опередить их.
Райкер упрямо поджал губы.
— Сэр! — чопорно ответил он. — «Зоннефогель» мощнее вооружен и способен лучше перенести артиллерийскую атаку врага. Я вынужден настаивать на том, чтобы вы позволили мне первым войти в лагуну.
Вот и хорошо, подумал Канюк, с притворной неохотой наклоняя голову в знак согласия.
Три дня спустя моряки высадили полковника Шредера и три отряда пехоты на пустынный берег и смотрели вслед уходящей в глубь дикого африканского берега длинной неровной колонне.
Африканская ночь тиха, но никогда не бывает совершенно безмолвной. Когда Хэл остановился на узкой тропе, легкие шаги отца затихли впереди, и Хэл услышал звуки мириадов живых существ, которыми кишел лес вокруг: трель ночной птицы, прекраснее любой мелодии, извлеченной из арфы или скрипки, шорох грызунов и других мелких животных под палой листвой, неожиданные крики мелких хищников, охотящихся на грызунов, гудение насекомых и вечный шелест ветра. Все это сливалось в тайный хор в этом храме Пана.
Луч фонаря впереди исчез, и Хэл пошел быстрее, чтобы догнать отца. Когда они выходили из лагеря, отец не отвечал на вопросы, но у подножия лесного холма Хэл понял, куда они направляются. Камни, обозначавшие ложу, в которой он дал клятву, все еще стояли призрачным кругом в свете убывающей луны. У входа сэр Фрэнсис опустился на одно колено и склонил в молитве голову. Хэл склонился рядом.
— Боже, сделай меня достойным, — молился Хэл. — Дай мне сил сдержать клятву, данную во имя Твое.
Отец наконец поднял голову. Он встал, взял Хэла за руку и поднял его. Они бок о бок вошли в круг и приблизились к алтарному камню.
— In Arcadia habito, — произнес звучным голосом сэр Фрэнсис, и Хэл подхватил:
— Flumen sacrum bene cognosco!
Сэр Фрэнсис поставил фонарь на камень, и в его желтом свете они снова преклонили колени. Долго молились молча, наконец сэр Фрэнсис взглянул на небо.
— Звезды — тайнопись Господа. Они озаряют наш приход и уход. Они ведут нас по не нанесенным на карты океанам. От их поворотов зависят наши судьбы. Они отмеряют дни нашей жизни.
Хэл сразу посмотрел на свою звезду, Регул. Неизменная, не подвластная времени, сверкала она в созвездии Льва.
— Прошлой ночью я составил твой гороскоп, — сказал сэр Фрэнсис. — Многое не понял, но вот что я скажу: звезды указывают на исключительность твоей судьбы. Но ее природу я не смог разгадать.
Острая тоска слышалась в голосе отца, и Хэл взглянул на него. Лицо сэра Фрэнсиса осунулось, под глазами лежали глубокие темные тени.
— Если звезды так благоприятно настроены, отец, что тебя расстраивает?
— Я был строг с тобой. Слишком много с тебя спрашивал.
Хэл покачал головой.
— Отец…
Но сэр Фрэнсис положил руку ему на плечо и заставил замолчать.
— Ты всегда должен помнить, что я поступал так ради тебя. Если бы я меньше тебя любил, то был бы к тебе ласковей. — Он чувствовал, что Хэл собирается говорить, и крепче сжал его руку. — Я хотел подготовить тебя, дать тебе знания и силы, чтобы ты оказался достоин судьбы, которую сулят тебе звезды. Понимаешь?
— Да. Я всегда это знал. Аболи объяснил мне.
— Аболи мудр. Он останется с тобой, когда меня не будет.
— Нет, отец. Не говори так.
— Сын мой, посмотри на звезды, — ответил сэр Фрэнсис, и Хэл заколебался, не понимая смысла его слов. — Ты знаешь, какая звезда моя. Я сотни раз показывал ее тебе. Теперь отыщи ее в созвездии Девы.
Хэл поднял лицо к небу и повернулся на восток, где по-прежнему ярко и чисто горел Регул. Взгляд его переместился к созвездию Девы, которое расположено рядом со Львом, и он ахнул от суеверного страха.
Созвездие отца было от края до края разрезано словно огненным лезвием. Яркой линией, красной, как кровь.
— Падающая звезда, — прошептал он.
— Комета, — поправил отец. — Бог шлет мне предупреждение. Мое время подходит к концу. Даже греки и римляне знали, что небесный огонь предвещает катастрофы, войны, голод, мор и смерть царей.
— Когда? — со страхом спросил Хэл.
— Скоро, — ответил сэр Фрэнсис. — Должно быть, скоро. Несомненно, прежде чем комета уйдет из моего созвездия. Возможно, мы с тобой последний раз вот так наедине.
— Но разве ничего нельзя сделать, чтобы отвратить несчастье? Бежать от него?
— Мы не знаем, откуда оно придет, — серьезно ответил сэр Фрэнсис. — И от судьбы не убежишь. Если мы бежим, то определенно попадем в ее пасть.
— В таком случае останемся и будем сражаться, — решительно сказал Хэл.
— Да, будем, — согласился отец, — хотя исход и предопределен. Но я не поэтому привел тебя сюда. Хочу сегодня передать тебе твое наследие, наследие физическое и духовное, которое принадлежит тебе как единственному моему сыну.
Он взял лицо Хэла в ладони и повернул так, чтобы смотреть ему в глаза.
— После моей смерти титул и звание баронета, дарованное твоему прадеду Чарльзу Кортни доброй королевой Бесс после разгрома Испанской армады, перейдет к тебе. Ты станешь сэром Генри Кортни. Ты это понимаешь?
— Да, отец.
— Твое происхождение зарегистрировано в Геральдической палате Англии.
Сэр Фрэнсис замолчал: по долине разнесся свирепый рык леопарда, охотящегося в лесу в лунную ночь. Когда рычание смолкло, сэр Фрэнсис негромко продолжил:
— Я хочу, чтобы ты остался на службе Ордену и достиг звания рыцаря-навигатора.
— Я буду стремиться к этому, отец.
Сэр Фрэнсис поднял правую руку. В свете фонаря на его безымянном пальце блеснуло золотое кольцо. Он повернул его так, что кольцо отразило лунный свет.
