– Дальше с лодки повалил желтый, а затем черный дым. По телефону дежурный по дивизиону сообщил о том, что пожар на этой самой лодке. Объявил аварийную тревогу: «Пожар на соседнем корабле!». Крутиков построил аварийную партию и убыл с нею на соседний пирс. Они пришли назад через полчаса, рассказали страшные вещи. На лодке, каким-то образом, при перегрузке реактора, произошел тепловой взрыв. Крышку реактора, несколько тонн весом, взрывом выбросило в море, за несколько сот метров. Не знаю точно, но говорят, погибли около десяти человек. Там, на пирсе валялись их окровавленные части тел. И не только там. Какие-то фрагменты находили даже за территорией завода. Наших ребят вернули назад, потому что аварийные партии формировали в основном с лодок этого же проекта.
– То есть из наших никто там не был?
– Почему никто? Доктор и комдив-раз были в смене обеспечения. Бахтину здорово досталось. Первое время никого из медперсонала не было. Командование дивизиона обратилось за помощью к «крокодилу», авианосному крейсеру в большом доке. А они отказали. Включили водяную завесу, спасайтесь ребята сами! Ну, он всем оказывал помощь, прямо там на пирсе. Пострадавших много было. Вечером доктора самого увезли в госпиталь. Сильно переоблучился. Никто даже не знает, жив ли он! Исаковский формировал аварийные партии. Дрыхнет где-то на плавказарме. Слушай! Раз уж ты приехал, смени меня! Все равно тебя отсюда не выпустят!
– А тебя?
– Попробую на яле через залив.
– Всю грязь домой повезешь?
– Я же до взрыва приехал, на форме не пылинки!
– Ну, что, тогда проси добро старшего в экипаже на смену, – сказал Василий, – построения на развод скорее всего не будет!
– Шутник! Какое построение в эпицентре ядерного взрыва! Пошли в центральный.
Разрешение на смену получили. Исполняющий обязанности помощника командира штурман очень удивился, узнав, что Бобылев приехал:
– Странно, что тебя не оповестили!
Паршин довел обстановку:
– Кроме пирса, вахту никуда не выпускать. Мы его вчера водичкой с пожарной магистрали отмывали. Палуба лодки тоже чистая, но в надстройку не спускаться. Отмыть не смогли. Отсеки немного успели засрать, но в целом обстановка нормальная. Выход наверх только в бахилах. Ими нас обеспечили химики. В центральном бахилы снимаем. По отсекам можно ходить только в тапочках. Ну, все! Я пошел на «Бирюзу».
«Интересно, хоть кто-нибудь понимает, в какую задницу он попал, – думал Бобылев, сидя в центральном, после ухода Паршина, – вот Серега рассказывает, что при взрыве «зашкалил» дозиметр. Максимальный предел измерения мощности экспозиционной дозы гамма-излучения у этого радиометра 250 рентген в час. Если «зашкалило» прибор, значит, было больше. Ну, пусть не намного, рентген 300 в час. Предположим, что Паршин наблюдал за взрывом пять минут. За эти пять минут, он должен был получить годовую дозу радиации в 25 рентген!»
Размышляя о создавшейся ситуации, Бобылев не забыл и себя: «А тебе, что ли лучше будет? Конечно, основной вклад в общую активность вносят короткоживущие изотопы, с малым периодом полураспада, дней 8-10. Например, йод-131. Но сегодня-то, идет только второй день! Наглотаешься радиоактивной пыли. Кажется, в этом случае положено принимать какие-то препараты!»
Перед глазами поплыли, заученные строки инструкции: «За 30–60 минут до радиоактивного заражения необходимо принять радиозащитное средство № 1, шесть таблеток из аптечки АИ-2 и надеть респиратор или ватно-марлевую повязку. Через пять-шесть часов еще шесть таблеток. При небольших уровнях радиации ежедневно необходимо принимать радиозащитное средство № 2 по одной таблетке в день. Это средство предохраняет от радиоактивного заражения щитовидную железу».
Только где в ремонте найти эту оранжевую коробочку? Из-за наркотика, содержащегося в обезболивающем средстве, аптечки хранятся в сейфе у начальника медицинской службы корабля. А при нахождении в ремонте их вообще сдают на склад. Поэтому Василий решил выходить наверх только в случае острой необходимости.
В пять часов прибыла новая вахта. Ее привел дежурный по команде Коля Проданов. От него удалось узнать новые подробности о причинах взрыва. Ко вчерашнему утру на лодке были завершены все работы по замене ядерного топлива. Осталось только установить на место многотонную крышку реактора. При проверке на герметичность обнаружили неплотность крышки. Что-то попало под нее. Возможно обломок электрода или еще чего-нибудь. Нужно было опять устанавливать штатные домкраты и медленно, миллиметр за миллиметром, поднимать крышку реактора. С флота торопили. И тогда, кто-то предложил поднять крышку реактора краном. Предложение было принято. Во время подъема крышки, произошел перекос. Вместе с крышкой пошла вверх компенсирующая решетка, высвобождая, экранированный ею нейтронный поток. Миллионных долей секунды хватило для того, чтобы в реакторе началась неуправляемая цепная реакция. Начался быстрый подъем температуры и давления. Произошел взрыв! Крышку, конструкции сборки реактора, ядерное топливо разбросало на расстоянии до километра.
«Хорошо, что топливо было не отработанное, – слушая рассказ Николая, думал Василий, – в противном случае, радиоактивное загрязнение местности могло быть гораздо более серьезным». Вспомнил про таблетки из индивидуальной аптечки:
– Коля, а тем, кто тушил пожар, членам аварийных партий, давали какие-нибудь радиозащитные средства?
– Смеешься! Выкатили флягу шила и всем наливали по сто грамм!
Василий знал, что спирт, предотвращает распад воды, основного материала из которого состоит человек, под действием радиоактивного излучения на водород и кислород, но все же переспросил:
– Серьезно, что ли!
– Да уж куда серьезней! Некоторые умудрились по несколько раз пригубить!
– Помогало?
– Не знаю. Но облученных много было. Их только успевали отвозить в госпиталь. У некоторых, говорят, от излучения, даже под одеждой ядерный загар. Пожар тушили почти два часа.
– А с лодкой что?
– Ничего. Разворотило реакторный отсек. Пожар потушили полностью залив его забортной водой. А чтобы лодка не затонула, затащили ее на мель.
– Там, говорят, повсюду валялись окровавленные останки этих ребят. Что с ними? Кого-нибудь опознали?
– Нет. Сплошное кровавое месиво. Собрали в резиновые мешки и увезли отмывать в госпиталь.
– От крови?
– От радиации. У них фон, как от сборки реактора.
– Не знаешь, кто погиб?
– Фамилии не говорят, но я знаю, точно, что там были инженеры-физики с перегрузки, представитель соединения и несколько человек с лодки.
– Да! Не повезло ребятам! – посочувствовал Бобылев.
