Мансеер вывел из темницы сэра Фрэнсиса. Тот не мог сам идти на перевязанных переломанных ногах, но когда его тащили по двору, голову держал высоко.
— Отец! — страдая, крикнул Хэл. — Я не выдержу этого.
Сэр Фрэнсис посмотрел на него и достаточно громко, так что слышно было на верху стены, ответил:
— Будь сильным, мой сын. Ради меня будь сильным.
Мансеер сволок его вниз, под арсенал.
День тянулся долго — в жизни Хэла еще не бывало такого длинного дня, — и северную сторону двора накрыла глубокая тень, когда из-под арсенала появился Неторопливый Джон.
— На этот раз я убью эту проклятую свинью! — выпалил Хэл, но Дэниел опять обхватил его так, что Хэл не сумел вырваться, и палач медленно прошел под лесами и исчез в воротах.
С перекошенным бледным лицом во двор вышел Хоп. Он позвал врача Компании, и они вдвоем спустились по лестнице. На этот раз солдаты вынесли сэра Фрэнсиса на носилках.
— Отец! — крикнул Хэл, но ответа не было, как не было и признаков жизни.
— Сколько тебя предупреждать! — взревел Хьюго Барнард. Он поднялся на леса и десять раз хлестнул Хэла по спине. Хэл не пытался увернуться, и Барнард отступил, удивляясь, что Хэл не показывает, как ему больно.
— Будешь болтать, как дурачок, спущу на тебя собак, — пригрозил он, отходя.
Тем временем во дворе врач Компании серьезно следил, как солдаты несут бесчувственного сэра Фрэнсиса в темницу. Потом в сопровождении Хопа направился к помещениям губернатора.
Ван де Вельде раздраженно поднял голову от усеивавших его стол бумаг.
— Да? В чем дело, доктор Соар? Я занятой человек. Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы зря тратить мое время.
Врач выглядел одновременно рассерженным и виноватым.
— Я насчет пленника, ваше превосходительство…
Ван де Вельде не дал ему продолжить, но повернулся к Хопу, который боязливо топтался за врачом, держа в руках шляпу.
— Ну, Хоп, разговорился пират? Сказал то, что нам нужно? — закричал он, и Хоп в страхе отступил.
— Он необычайно упрям. Я бы никогда не поверил, что человек может… — Он прервал свой запинающийся рассказ. Наступило мучительное молчание.
— Я считаю виновником этого вас, Хоп. — Ван де Вельде угрожающе встал из-за стола, готовый оставить от этого жалкого чиновника мокрое место, но помешал врач.
— Ваше превосходительство, я опасаюсь за жизнь пленника. Еще один допрос он не выдержит.
Ван де Вельде напустился и на него:
— Это, доктор, и есть конечная цель всего дела. Кортни приговорен к смерти. Он умрет, даю слово. — Он снова прошел за стол и опустился в мягкое кресло. — Не ходите ко мне рассказывать о его неминуемой смерти. Я хочу знать одно: способен ли он еще чувствовать боль, способен ли говорить или по крайней мере понимать вопросы. Так что, доктор?
И он сердито уставился на врача.
— Ваше превосходительство. — Врач снял очки и принялся протирать стекла, подбирая слова для ответа. Он знал, что хочет услышать Ван де Вельде, и знал, что неразумно перечить губернатору. — В данный момент у пленника помутнение рассудка.
Ван де Вельде сердито оборвал его.
— А где же хваленое искусство палача? Мне казалось, он никогда не упускал пленника, по крайней мере умышленно.
— Сэр, я не оспариваю мастерство государственного палача. Я уверен, что к завтрашнему утру сознание к пленнику вернется.
— Вы хотите сказать, что завтра утром он будет достаточно здоров, чтобы можно было продолжить допрос?
— Да, ваше превосходительство. Таково мое мнение.
— Что ж, минхеер, доверюсь вам. Если пират умрет до официальной казни, вы ответите за это. Население должно видеть, как совершается правосудие. Нехорошо, если этот человек мирно умрет в подземной камере. Мы хотим, чтобы он умер на площади, на глазах у всех. Я хочу преподать всем урок, понятно?
— Да, ваше превосходительство.
Врач попятился к выходу.
— Вы тоже, Хоп. Вы меня поняли, тупица? Я хочу поговорить с Неторопливым Джоном. Пришлите его ко мне до того, как он завтра утром начнет работу. Хочу убедиться, что он понимает свою ответственность.
— Я сам приведу палача, — пообещал Хоп.
Было уже темно, когда Хьюго Барнард остановил работу на стенах и приказал утомленным пленникам спускаться во двор. Проходя мимо камеры отца, Хэл отчаянно крикнул:
— Отец, ты меня слышишь?
Не услышав ответа, он забарабанил по двери кулаками.
— Отец, поговори со мной. Во имя Господа, отзовись!
На этот раз Мансеер был снисходителен. Он не пытался силой заставить Хэла спускаться, и поэтому Хэл снова взмолился:
— Прошу тебя, отец. Это Хэл, твой сын. Ты меня не узнаешь?
— Хэл, — прохрипел неузнаваемый голос. — Это ты, мой мальчик?
— О Боже! — Хэл опустился на колени и прижался лбом к двери. — Да, отец, это я.
— Будь сильным, сын мой. Осталось недолго, но, если ты меня любишь, заклинаю тебя: исполни клятву.
— Я не могу позволить тебе страдать. Не могу допустить, чтобы это продолжалось.
— Хэл! — Голос отца неожиданно снова окреп. — Страдания позади. Я миновал эту точку. Они теперь могут причинить мне страдания только через тебя.
— Как я могу облегчить твое положение? Скажи, что мне делать? — умолял Хэл.
— Сейчас ты можешь сделать для меня только одно. Позволь мне унести с собой уверенность в твоих силе и мужестве. Если ты подведешь меня теперь, все было напрасно.
Хэл до крови прикусил костяшки стиснутых кулаков, пытаясь с помощью боли подавить всхлипы. Снова послышался голос отца:
— Дэниел, ты здесь?
— Да, капитан.
— Помоги ему. Помоги моему сыну быть мужчиной.
— Обещаю, капитан.
Хэл поднял голову, и голос его прозвучал с большей силой:
— Мне не нужны помощники. Я верю в тебя, отец. Я не предам твоей веры.
— Прощай, Хэл. — Голос сэра Фрэнсиса начал затухать, как будто его обладатель падал в бесконечную пропасть. — Ты моя кровь и моя надежда на вечную жизнь. Прощай, жизнь.
Когда на следующее утро сэра Фрэнсиса вынесли из темницы, Хоп и доктор Соар шли по обе стороны носилок. Оба очень беспокоились, ведь в искалеченном теле, лежавшем между ними, не было признаков жизни. Даже когда Хэл, не обращая внимания на хлыст Барнарда, позвал отца со стены, сэр Фрэнсис не поднял головы. Его снесли вниз, где уже ждал Неторопливый Джон, но через несколько минут все трое: Соар, Хоп и Неторопливый Джон — снова вышли на солнечный свет и несколько минут о чем-то говорили. Потом вместе направились к помещениям губернатора и поднялись по лестнице.
Ван де Вельде стоял у окна, глядя на корабли в заливе. Накануне вечером в Столовый залив пришел еще один галеон Компании, и губернатор ожидал, что капитан вот-вот явится засвидетельствовать свое почтение и передать заказ на продовольствие и другие запасы. Нетерпеливо отвернувшись от окна, Ван де Вельде посмотрел на троих вошедших в кабинет.
