— Барона ты хорошо разглядел? — продолжал допрашивать командир.
— Барона-то не узнать! Я его сразу узнал и хотел уже окликнуть, да собака бросилась и Ранта побежал, ну и я за ним. Потому что все сразу насторожились и приезжий, дружок нашего барона, как гаркнул на всех, и часовой винтовку поднял, он и убил Ранту. А за что?..
— За нашу доверчивость. Иди, Алеша, спасибо тебе, брат.
Лешка Головин ушел, не веря своим ушам: вместо жестокой взбучки он неожиданно получил благодарность от самого Мамочки.
Как только юнга вышел, командир встал. Встали и офицеры, ожидая приказаний.
— Объявите готовность «один». Продолжать работы на берегу. У родника выставить наряд из десяти вооруженных матросов. Увольнения на берег прекратить. Прошу запять свои места. А вы, Николай Павлович, на минутку останьтесь.
— Вы были во всем правы, дорогой мой, — прочувствованно сказал командир. — Как всегда! Возможно, ото провокация голландцев. Не хотят ли они задержать нас за стычку с туземным населением? Ищут предлог?
— Вряд ли. Скорее всего — местная инициатива.
— Пираты?
— А что вы думаете! Разве представители, приезжавшие нас приглашать на праздник в честь бога Шивы, не смахивали на корсаров?
— Теперь нам все будет казаться подозрительным. Праздники здесь дело обычное. Народ любит повеселиться, благо позволяет климат и дары природы.
— Да… но теперь все это носит уже теоретический характер. Главное, что мы не участвуем в этом празднике. Если бы вы знали, какой у меня спал груз с плеч.
— Вы, может быть, знали больше?
— Нет, только догадки, наблюдения и выводы.
— Действительно, кое-что в них внушало подозрение, но на что они рассчитывали? Вот так, с бухты-барахты захватить военный корабль? Уму непостижимо. Хотя с нами бывало и не такое. Весь наш путь от Плимута, да и раньше, во время рейсов в Брест, все у нас как в романе приключений. Не хватало только пиратов.
— Теперь появились и пираты, и уже есть их первая жертва.
— Жаль мальчика. Погиб он ведь из-за нас. Надо чем-то помочь его родным.
— Есть! Мы с доктором съедем на берег и сделаем все, что в наших силах и что позволяют обычаи малайцев.
— Доктор в этом деле смыслит. Пожалуйста…
Прежде чем уйти, старший офицер сказал:
— С вашего разрешения я больше не пущу на борт ни барона, ни этого Шульца или Шварца.
— М-да, — многозначительно произнес Воин Андреевич и махнул рукой: — Делайте, как считаете нужным…
Боцманы исполнили «райскую музыку», приглашая к ендове с водкой. Прошел обед, во время которого, да и после, располагаясь на отдых, только и разговору было что о Лешкиной встрече в лесу и убийстве Ранты. Запрещение участвовать в празднике на берегу вызвало глухой ропот матросов, уже предвкушавших удовольствие повеселиться на местной вечеринке, как бывало в деревне. Дальше разговоров дело не пошло. Матросы скоро успокоились и даже подозрительно повеселели. Старший боцман скоро дознался, что в корзинах с фруктами оказались бутыли с пальмовым вином и вся вторая и третья вахты крепко приложились к пим. И ему поднесли кружку для пробы. Павел Петрович любил выпить в свободное время, и то на берегу, на клипере пил только положенную чарку. Вино оказалось довольно приятным на вкус, с кислинкой, все же боцман только пригубил и приказал, чтобы «ни-ни, было тихо, выпившие не показывались на палубе, а ложились спать». Тут же он послал наряд из первой вахты, и все вино было конфисковано и сдано в баталерку. О случившемся боцман доложил старшему офицеру, и тот сам прошел по кубрикам. Матросы или лежали вповалку на жилой палубе, или бродили с осоловелыми глазами, жалуясь на одолевавший их сон.
— Немедленно доктора! — приказал старший офицер.
Через двадцать минут доктор докладывал командиру:
— Скорее всего, к вину подмешано снотворное. На отравление растительным ядом пока не похоже. Пульс у людей ровный и только слегка повышенный.
— Сколько человек в таком состоянии?
— Шестьдесят пять. Еще десять пили вино, но немного и стали довольно успешно бороться со сном, когда узнали, что в напитке «малинка» — то есть отрава, как говорят матросы.
— Так вы считаете, что может обойтись?
— Надеюсь. На всякий случай будем давать рвотное.
— Хорошо, Кондрат Борисович. Действуйте энергичней. Они вывели из строя всю вторую вахту!
За час перед закатом солнца на берегу появилась красочная процессия во главе с оркестром, несколько музыкантов в пестрых саронгах дули в раковины и били в барабаны, остальные тянули заунывную мелодию, пританцовывая на влажном песке. Под экзотическую музыку от «Розового лотоса» отвалила шлюпка. В ней помимо четырех гребцов сидели барон и Голубой Ли. Шлюпка направилась к «Ориону».
— Каков мерзавец! — воскликнул старший офицер, подходя к борту.
— Добрый вечер! — приветствовал барон. — Прикажите спустить трал.
Старший офицер ответил с подчеркнутой холодностью:
— Мы не можем вас принять, господин барон.
— Не ожидал этого от вас, капитан-лейтенант. Я приехал проститься и поблагодарить и вас и всех офицеров за все, что вы для меня сделали.
— Вы уже отблагодарили нас достаточно. Желаю весело провести праздник Шивы.
— Так вы не будете на берегу? — с искренним огорчением воскликнул барон.
Старший офицер вспыхнул от гнева, повернулся спиной, хотя ему так хотелось высказать все, что он думает об этом человеке.
— Мне очень жаль, но вы чем-то расстроены… — Теперь в голосе барона слышалась явная насмешка.
— Я все слышал, — сказал командир, когда старший офицер поднялся на мостик, чтобы доложить о разговоре с бароном, — не расстраивайтесь особенно и поругайте меня, как ругали в Корпусе, я, видно, мамочка моя, неисправим. Все мне кажется лучше, чем оно есть на самом деле. Забываю мудрые слова нашего старшего штурмана. Помните, как он часто говорил, что «мало хороших дел проходит безнаказанно».
— Если бы знать…
— О! В этом весь вопрос! Хотя нам положено предвидеть. Вы в этом отношении — прорицатель. Как матросы?
— Спят. Никакими силами доктор не может ни одного добудиться.
— Зелье списали?
— Да, за бортом.
— Вот и отлично… — Командир со вздохом покрутил головой, положение никак нельзя было назвать отличным, заснули еще пятнадцать, а всего вышло из строя восемьдесят человек. Гардемарину Бобрину Бревешкин принес целый кувшин напитка Шивы, как его назвал доктор, и сейчас Стива спит сладким сном.
— Какой закат! — Командир оторвался от невеселых дум. — Усильте посты, пусть механики приготовят прожектор. Матросов — в ружье! Хотя вы псе это уже исполнили.
