— Урра-а! — загремело над судном.
Моряки, как они ни были измучены многочасовой охотой, подбежали к гарпунеру и, схватив его, стали высоко подбрасывать. Лишь голос капитана остановил их.
Лебедка подтащила кашалота к борту.
— Эх, махина какая! — возбужденно проговорил кто-то.
Нильсен показал боцману, как надо пробивать в туше кита отверстие пикой со шлангом. Заработал компрессор. По шлангу в китовую тушу пошел сжатый воздух, и скоро кит закачался на воде огромным поплавком. Законопатив пробитое отверстие паклей, моряки стальным тросом пришвартовали кита к судну.
Шубин повел «Фронт» к «Приморью». На базу было передано сообщение о первом загарпуненном ките.
2
Днем в клубе базы «Приморье» было тесно. Здесь собрались моряки и рабочие послушать лекцию Старцева. Он стоял, облокотившись на трибуну. Выждав, когда утихнут голоса, Старцев монотонно заговорил, не поднимая глаз, точно читая справку:
Киты — самые крупные животные на земле. Голу бой кит, например, весит сто двадцать тонн — столько же, сколько двадцать пять слонов или сто пятьдесят быков.
Ого! — прокатилось по рядам. Люди с интересом слушали Старцева, но он не обратил на это внимания и продолжал говорить по-прежнему без всякой интонации:
- Тридцать пять миллионов лет назад, когда на месте теперешних материков были моря и океаны, омывавшие небольшие островки, жили в теплых водах древние киты — зейглодоны...
Читая лекцию, Старцев не испытывал никакого удовлетворения. Он был убежден, что напрасно теряет время и сидящие перед ним, в большинстве своем малообразованные люди, ничего не поймут. Вениамин Вениаминович только выполнял распоряжение помполита.
Он ни разу не поднял головы, ни разу не посмотрел на людей, собравшихся его слушать. Старцев так густо пересыпал свою речь латынью и специальными терминами, что моряки с трудом улавливали содержание лекции. Внимание зала ослабело. Кто-то задремал, послышался приглушенный смех. Потом шум усилился, люди стали поодиночке пробираться к выходу.
Сидевшая в первом ряду бойкая девушка, прикрыв ладонью зевок, со скучающим видом насмешливо проговорила:
— Ну до чего ж интересно!
Ее подруги фыркнули, а она сидела прямо, устремив перед собой взгляд. Видно, и в ней бушевал готовый прорваться смех, и ей надоело бормотание Старцева, но она сдерживала себя.
Степанов поймал себя на том, что он уже давно не слушает Старцева, а вот сидит и рассматривает эту плотную девушку в тесно обтягивающем ее фигуру простеньком ситцевом платье и наброшенном на плечи ватнике, как видно, с отцовского плеча. Чистое смуглое лицо, тяжелая коса с вплетенной розовой лентой, переброшенная на грудь, и нитка кораллов в вырезе платья.
Михаил Михайлович вспомнил день, когда к нему пришел встать на партийный учет бородатый уссурийский казак Данилов, в высоких рыбацких сапогах, перехваченных у колен ремешками.
Коммунистом на твой завод прибыл, — сказал он густым басом. Черные глаза уссурийца сверлили помполита. Оказалось, что Данилов приехал из колхоза «Красный рыбак», что на озере Ханка.
Там я калугу пудов на пятьдесят резал, — скупо говорил о себе Данилов. — Ну, вот меня как умельца по этому делу и послали сюда. А какие киты-то — я еще и не видел. И на море впервой.
— Киты побольше калуги, — улыбнулся помполит. Когда документы были оформлены, Данилов еще задержался:
Жинку вот уже третий год как схоронил, так я с дочкой прибыл. Ты уж Оленьку-то пристрой куда- нибудь.
Оленьку? — удивился Степанов.
По тому, каким тоном Данилов произнес имя дочери, он подумал, что речь идет о ребенке. Когда же рыбак открыл дверь и сказал: «Войди» — то Михаил Михайлович увидел девушку. Она бойко, нисколько не смущаясь, отвечала на вопросы помполита.
Девушку, окончившую семилетнюю школу и уже два года работавшую учетчицей в колхозе, взяли на «Приморье» метражисткой — измерять длину убитых китов.
Ольга, заметив, что помполит смотрит на нее, вскинула голову, нахмурилась и еще пристальней стала смотреть на Старцева, делая вид, что внимательно его слушает.
К Степанову подошел матрос и передал записку Северова об успешной охоте «Фронта». Надо было готовиться к его встрече. Помполит написал Старцеву записку: «Заканчивайте». Тот произнес еще две—три фразы и замолк.
Народ стал выходить из клуба. К Степанову подошел Данилов, который все время, пока шла лекция, просидел где-то в задних рядах.
— Был у нас до семнадцатого года дьячок в церкви, — заговорил он басом. — Гундосил так, что и слов нельзя было понять. Мужики его прогнали.
Степанов, едва сдерживая улыбку, укоризненно покачал головой:
— Нельзя же так, Данилов.
Донесся гудок. Это «Фронт» подходил к базе.
... Встречать китобойца вышли все. Люди с любопытством рассматривали кита. «Фронт» подвел добычу к слипу «Приморья». Гигантскую тушу вытащили на палубу.
Старцев стал осматривать кита, делая записи в блокноте.
— Приступай и ты к делу! — обратился Степанов к стоявшей рядом дочери Данилова.
Ольга вначале как будто оробела, почувствовала себя крошечной рядом с распластавшимся на палубе громадным животным, по потом резким движением головы перебросила косу на спину и, вытащив из кармана рулетку, оглянулась. Было видно, что она ищет кого бы позвать к себе в помощники. Степанов шагнул к ней.
— Давай, помогу.
Он взял конец ленты. Ольга пошла, потом побежала вдоль кита, стуча подкованными каблуками сапог по д 0-шатому настилу разделочной площадки.
Кит был четырнадцати метров длиной. К нему подо-шли рабочие с остроотточенными ножами. Они остановились около кита, посматривая на своего бригадира — высокого и худощавого Мака Хардинга. Одетый во все кожаное, Хардинг, важно надув губы, обошел вокруг кита. В углу рта у него висел изжеванный окурок потухшей сигареты. Потом он повернулся, сделал обратный круг.
Что-то мешкает наш американец, — сказал Степанов.
Присматривается, решает, наверное, с какого бока
начать, — откликнулся Северов. — Такую тушу разделать не шутка.
Прошел час, а Хардинг все еще медлил с распоряжениями. Рабочие с ножами переминались с ноги на ногу. Вдруг Хардинг схватил у Данилова нож и полоснул им по коже кита недалеко от головы. Такой же надрез он сделал и у хвоста. От этих надрезов Хардинг провел несколько параллельных линий вдоль всего кашалота. Этим способом следовало вырезать из кита большие брусья жира.
Квикли! — крикнул он бригаде.
Быстро! — перевел кто-то из рабочих. — Ишь ты, скорый. Сам целый час кружил, а теперь подавай ему быстроту!
