— Я жду вас, я жду вас, — Микальсен поклонился. В каюту Северова зашли Яльмаров и Захматова. Иван Алексеевич открыл иллюминатор, чтобы проветрить каюту, затем открыл коробку с табаком и набил свою трубку.
Дай-ка я заверну себе цигарку, — потянулся Яльмаров к коробке табака. Северов пододвинул ее к Яльмарову. Он взял щепотку золотисто-янтарного табака, поднес к носу. — Медом пахнет, — и, свертывая папиросу, перешел на деловой тон: — Устроим маленький военный совет, товарищи.
Ты, Петр, расскажи Ивану Алексеевичу все, — обратилась Захматова к Ялымарову. — Расскажи все об этих бандитах. — Елена Васильевна сжала руку в кулак, постучала по своей коленке: — Будь моя власть, я бы их всех перестреляла тут же, в море.
Брось, Елена, партизанские замашки, — строго одернул Яльмаров. — Мы сейчас с тобой не в отряде и не ведем перестрелку.
Северову стало ясно, что Захматова и Яльмаров были в одном партизанском отряде и хорошо знают друг друга.
— Так вот, товарищ Северов, — обратился Яльмаров к Ивану Алексеевичу. - Будем ставить точку на этой концессии Есть уже разрешение Москвы. Дела обстоят так. Эти норвежские китобои меньше всего занимались китами. С побережья мы получили несколько сигналов о том, что туши китов гниют в устьях рек. Это дело рук китобоев. Хотят отпугнуть рыбу. Глупо, но все же есть некоторый резон. Избиение котиков тоже дело их рук. Я осматривал лежбища на острове. Комбаров был с ними. Ему череп в лепешку превратили. Не буду удивлен, если это сделал этот гарпунер... как его?
— Бромсет, — подсказал пораженный услышанным Северов.
Юрт Бромсет, — вспомнил Яльмаров. — Это было не простое браконьерство, а с далеким прицелом. Хотели перегнать котиковое стадо на свои острова. Да не вышло у господ китобоев. Котики вернулись на лежбище. Все это ясно. Только вот с товарищем Мэйлом пока история не раскрыта.
Джо исчез... — вздохнул Северов. — Может быть, они его убили, чтобы он не рассказал о набеге на котиковое лежбище.
Возможно, — согласился Яльмаров. — Позднее, я надеюсь, и это станет для нас ясным, как ясно то, что китобойная флотилия занималась экономической диверсией. Концессия была взята для маскировки.
Судить этих негодяев! — воскликнул Северов. —В тюрьму их.
Они только этого и заслуживают, но, к сожалению, мы не можем сейчас так поступить. — Яльмаров положил окурок папиросы в пепельницу. — Отменный у вас табак, товарищ Северов. Так вот, судить их, наказывать нам сейчас невыгодно. Представляете, какая шумиха поднимется за рубежом. Мол, большевики убивают концессионеров. А это может отпугнуть тех иностранных дельцов, которые хотят вести с нами дела честно и сейчас нам еще нужны. Нам выгодно иметь дело с концессионерами, пока мы свое хозяйство не пустим на полный ход. Господа концессионеры платят нам валютой. Ну как, товарищи, согласны?
Яльмаров с улыбкой посмотрел на Захматову и Северова.
Вот я и прочитал вам маленькую лекцию по политэкономии.
Значит, эти проклятые китобои уйдут целехонькими и еще будут посмеиваться? — Захматова даже вскочила на ноги. — Они нам плюют в морду, а мы только утираемся и говорим еще: «Спасибо»?!
Не шуми, Елена, — спокойно попросил Яльмаров. — Немного мы их накажем. Слегка, но чувствительно. А главное — они не посмеют поднимать большого шума, когда вернутся домой.
Как же ты накажешь? — Елена Васильевна вновь села в кресло. — Прочтешь нотацию, что, мол, нехорошо браконьерствовать?
Я плохо знаю иностранные языки, чтобы беседовать с ними, — сказал Яльмаров. — Мы просто заставим китобоев вытащить в океан все китовые туши, которые они понатыкали у рек, и уничтожить их. Охотиться они больше не будут. Убыток у них получится изрядный из-за простоя. А господин капиталист очень чувствителен к убытку. В течение всего времени, что китобои стоят у базы, я запретил охоту и хождение китобойцев — это им уже влетело в копеечку.
Северов не мог не признать, что Яльмаров поступает правильно. Через полчаса, когда Яльмаров за завтраком у Микальсена официально предложил убрать китовые туши, капитан-директор в первую минуту не мог сказать ни слова. Его лицо побледнело. Яльмаров добавил:
На каждом китобойном судне будут находиться краснофлотцы с миноносца. Они проследят, чтобы где-нибудь у реки или в бухте не были случайно забыты или не замечены гниющие туши.
Это насилие, — почти прошептал Микальсен.
Нет, это помощь. Мы помогаем вам быстрее закончить уборку туш и уйти из советских вод. — Яльмаров говорил ровно, спокойно и немного медленно. — А насилие выглядит иначе. Скажем, к примеру, я прикажу посадить вас в тюрьму. Вот это уже будет насилие. Причем, вполне оправданное, законное.
Меня... в тюрьму... за что, — капитан-директора била дрожь. — Я не понимаю...
Успокойтесь! — Яльмаров аккуратно вытер губы салфеткой. — Это я просто сказал к примеру. А бифштексу вас преотличный.
Я бы хотел, — заговорил Микальсен, — увести флотилию сейчас же. Будь проклят этот рейс, эта концессия. Она уже дала нам убыток в полмиллиона золотых рублей. И каждый день, что мы стоим без дела, приносит новые убытки. А если мы начнем отводить туши в океан то сколько на это уйдет дней? Сколько убытков? Из-за гнилых китов, которых мы не ставили у берегов.
— Не будем снова спорить, — устало сказал Яльмаров. — Вы же сами еще три дня назад не возражали против моих доводов. Зачем же доводить дело до насилия. А? Лучше дайте приказ своим китобойцам начинать работу.
Микальсен сорвал своротника салфетку, смял ее и поднялся из-за стола.
— Хорошо. Ваши требования будут выполнены.
Яльмаров тоже поднялся.
Благодарю за великолепный завтрак. Разрешите с вами подняться на мостик, чтобы послушать, как вы отдадите приказ.
Я вызову сюда капитанов и скажу им о вашем приказе, — остановился в дверях Микальсен.
Нет, — покачал головой Яльмаров. — Зачем тратить время, беспокоить людей, заставлять их карабкаться по штормтрапу. Не надо. Вы прямо с мостика, по мегафону, отдадите команду. Надо, чтобы вся флотилия знала, куда и зачем уходят китобойцы.
Микальсен растерянно посмотрел на Яльмарова: «Бромсет не простит мне этого». Северов и Захматова обменялись улыбками. Они поняли, что задумал Яльмаров. О позорных делах с «мягкими пробками» должны узнать все китобои. А потом об этом станет известно и за рубежом. Хозяева флотилии не посмеют поднять крик о насилии большевиков над концессионерами.
Но капитаны не знают, куда вести свои суда, —слабо попытался сопротивляться Микальсен.
Не беспокойтесь. У наших краснофлотцев есть списки тех береговых пунктов, откуда надо убрать гниющие туши, — успокоил его Яльмаров. — Краснофлотцы уже на китобойных судах.
