– Остановлю! – сказал водитель. – Только ты там не пройдешь, кругом часовые!
«Какие часовые? Шутник водила!» – подумал Василий.
Водитель не шутил. Деревянный щит с надписью «Стой! Запретная зона!», у входа на тропу и новенькая колючая проволока, кем-то брошенная наспех прямо по земле по видимому периметру леса, привели Бобылева в недоумение. Что здесь могло произойти? Учения? Перепрыгнув через ощетинившуюся острыми стальными иглами спираль, он оказался на тропинке. Василий любил ходить по этой тропе. Ему нравились запахи леса и треньканье невидимых птиц. Но сегодня ему почему-то было не по себе. Веяло тревогой от всего: и от трелей пернатых, и от запахов лесных трав.
– Так всегда бывает, когда перепьешь! – успокоил он себя, но не надолго.
– Стой! Стрелять буду! Проход запрещен! – услышал Василий. Перед ним, неожиданно вырос странный силуэт вооруженного человека. Одетый в зеленый химкомплект, с торчащим на шее респиратором, рацией на поясе и автоматом, направленным на Василия, он как будто сошел с плаката о ядерной войне. Не хватало только атомного гриба за его спиной!
– Я сказал, проход запрещен! – громко повторил человек с плаката.
– А что здесь случилось? – придя в себя, спросил Василий.
– Взрыв здесь вчера был, товарищ лейтенант! Приказано никого не пропускать.
– Вызовите старшего! Я Вас очень прошу! Мне нужно срочно попасть на корабль!
– Нам запрещено выходить на связь! Богом прошу, товарищ лейтенант, вернитесь назад!
Василий понял, что разговаривать с этим служакой бесполезно. Но в это время захрипела рация на поясе часового:
– Пятый, пятый! Вас вызывает первый!
– Есть пятый! – нагнув голову к переговорному устройству, ответил часовой.
– Доложите обстановку!
– Обстановка нормальная! – снова доложил часовой. – Только вот, какой-то лейтенант требует к себе старшего. Говорит, что ему нужно срочно попасть на корабль!
– Проверьте документы. Если в порядке, пропустите, – прохрипела рация.
Василий с радостью протянул часовому пропуск в завод и, услышав:
– Проходите! – поспешил по тропинке вверх.
После встречи с часовым, весь хмель мгновенно вылетел у него из головы. Почему выставили посты? Что за взрыв? Он ничего не успел толком расспросить у часового на тропинке! Может, звук этого взрыва, вчера услышала на пляже Лена? А эта, неизвестно откуда, появившаяся после взрыва туча над заливом? Грязный дождь? Только чему здесь взрываться? Может быть где-то рядом, на Новом пирсе! Короче, вопросов больше, чем ответов. До самого контрольно-пропускного пункта, он никого не встретил. Двери на КПП были закрыты, а массивные металлические ворота, наоборот, открыты. Возле них стояли зеленая крытая машина, металлический столик с приборами радиометрического контроля на нем, какие-то пластиковые контейнеры с нарисованными на них знаками радиационной безоопасности и несколько человек в химкомплектах. Один из них, наверное, старший, проверил у Лаврова документы:
– Объясните цель прибытия!
– Я должен заступить на дежурство!
Старший, покрутив ручку полевого телефона, покричав в трубку, объяснил находящемуся на другом конце провода человеку свой вопрос. Пока старший звонил по телефону, дозиметрист замерил радиоактивный фон одежды Василия. По брюкам и ботинкам он несколько раз прошелся датчиком на штанге:
– Придется раздеваться, товарищ лейтенант!
Настаивать на этом дозиметрист не стал, но сказал, что в этой одежде из завода его не выпустят. Бобылева пропустили на территорию завода, рекомендовав идти сразу на корабль, строго придерживаясь установленных указателей, не выходя за границы линий обозначенных проволокой с красными флажками, закрепленной на вбитых в землю деревянных колышках. Оказавшись в торце пирса, Василий огляделся. Прекрасное летнее утро. Полный штиль. На берегу былинка не шелохнется, поверхность моря ровная как стекло. Если не считать появления красных флажков и указателей, то ничего не изменилось. Никаких следов взрыва. Как всегда, по выходным, не видно людей. Только на палубе плавучей контрольно-дозиметрической станции, возле которой пришвартована К-30, кто-то курит. Василий присмотрелся: «Странно! Должен был стоять Петров, а это, кажется Серега Паршин! На третьи сутки пошел». Василий поспешил на корабль: «У него все узнаю!».
– Привет! Тебя что, не оповестили? Как ты сюда смог пройти? – протянув руку для приветствия, заулыбался Паршин.
– Оповестили о чем? – не понял Бобылев.
– О том, что стоим по три дня. Остальным оставаться в поселке до команды. Завтра очередь Петрова, а не твоя!
– А в честь чего! – бросив косой взгляд на бахилы, на ногах Сергея, пожал руку Василий.
– Ты как с Луны свалился! Кругом зона радиоактивного заражения. Приказано, никого с завода не выпускать.
– Расскажи, что здесь случилось?
– Да как тебе сказать, небольшой ядерный взрывчик!
– Где?
– Посмотри назад.
Бобылев обернулся. Кабельтовых в трех, у соседнего пирса должны были стоять подводная лодка с крылатыми ракетами и специальное судно, предназначенное для обеспечения перегрузки реакторов. Лодка стояла, а судна не было. Наверное, закончило перегрузку и ушло.
– Ну и что?
– Неужели ничего не видишь?
Василий присмотрелся. Лодка стояла почти у самого берега, как-то неестественно, с большим дифферентом на корму и креном на правый борт.
– Ну, что ты кота за яйца тянешь! Рассказывай!
– Пожалуйста. Как ты знаешь, заступил я на дежурство в пятницу. Утром в субботу задержались с завтраком. Принесли его где-то около девяти часов. Пока накрыли, пока завтракали, время подошло к десяти. Чуть попозже, хорошо позавтракав, я поднялся наверх. Погода – пять баллов. Достаю сигареты, смотрю по сторонам. Не успел затянуться, как на соседнем пирсе прогремел взрыв. Вверх полетели какие-то конструкции. Подумал, баллоны воздуха высокого давления взорвались. А здесь, как раз с обхода из реакторного отсека, выходит на палубу дежурный дозиметрист, с зажатой в зубах сигаретой. Смотрит на шкалу бета-гамма радиометра, который висит у него на груди. Щелкает переключателем пределов измерений. Говорит: «Не понял?» – и в свою дежурку. Выходит с новым прибором, замеряет, и от удивления раскрывает рот так, что из него выпадает сигарета. Спрашиваю: «Что случилось?» А он мне говорит, что «зашкалил» дозиметр. У него и на первом дозиметре стрелка прыгнула вправо до предела, а он подумал, что прибор неисправен.
Паршин замолк, чтобы сделать затяжку.
– Ну, а дальше, что? – поторопил Бобылев, как только Серега выдохнул.
– Дальше с лодки повалил желтый, а затем черный дым. По телефону дежурный по дивизиону сообщил о том, что пожар на этой самой лодке. Объявил аварийную тревогу: «Пожар на соседнем корабле!». Крутиков построил аварийную партию и убыл с нею на соседний пирс. Они пришли назад через полчаса, рассказали страшные вещи. На лодке, каким-то образом, при перегрузке реактора, произошел тепловой взрыв. Крышку реактора, несколько тонн весом, взрывом выбросило в море, за несколько сот метров. Не знаю точно, но говорят, погибли около десяти человек. Там, на пирсе валялись их окровавленные части тел. И не только там. Какие-то фрагменты находили даже за территорией завода. Наших ребят вернули назад, потому что аварийные партии формировали в основном с лодок этого же проекта.
