На мостик вышли Ханнаен и гарпунер. У обоих вид был встревоженный. Заспанный капитан без слов взял у Северова бинокль и долго рассматривал миноносец, потом произнес несколько слов по-норвежски, на которые Бромсет отрицательно покачал головой и что-то ответил. Северов уловил только одно знакомое слово «комиссар» и понял, что говорили о нем. Не знал Северов, что Ханнаен предложил Бромсету - немедленно уйти в нейтральные воды и там отстояться, пока выяснится, зачем пришел советский военный корабль. Бромсет возразил: он понимал, что таким трусливым поступком они поставят в очень тяжелое положение флотилию, если к ней есть претензии. А они, очевидно, есть, раз корабль пришел. Что же большевикам известно? Об отряде Блюмгардта, об охоте на котиков, о смерти Джо или о «мягких пробках»? Может, Северов и уходил в Петропавловск, чтобы вызвать этот корабль? Бромсет искоса посмотрел на Северова. О, как он его ненавидел! Он готов был убить его сейчас. Но это он сделает позднее и безопасно для себя. Это будет его прощальным подарком большевикам.
«Вега-1» подходила к базе. Около нее стояли все китобойные суда. Это было тоже необычно. Почему они не на охоте? Бромсет обратил внимание на то, что на палубах было пустынно. Может быть, все арестованы? Нет, не то. Значит, люди спят. Они уже привыкли к присутствию большевистского корабля, который, наверное, стоит здесь не первый день.
Бромсет испытывал страх, но внешне он был снова спокоен. Однако на Северова повеяло от него враждебностью. Ханнаен не скрывал своих чувств. Он был в смятении. Капитан клял на свете все и вся и прежде всего Бромсета, который втянул его в разные грязные дела. Большевики, если Бее знают, не будут с ними церемониться. Они повесят их или же закуют в кандалы и сошлют на сибирскую каторгу. Юрт приказал ему:
Вы ничего не делали. Только били китов. Вы ничего не знаете. От всего отказывайтесь. В этом спасение. Ясно?
Да... — выдавил из себя Ханнаен.
Больше молчите и ни в чем не признавайтесь, —наставлял Бромсет и обратился к Северову: — Зачем пожаловал к нам военный корабль?
- А вот сейчас узнаем. - Иван Алексеевич с нетерпением ждал швартовки к базе. «Может, сейчас прольется свет на загадочное исчезновение Джо »
Наконец «Вега-1» подошла к базе. На «Воровском» размеренно ходил вахтенный моряк. Северов заметил, что этот старенький, изрядно изношенный корабль, выглядел как новый. Он был хорошо покрашен. Медные части надраены до солнечного блеска. По всему было видно, что корабль находится в хороших руках.
Едва «Вега-1» пришвартовалась к базе, как с «Воровского» на китобоец перебрался человек в поношенной солдатской шинели с зелеными петлицами. Невысокий, пожилой, в сапогах и военной фуражке с красной звездочкой, он держал в руке портфель. Простое лицо освещалось умными и необыкновенно острыми светлыми глазами. В лице были едва уловимые монгольские черточки: то ли в разлете узких бровей, то ли в слишком плоской переносице и губах, которые немного приоткрывали желтые от табака зубы.
Несмотря на свою внешность, человек в шинели уверенно чувствовал себя на судне, Северов заметил это по тому, как он перешагнул через леера, как направился на мостик. Иван Алексеевич поспешил ему навстречу и назвал себя.
Яльмаров Петр Петрович, уполномоченный ОГПУ, — просто в свою очередь представился человек в шинели. — Вам привет от матросов Журбы и Ли Ти-сяна. Журба поправляется. Передает привет и секретарь губкома партии. А теперь прошу мне помочь в беседе с капитаном Ханнаеном и гарпунером Бромсетом. — Яльмаров улыбнулся, и лицо его стало неожиданно простецким. — Сам-то я по-английски «здравствуй» и «прощай» только и знаю.
К вашим услугам, — несколько по-старомодному ответил Северов, на что Яльмаров махнул рукой:
К нашим общим услугам. Ну, идемте-ка к капитану. Это вот тот, лохматый, без шапки? — Яльмаров головой едва заметно указал на мостик, с которого Ханнаен командовал передачей туши кита на базу. Там же стоял Бромсет. Да, это Ханнаен, а рядом гарпунер Бромсет.
Интересные охотнички, — негромко проговорил Ильмаров, он уже не улыбался, а был строг и деловит 240
Они взошли на мостик. Когда Северов представил Яльмарова, то Ханнаен заметно вздрогнул и глотнул воздух-
— Из чека...
Северов поправил его и сказал:
Господин Яльмаров хочет побеседовать с вами.
Прошу в каюту! — Ханнаен взглянул на Бромсета.
Гарпунер, только что пожавший руку Яльмарову, старался принять равнодушный вид, словно его не удивило и не взволновало посещение столь необычного гостя. Бромсет вместе со всеми направился в каюту капитана, но Северов, по просьбе Яльмарова, сказал ему:
— Вас пригласят позднее.
Лицо гарпунера налилось кровью. Он хотел что-то сказать, но сдержался и только наклонил голову в знак согласия, потом повернулся к трапу. Северов предупредил его:
Господин Яльмаров просит не покидать судно.
Разве я арестован? — Бромсет гневно смотрел на Северова.
Нет. Я надеюсь, что для этого нет оснований. —Северова изумило то, что говорил гарпунер.
К тому же я иностранный подданный, и никто не имеет права мне приказывать!
Бромсет повысил голос. Северов больше не сомневался: гарпунер в чем-то виноват и боится, что его вина раскроется. Иначе бы он не вел себя так. В чем же виноват перед Советской властью Бромсет? Северов оставил гарпунера на мостике у трапа, за поручни которого все еще держался Юрт, и поспешил на зов Яльмарова. Он сидел за столом против Ханнаена и доставал из портфеля бумаги. Капитан китобойца следил за ним с испугом. Яльмаров спокойно стал задавать вопросы через Северова, на которые без всякого возражения отвечал Ханнаен. Первые вопросы были безобидные — о порте приписки, о сроке службы на флотилии и другие, которые как-то успокоили Ханнаена, и он, решив показать себя гостеприимным хозяином, неожиданно закричал:
— Орацио! Гнилая макарона!
От оглушительного крика Яльмаров и Северов даже вздрогнули. Яльмаров покачал головой, а в его глазах Северов заметил веселые огоньки.
На пороге появился старый итальянец с кофейником. Разлив по чашкам густую темную жидкость, от которой по каюте поплыл вкусный аромат, Орацио торопливо вышел из каюты. Сердце у него билось так сильно, что его
стук отдавался в ушах.
— Вкусный кофе, — похвалил Яльмаров, отхлебнув несколько глотков горячей жидкости.
Это доставило Ханнаену удовольствие, и он похвалился:
— У меня лучший кофе среди всех китобоев мира. «Мерзавец!» — назвал про себя Северов капитана
и перевел новый вопрос Яльмарова:
