— Фортуна породистая лишь только наполовину, -уточнил Линмаус. — Второй родитель у нее дикий мустанг. Правда, внешне она совсем на него не похожа.
— Да, но необычайную резвость и выносливость явно унаследовала от него. Ни у одной даже самой чистопородной лошади такого нет. Я считаю, единственный недостаток диких лошадей — их короткие ноги. С такими ногами в галопе быстро не поскачешь. Правда, в горах или на плоскогорье длинные ноги им ни к чему. А вот интересно, сможет твоя Фортуна победить на скачках?
Линмаус понял, что хозяин дома хочет его заговорить и увести от основного дела, ради которого он тут оказался.
— Мистер Оливер, — тихо произнес он, — я пришел, чтобы увидеть Кейт. Уверен, если вы ей скажете, что я здесь, она непременно выйдет. Хотя бы на минуту.
Банкир тяжело вздохнул и поморщился.
— Друг мой, она знает, что ты здесь, — мягко ответил он и устремил взгляд в аллею.
Глядя на его спокойное лицо, Линмаус вдруг понял, что банкир вовсе не испытывает отцовского страха лишиться любимой дочери, хотя, вне всякого сомнения, он против их брака. Кому понравится иметь своим зятем преступника?
— Так Кейт знает, что я здесь, но выйти не хочет? -резко уточнил он.
— Мальчик мой, у нее головная боль. Очень сильная. Знаешь, как это бывает у женщин? — избегая взгляда парня, заявил Уильям Оливер.
Ларри подался вперед.
— Скажите, мистер… — начал он и остановился.
— Да, мой друг?
— Уверен, вы уже прослышали о ссоре в салуне. Так из-за этого Кейт не хочет меня видеть?
— О ссоре? — переспросил отец девушки и кашлянул. — Понимаешь, Ларри, после нее в городе пошли всякие там разговоры. Думаю, Кейт о них тоже услышала.
Линмаус сразу все понял.
— Так это вы все сами ей и рассказали? — воскликнул он.
— Да, я, — кивнув, на выдохе произнес мистер Оливер. — Лучше, чтобы она узнала это от отца, чем от посторонних.
— И что же вы ей сообщили?
— Ларри, не думаю, что мой пересказ тебе понравится. Послушай, дружок, я тебя прекрасно понимаю. Нельзя же быть храбрым всегда. Наступает момент, когда и смельчак пасует.
— Я хотел бы знать, что вы рассказали Кейт. — Лицо Линмауса побелело.
— Хорошо. Я сообщил ей, что Джей Кресс, картежник, нанес тебе пощечину и бросил вызов, а ты стал умолять его о пощаде! — суровым голосом доложил банкир. Потом медленно повернул голову и встретился глазами с Линмаусом.
Такого тяжелого взгляда Ларри вынести не мог и тотчас отвернулся. Но стоило ли убеждать Оливера, что никакой пощечины от Кресса он не получал? Парень не сомневался — история их «ссоры» благодаря устам горожан обросла и более неправдоподобными подробностями, которых на самом деле в помине не было. Очень даже возможно, что все уже говорили, будто там, в салуне, он упал на колени и умолял Кресса не стрелять в него.
«Да, паршиво получилось — хуже не придумаешь», — с отчаянием подумал Линмаус и вновь посмотрел на банкира.
А тот, словно щадя самолюбие юноши, отвел от него глаза и устремил взор на розовеющее над верхушками тополей небо.
— Я объясню вам, как все было, — хриплым голосом пробормотал Ларри. — То, что я просил Кресса не стрелять, — это правда. Но между нами был такой уговор. Кресс попросил меня разыграть сценку. Я должен был изобразить из себя труса…
— Попросил? — удивился Оливер.
— Да. Джей хотел, чтобы все думали о нем как о крутом малом. Он уговорил меня… — Ларри остановился, так как понял, что его объяснение звучит совсем неубедительно.
Банкир не проронил ни слова. Он прикрыл глаза рукой — но не для того, чтобы скрыть радость, а для того, чтобы не показать парню своего презрения. И в этом не было ничего удивительного. Кто ж поверит в такую байку, которую он только что ему поведал? Люди на суровом американском Западе, среди которых Линмаус завоевывал авторитет головореза, ни за что не поверили бы! Они сами носили оружие, частенько из него постреливали и прекрасно знали, что к чему.
Ларри понял, что слова его не убедили собеседника. Да и не смогли убедить. Зачем же дальше пытаться делать то, чего сделать невозможно?
Он поднялся, чувствуя такую усталость, какой в своей жизни никогда еще не испытывал.
— Передайте Кейт, что мне хочется в последний раз взглянуть на нее, — попросил тихо.
Мистер Оливер встрепенулся.
— Бесполезно… — начал он, но Линмаус его перебил:
— Не бойтесь! Умолять ее, как Кресса в салуне, я не стану!
— У тебя есть право видеть Кейт. Так ты настаиваешь?
Ларри рассмеялся и сам удивился своему звонкому, неестественному хохоту.
— Да, настаиваю.
Отец девушки скрылся в доме, а Ларри, проводив его взглядом, увидел в сумрачном холле сквозь стеклянную дверь девичью фигурку в белом. Кейт подошла к двери, коснулась ее рукой, но открывать не стала. За ее спиной маячил темный силуэт Уильяма Оливера.
— Хочу тебя спросить, — чужим, незнакомым голосом произнес Ларри. — Ты передумала? Так ты любила меня только за то, что я был головорезом? Что же ты теперь хочешь?
Линмаус прождал долго, прежде чем Кейт с трудом проговорила:
— Ларри, я… — и умолкла.
Ее дрожащий голос потряс Ларри. Презрение, которое он увидел в глазах любимой девушки, повергло его в ужас.
— Все кончено, — резко, обретая прежний голос, объявил он. — Мне только хотелось в этом убедиться. Прощай, Кейт! Не приведи Бог никому увидеть то, что я прочел в твоих глазах.
Глава 8
ВЕСЬ МИР — ПУСТЫНЯ
Затем Линмаус вернулся к Фортуне и уже взялся за поводья уздечки, как заметил рядом банкира.
— Прощайте, мистер Оливер! — бросил он и прыгнул в седло.
— Твои жестокие слова ранили сердце моей девочки! — сказал Оливер.
— Я ранил ее сердце? Ах, ее сердце! — вскричал Ларри и истерично захохотал. — Ее доброе и верное сердце! Таким может гордиться любая женщина. У такой, как Кейт, верности хватит лет на десять.
— И ты можешь это повторить, глядя мне в глаза? — удивленно спросил банкир.
— Глядя вам в глаза? — переспросил Линмаус. — А почему бы нет, мистер Оливер?
Он подъехал поближе к Оливеру и, наклонившись с лошади, встретился взглядом с банкиром. В этот момент дикая ярость обуяла его.
Отец Кейт ойкнул и в страхе отступил назад.
— Со мной-то ты смел, ведь бояться тебе нечего. Я стар и к тому же невооружен! — воскликнул он.
— И только поэтому, мистер Оливер? Ну нет, не только! Я вас не боюсь, потому что я вас наконец узнал. И вашу дочь тоже. Дочь банкира! Конечно же ей нужен в мужья не любящий ее человек, а авторитет! Пусть даже и преступный!
— Так вот какого ты о ней мнения? Тогда хорошо, что вы расстались. И жалеть об этом ты никогда не будешь.
