Не беспокойтесь. У наших краснофлотцев есть списки тех береговых пунктов, откуда надо убрать гниющие туши, — успокоил его Яльмаров. — Краснофлотцы уже на китобойных судах.
Микальсену ничего не оставалось делать, как идти на мостик и взяться за мегафон. Его дрожащий от гнева и страха голос разнесся над судами.
— «Вега-первая». Капитан Ханнаен. Идите на уборку гниющих китовых туш...
— Которые вы поставили, — подсказывал Яльмаров капитан-директору через Северова, — в устье рек для задержки рыбы...
Микальсен покорно повторил, обливаясь потом.
Бромсет, когда услышал первые слова капитан-директора, выругался и сказал Ханнаену:
Он, кажется, сошел с ума,
Надо заставить его замолчать, — поддержал Ханнаен.
Но в этот момент рядом с Микальсеном появился Яльмаров. Бромсет в бессильной ярости сжал поручни мостика. Вот, оказывается, что значит обещание этого чекиста: «Я помогу вам разыскать всех сбежавших от вас китов». Бромсет больше не мог сдерживаться. Он метался по мостику, ругался, как последний портовый забулдыга. «Какой провал», — думал он лихорадочно. Большевики обхитрили его. Что теперь с ним будет, когда они вернутся?!
На мостик поднялся краснофлотец и, войдя в рубку, склонился над картой на штурманском столике. Потом краснофлотец достал из кармана бумажку с несколькими словами и сказал Ханнаену:
— Ривер Сторож[34]
Ривер Сторож — река Сторож (англ.)., — и указал точку на карте. Краснофлотец был молод, но от него веяло такой уверенностью, силой, что Ханнаен покорно ответил:
— Иес, сэр!
Он вышел на мостик и приказал отдать швартовы. Краснофлотец тоже вышел из рубки. Бромсет сбежал с мостика, бросился к себе в каюту и, достав бутылку рому, налил полный стакан и выпил его. Не удержавшись, Бромсет посмотрел в иллюминатор. Китобойные суда отходили от базы, и все ложились на один курс, к берегу, — убирать ими же поставленные туши китов.
— О, доннер веттер! — выругался Бромсет и снова налил себе стакан рому. В этот день Бромсет впервые был смертельно пьян. Он, забыв о том, что выдавал себя за норвежца, ругался по-немецки, грозил большевикам, порывался выйти из каюты, но Ханнаен запер его...
2
Китобойная флотилия «Вега», лишенная концессионных прав, в сопровождении советского миноносца вернулась в Петропавловск. На этот раз ее приход не вызвал волнения в городе и даже как-то мало обратил на себя внимания. Гавань была полна пароходов под различными иностранными флагами. Торговля за эти несколько месяцев заметно расширилась. Рыбная Камчатка была новым Клондайком для прожорливых и разворотливых хозяйчиков, спекулянтов, перекупщиков, искателей счастья, представителей разных авантюристических компании и обществ.
«Вега» со своими китобойцами стала в дальнем углу гавани. Яльмаров с Северовым и Захматовои сразу же съехали на берег. Они спешили в губком партии. Иван Алексеевич даже не успел собрать свои вещи.
Когда катер отвалил от трапа базы, увозя советских людей, Бромсет немедленно поднялся к Микальсену. Капитан-директор трусливо следил за грапунером, ждал его ругани, укоров. Они давно не виделись, с того дня, как «Вега-1» с Северовым ушла на разведку китовых стад. Опасения Микальсена были напрасны. Бромсет, поздоровавшись, спросил:
— Радиограммы есть?
Микальсен отрицательно покачал головой. Бромсет помолчал, походил по каюте.
Чекист сказал, когда нам уходить отсюда?
Нет, но предупредил, чтобы мы были готовы к отходу.
Пойдем в Нагасаки, — сказал Бромсет и вышел из каюты
Стоял ясный, солнечный день. В гавани было шумно, но Бромсет ни на что не обращал внимания. Он торопливо прошел к каюте Северова, оглядел пустынный коридор и ключом с движущейся головкой открыл дверь. Юрт вошел, прикрыл за собой дверь и осмотрелся. В каюте был беспорядок. Северов начал собираться, но все оставил на половине. На койке стоял раскрытый чемодан с уложенным бельем, плащ был брошен на спинку кресла. На столе лежала открытая коробка табаку, высилась стопка книг.
Юрт быстро пересмотрел их. Попытки Бромсета открыть железный сейф оказались безуспешными. Он выругался и махнул рукой. Порывшись в чемодане и не найдя для себя ничего интересного, Бромсет вернулся к столу и достал из кармана маленький плоский пузырек с бесцветной жидкостью. Отвинтив металлическую пробку с резиновой прокладкой, он аккуратно полил табак из пузырька, не притрагиваясь пальцами к коробке. Янтарный табак жадно впитывал жидкость, не меняя своего цвета. Вылив весь пузырек, Бромсет вышел из каюты и запер дверь. В коридоре по-прежнему никого не было...
...Сойдя на берег, Яльмаров, Северов и Зажматова сразу же направились в губком партии. Здесь их ждал представитель Главконцескома. Яльмаров кратко доложил о результатах расследования на флотилии «Вега». Секретарь губкома сказал:
Боюсь, что к списку подвигов китобоев придется присоединить еще один. Они, кажется, помогли бежать остаткам банды Блюмгардта.
Этого головореза и грабителя? — воскликнула Захматова. — Мы же считали, что он давно бежал за границу.
Представь себе, Елена Васильевна, — сказал секретарь, — след обнаружили, но белогвардейцев уже не было. Их взяло на борт какое-то судно у устья реки Чажмы.
Конечно, они, китобои, — уверенно произнесла Захматова. — Кто же еще может? Не выпускать флотилию из Петропавловска! Микальсена, всех капитанов и этого Бромсета судить военным судом!
Захматова горячилась все сильнее, но представитель Главконцескома только покачал головой.
Есть приказ выпроводить «Вегу» подобру-поздорову.
И чем быстрее, тем лучше, — добавил секретарь губкома партии.
Этим мы и займемся сейчас, — представитель Главконцескома обратился к Северову: — Мы с вами немедленно едем на флотилию и оформим с капитан-директором Микальсеном документы.
Хорошо, — наклонил голову Иван Алексеевич, хотя ему не терпелось побывать на почте — проверить, нет ли письма от Соки, от Геннадия, навестить Журбу и Ли Ти-сяна.
А завтра ко мне, — говорил Яльмаров, пожимая руку Северову. — Я подготовлю материалы об охотниках- китобоях, и вы их просмотрите.
Северов и представитель Главконцескома прибыли на «Вегу». Переговоры с Микальсеиом заняли немного времени. Убедившись, что ни ему, ни флотилии не угрожает
опасность быть задержанными, капитан-директор несколько успокоился, осмелел и даже отказался подписать предложенный представителем Главконцескома документ в ко тором указывались причины расторжения концессии и высылки флотилии.
