Танит Ли - Пиратика

И в это мгновение мир поднял паруса и изменил курс.

На эшафот вспрыгнули восемь человек: седовласый старик, на вид слишком дряхлый для подобных прыжков, бородатый торговец, отбросивший свой товар, прачка с пробивающимися сквозь толстый слой пудры усами, констебль, в разбеге оттолкнувшийся ногой от другого констебля, священник с Библией под мышкой, чудной парень с зелеными волосами, восточный вельможа в тюрбане, и — последним — самый грязный пес, какого только видала Ангелия.

Но эта странная компания была только первыми брызгами бурной приливной волны.

На эшафот вскарабкалось еще шестнадцать человек. Шестнадцать мужчин, за ними тридцать женщин. Потом — шестьдесят, девяносто, двести человек. Приливная волна росла, опрокидывала ружья, ломала любое сопротивление, протестующие констебли были смяты, палач лежал на спине, стражники рассеялись, как колода карт, пули свистели в воздухе, никому не причиняя вреда. Прочь, прочь…

А за рекой бритоголовый прокаженный весело скакал и кричал от радости, что вряд ли было естественно, если учесть, что, судя по исходящему от него запаху, жить ему оставалось всего ничего…

Восстали все — и толпа, и весь город.

— Пиратика! — кричали люди. — Да здравствует Пиратика!

— Спасем нашу героиню!

— Пиратика — королева морей!

— Справедливости!

За открытым окном таверны «Последним пришел — первым ушел» капитан Болт достал пистолет и прицелился.

Он собирался осуществить свою давнишнюю мечту и прострелить Феликсу Фениксу голову, но тут Землевладелец Снаргейл уложил его хорошо рассчитанным апперкотом в челюсть.

— Черт побери, сэр, вы не застрелите этого человека! Слава богу, я всё-таки узнал этого парня. Когда я ходил в море, его дядя Соломон был моим другом. И его отец, Адам Миротворец, тоже. Я пытался разыскать этого мальчишку, когда вернулся домой после четырех лет плавания. Я хотел спасти его от работного дома, но не нашел никаких следов. А Пиратику надо помиловать. И ее команду тоже, клянусь рыжими хорьками. И, разрази меня гром, их помилуют! Вы что же, мистер Болт, намереваетесь застрелить сына моего друга?! Да я вышлю вас в Австравию! Отправлю на планету Марс!

Но капитан Болт уже не слушал Землевладельца. Его и след простыл.

Гарри и Перри тоже не слышали ни слова. Им было не до того.

— Это же тот самый мерзавец Джек Кукушка! Перри, он не захотел драться с нами на дуэли!

— Чушь, я его пристрелил, помнишь? Да сгрызут тебя шесть лисиц, Гарри, — ты что, хочешь сказать, я лгу?

Спорщики швырнули друг другу в лицо перчатки…

А на эшафоте бурлил мятеж. Мятеж без единого выстрела, ибо восставшие смеялись и пели. Но Артия и Феликс ничего не слышали…

Планкветт, усевшийся на перекладину виселицы, первым увидел гуся. Тот летел на юг, вдоль Темиса, а внизу, не обращая внимания на шум и гам возле Локсколдского берега, медленно ползла на веслах полуразбитая лодчонка.

— Ловите гуся! Мне его друг пообещал! Сказал, что он уже выпотрошен, хоть на вертел сажай! А он, смотрите-ка! Говорит, иди поймай его! Вот я и ловлю! А он улетел! Я за этой чертовой птицей со вчерашнего дня гоняюсь!

Дождь и буря прекратились. Наступило затишье.

Гусь летел прямо и решительно, и Планкветт долго смотрел ему вслед.

Далеко-предалеко, возле самого устья Темиса, когда навстречу поднялся полуденный прилив, гусь на миг спустился к воде. Лодка преследователя осталась далеко позади. Птицу привлекло нечто иное. Маленький клочок провощенной бумаги, отдаленно напоминающий лодку. Любой другой, развернув этот кораблик, быстро распознал бы в нём карту — карту, указывающую путь к сокровищам. Она прошла долгий, очень долгий путь, но гусю, чудом избежавшему печальной участи попасть на обед, сокровища были не нужны. Белый гусь стиснул в клюве карту Острова Сокровищ и поднялся с ней в открытое, свободное небо.

Перевод С. Маршака.

По-ангелийски имя «Джекоби» начинается с буквы «J»

По-ангелийски нога и фут пишутся и читаются одинаково — «foot».