Ларсен засмеялся.
— Мой отец швед, а мать фламандка, родился я в Голландии. Говорю по-шведски, голландски, фламандски… и немного по-французски. Однако больше всего мне нравится слушать. Сегодня я слушал аптекаря, а он любит поговорить.
Хотя Мария испугалась, но самообладания не потеряла. Нет, она их не выдаст. Незнакомец доверился ей и помог. Скорее всего, ничего бы не случилось там на дороге, но никто раньше так не покушался на нее. Она должна быть очень осмотрительна.
— О, какое совпадение, — начала Мария, изображая абсолютное спокойствие, — сегодня вечером я тоже была в аптеке. Надеюсь, не дала повода для разговоров этому болтуну.
Эд посмотрел на нее с любопытством. В таком месте, как это, шериф должен быть больше, чем шериф. Он и психолог, и советчик, и судья.
— Знаете, Мария, — произнес он тихо. — Пока суд да дело… будет лучше, если мы сами решим свои проблемы…
Она налила ему чашку кофе, ожидая, что последует дальше. И была удивлена, когда он сказал:
— Молоденькой девушке нужна осторожность. Я не спрашиваю, что вы будете делать с бинтами…
Неожиданно она села напротив него.
— Я отдала их человеку, который, скорее всего, вне закона. Я не знаю, так ли это, и мне все равно. Если бы не он, мне…
Она запнулась, но потом, не называя места, коротко рассказала обо всем, что произошло с ней.
— Вот как? Страту следовало быть умнее.
Надобность в вопросах отпала. Теперь Эд полностью понимал ситуацию, по крайней мере, так ему казалось. А в том, что раненый — член банды Колберна, и без того был уверен.
Шериф сказал правду — в редком городе на Западе имелся суд, и ближайший к Римроку находился далеко на севере; привезти туда арестованного стоило труда, но неимоверно сложно — доставить свидетелей и достаточно доказательств. Все это накладывало на шерифа огромную ответственность, зачастую только он должен был принять решение, от которого зависели судьбы людей. С одной стороны ему необходима была орлиная зоркость, а с другой — слепота древнего царя Эдипа. В некоторых случаях проблемы утрясались сами собой, порой ситуация прояснялась при устранении одного фактора. Эд Ларсен редко прибегал к арестам, еще реже обращался в суд. Он много повидал преступников на своем веку и каждому знал цену. Встречались на его пути и кровавые, безжалостные изверги, и заблудшие благородные Робин Гуды. Сегодня его тревожила банда Колберна. Она числилась в розыске. Несколько дерзких налетов, последний на станцию Каспер. Ряд перестрелок. Да, бесстрашные, отчаянные и очень хитрые, но, по-своему, порядочные люди. До сих пор они не совершали преступлений на его территории, но кружили где-то поблизости, и он знал, если их накроют, окажут отчаянное сопротивление. И кто сможет предсказать потери, в которые обойдется схватка?
Мария вышла из комнаты, Ларсен остался один, потягивая кофе, и посмеивался, вспоминая, как тщательно избегала она в разговоре упоминать название ручья и места и описывать внешность незнакомца. Но беда надвигалась, и он пока не видел, как ее предотвратить.
Только кажущаяся незаинтересованность Дэна Шаттока сдерживала назревающий взрыв. Юстис стремился захватить лидерство в обществе, боролся за власть, которой все эти годы пользовался Дэн.
Было очевидно, что Мария не рассказала дяде о встрече со Спунером, в противном случае Дэн с Пико и другими работниками немедленно оказались бы в городе, и Страт уже болтался бы на ближайшем дереве.
Эд Ларсен поставил чашку. Надо действовать самому. Повидать Спунера и приказать ему убраться из города.
Ларсен считал себя достаточно смелым человеком, но мысль о встрече со Спунером вызывала в нем неприятное чувство. Шериф никогда не был ганфайтером, хотя воевал с индейцами, охотился на бизонов, много лет назад служил в армии в Европе, но состязаться со Спунером в быстроте стрельбы не стал бы. Однако выдворить его необходимо.
Маккарти поджидал шерифа на веранде.
— Едете? Я подумал, что вам нужна компания.
— Нужна, очень нужна.
Сэмпсон был тем, с кем можно поговорить и быть уверенным в сохранении тайны. По дороге Эд коротко и ясно поведал приятелю о событиях дня, упомянув о бинтах и лекарствах, а также о своей догадке, что человек, пришедший на помощь Марии, скорее всего, член банды Колберна.
— Да, похоже.
Некоторое время они ехали молча. Затем заговорил Маккарти:
— Эд, до вас когда-нибудь доходили слухи о том, что в банде Колберна пять человек, а не четыре, как считают сейчас?
— Слышал.
— На станции Каспер орудовало четверо, в горах прячется столько же…
— Кажется, однажды в вашей газете были заметки, где упоминался пятый.
Маккарти замахал руками.
— Нет, нет, только предположение, но я ошибался. Никто с уверенностью не мог подтвердить, что видел более четырех.
Они ехали по направлению к Римроку, не подозревая, какие там назревают события и как они скоро изменят ситуацию.
Страт Спунер, оставшись один в темноте, долго шлепал по воде руками, стараясь найти выпавший револьвер. Осознав наконец безнадежность поисков, выбрался на берег и направился вслед за лошадью. И тут ему повезло. Отшагав четверть мили по тропе, он увидел беглянку, которая спокойно стояла у куста, за который зацепились ее поводья. В Римрок Страт приехал мокрый, промерзший и злой. Он был охвачен яростью и мог бы расправиться с первым встречным.
Ник Валентц лежал на своей койке и читал газету. Он повернул голову и ошарашенно уставился на Спунера, с одежды которого грязная жижа стекала струями.
— Что случилось, черт побери?
— Заткнись.
Ник Валентц еще раз оглядел приятеля и молча стал наблюдать, как громила раздевается, вытирается грязным полотенцем и снова одевается.
Вдруг Спунер повернулся к нему.
— Ты говорил Хардкаслу, что однажды где-то видел Райли. Вспомнил где?
Валентц колебался. В таком состоянии Спунер очень опасен, и ему не хотелось провоцировать его. Но он обещал Хардкаслу, дело пахло деньгами.
— Нет, не вспомнил.
Спунер двинулся на него.
— Черт возьми, Ник, если узнаю, что врешь, заткну тебе в глотку двустволку и выпущу обе обоймы.
Угроза подействовала. Ник медленно поднялся и облизал губы. Ну что деньги в конце концов! Мертвому они не нужны.
— Кажется… ну, в общем… только я совсем не уверен…
— Выкладывай, не тяни!
— В Прескотте однажды я видел… А может, это был не он. Вместе с Джимом Колберном… Этого Райли.
Спунер поставил сапог на пол, чтобы сунуть в него ногу, и удовлетворенно крякнул.
— Хорошо! Чертовски здорово! Значит, у ручья был Кио.
— О чем ты?
— Сколько денег, ты говоришь, обещано за банду Колберна?
