— И кроме того, Этель не знает, где ты был, — продолжал м. Спригс. — Мы сказали ей, что ты уехал в Австралию. Она выходит за очень щепетильного молодого человека — колониального торговца — и если бы он узнал, в чем дело, это вышло бы неловко.
М. Прайс опять закрыл глаза, но веки их слегка подергивались.
— Некоторое время он даже никак не мог примириться с тем, что я каменщик, — продолжал м. Спригс. — А что бы он сказал тебе!
— Скажите ему, что я вернулся из Австралии, если хотите, — слабо произнес м. Прайс. — Мне все равно.
М. Спригс опять откашлялся.
— Да, но видишь ли, мы сказали Этели, что ты там живешь очень хорошо, — сказал он со смущенным смехом, — и она, по-девичьи, раздула это, понимаешь, тем более, что Альфред очень много толкует о своих родственниках.
— Это не беда, — сказал сговорчивый м. Прайс. — Вы говорите, что хотите; я не буду вам противоречить.
— Да, но дело в том, что у тебя вид не такой, чтобы можно было предположить, что у тебя есть деньги, — сказала сестра его с нетерпением. — Взгляни на себя, на свою одежду.
М. Прайс поднял руку.
— Это легко устроить, — заметил он. — Пока я выпью немного чайку, Джорж может сходить и купить мне новую. Ты возьми то, в чем я буду выглядеть богаче Джордж — самое лучшее было бы черный сюртук, но предоставляю это тебе. Может быть нарядный, модный жилет, светлые брюки и пару хороших сапог, № 7-й, пошире.
Он выпрямился на стуле и, игнорируя полный сокрушения взгляд, которым обменялись муж и жена, налил себе чашку чаю и взял кусок пирога.
— А у тебя есть деньги? — спросил м. Спригс после продолжительной паузы.
— Я оставил их там… в Австралии! — отвечал м. Прайс с несвоевременной шутливостью.
— А ведь тебе лучше, не правда ли? — резко заметил его зять. — А как поживает разбитое сердце?
— Поправится совершенно под модным жилетом, — был ответ. — И раз как ты уж возьмешься за дело, Джордж, то приобрети мне заодно и булавку для галстука, так будет лучше. И если бы мог расщедриться на золотые часы с цепочкой…
Его прервал бешеный взрыв м. Спригса, несколько несвязный перечень всех прошедших подвигов м. Прайса, вместе с совершенно противозаконными и антихристианскими пожеланиями для его будущего.
— Ты только теряешь время, — спокойно сказал м. Прайс, когда тот остановился, чтобы перевести дух. — Не покупай ничего, если не хочешь. Я только хочу помочь тебе, вот и все. Мне нет дела до того, если кто узнает, где я находился. Я был невиновен. А если ты поддаешься греховному тщеславию, то и плати за него.
М. Спригс овладел собой с большим трудом.
— Уйдешь ли ты, если я дам тебе золотой? — спросил он спокойно.
— Нет, — отвечал М. Прайс с безмятежной улыбкой. — Я имею лучшее понятие о стоимости денег. Да и кроме того, я хочу увидать мою милую племянницу и посмотреть, достаточно ли хорош для нее этот молодой человек.
— Два золотых? — подсказал его зять.
М. Прайс покачал головой.
— Я не мог бы согласиться, — сказал он спокойно. — Из справедливости к самому себе не мог бы. Вы почувствуете себя одинокими, когда лишитесь Этели, и я останусь, чтобы развлекать вас.
Каменщик едва не разразился снова, но, повинуясь взгляду жены, крепко сжал губы и послушно последовал за ней наверх. М. Прайс, набив свою трубку из пакета с табаком, лежавшего на камине, подмигнул себе одобрительно в зеркало и тихо улыбнулся, услышав наверху звон пересчитываемых монет.
— Обрати особенное внимание на размер, — сказал он, когда М. Спригс сошел вниз и снял с гвоздя свою шляпу. — На пару дюймов покороче твоего роста, и много поуже в поясе.
М. Спригс поглядел на него пристально и сурово и, с треском захлопнув за собою дверь, пошел вниз по улице. Оставшись один, м. Прайс начал обходить комнату, рассматривая и исследуя все, в ней находившееся, потом, подтащив к огню покойное кресло, протянул ноги на каминную решетку и снова погрузился в свои мечтания.
Два часа спустя он сидел на этом самом месте совершенно преображенный и сияющий. Его тонкие ноги скрывались под светлыми, клетчатыми брюками; расшитый жилет и изящный сюртук украшал верхнюю часть его особы, а большой хризантем в петлице довершал подобие австралийского миллионера, как понимал его м. Спригс.
— Порядочные часы с цепочкой, и немного денег в кармане, и я буду чувствовать себя прекрасно, — прошептал м. Прайс.
— Больше ты от меня ничего не получишь, — яростно проговорил м. Спригс. — Я истратил все свои деньги до последней копейки!
— Кроме тех, которые в банке, — сказал его шурин. — Я знаю, что тебе нужен лишний день на то, чтобы получить их, а потому назначим для часов и цепочки, положим, субботу.
М. Спригс беспомощно взглянул на жену, но она уклонилась от его взгляда. Он обернулся и стал смотреть как зачарованный на м. Прайса, и получил в ответ весело одобрительный кивок головы.
— Я пойду с тобой и выберу их, — добавил м. Прайс. — Это избавит тебя от лишнего труда, если не от расхода.
Он засунул руки в карманы и, широко раскинув ноги, запрокинул голову на спинку кресла и начал выпускать струйки дыма к потолку. Он все еще пребывал в этом удобном положении, когда вернулась домой Этель в сопровождении м. Поттера.
— Это… это твой дядя Гусси, — сказала м-сс Спригс, когда девушка остановилась посреди комнаты, глядя на посетителя.
— Из Австралии, — как-то неясно выговорил ее муж.
М. Прайс улыбнулся, и племянница, заметив, что он вынул трубку изо рта и провел задом руки по губам, подошла и поцеловала его в бровь. Затем представили м. Поттера, который удостоился любезного приема, причем м. Прайс распространился о необыкновенном его сходстве с одним молодым его приятелем, который только что получил наследство в 40,000 фунтов годового дохода.
— Это почти то же, что и вы имеете, дядя? — смело осведомилась мисс Спригс. М. Прайс показал на нее головой и, казалось, размышлял.
— Несколько более, — сказал он наконец, — несколько более.
М. Поттер резко перевел дыхание; м. Спригс, только что нагнувшийся над камином за угольком для трубки, едва не свалился в огонь. Наступило внушительное молчание.
— Деньги еще не все, — сказал м. Прайс, обводя взором вокруг себя и покачивая головой. — Они тогда только хороши, когда можно раздавать их.
Глаза его все продолжали блуждать по комнате и остановились наконец окончательно на м. Поттер. Молодой человек заметил с трепетом, что они так и светились расположением к нему.
— И представить себе только, что вы приехали, не сказав никому ни слова, и сделали нам всем такой сюрприз! — воскликнула Этель.
